по моде; губы густо накрашены помадой сургучного цвета; брови вызывающе подведены черным; ногти — палитра всех оттенков красного.
— Вот уж не знал, что ты изучаешь «Женскую страничку» в газетах с такой благой целью, Чарлз.
— Ездит на четырехместном «рено» темно-зеленого цвета с гобеленовой обивкой. Гараж — за углом. Я поговорил с охранником, он сказал, что двадцать седьмого ночью машины в гараже не было. Выехала в половине второго, вернулась около восьми утра.
— Сколько горючего было сожжено?
— Это тоже удалось выяснить. Достаточно, чтобы доехать до Эппинга и обратно. Более того, уборщица сказала, что накануне вечером в квартире ужинали двое и выпили три бутылки шампанского. Также на столе была ветчина.
— Браденхэмская?
— Откуда домработнице это знать? Но, думаю, весьма вероятно. В «Фортнум и Мейсон» мне подтвердили, что доставляли браденхэмскую ветчину по адресу миссис Форрест около двух недель тому назад.
— Звучит убедительно. Насколько я понимаю, ты думаешь, что миссис Форрест заманила к себе Берту Гоутубед с какой-то сомнительной целью, они поужинали…
— Нет, я думаю, там был мужчина.
— Ну да, конечно. Миссис Ф. организовала свидание и оставила их вдвоем. Бедную девочку напоили до бесчувствия, а потом произошло нечто непредвиденное.
— Да. Может, у нее случился удар или ей вкололи наркотик.
— И тогда они вытащили ее из квартиры и избавились от тела. Вполне возможно. Вскрытие что-нибудь прояснит в этом смысле. Да, Бантер, в чем дело?
— Телефон, милорд. Спрашивают мистера Паркера.
— Прости, — сказал Паркер, — я попросил служащих цветочного магазина сообщить мне, когда появится миссис Форрест. Если это она, поедешь со мной?
— Еще бы!
Поговорив по телефону, Паркер вернулся с победным видом, которого ему не удалось скрыть.
— Она только что поднялась в свою квартиру. Поехали. Только не на твоем «демоне смерти» — возьмем такси. Поторапливайся, я не хочу ее упустить.
Дверь в квартиру на Саут-Одли-стрит открыла сама миссис Форрест. Уимзи моментально узнал ее по описанию. Взглянув на удостоверение Паркера, она беспрекословно пропустила их внутрь и проводила в розово-фиолетовую гостиную, явно оформленную специалистами с Риджент-стрит.
— Прошу садиться. Вы курите? А ваш друг?
— Мой коллега, мистер Темплтон, — поспешно поправил ее Паркер.
Наметанным, весьма жестким взглядом миссис Форрест сразу оценила разницу между пиджачным костюмом Паркера ценой в семь гиней, «сшитым по последней моде в наших собственных мастерских и сидящим как влитой», — и скроенным на Сивилл-роу костюмом его «коллеги», однако ничем не выдала своей настороженности, разве что тон ее сделался еще более нарочито любезным. Паркер перехватил ее взгляд. «Профессиональная оценка, — отметил он про себя. — Она решила, что Уимзи — разъяренный брат, муж или кто-то еще. Не важно. Пусть погадает и понервничает — нам это только на руку».
— Мадам, — начал он со строгой официальностью, — мы расследуем некие события, имевшие место двадцать шестого числа прошлого месяца. Вы в это время, кажется, были в городе?
Миссис Форрест слегка наморщила лоб, делая вид, что вспоминает. Уимзи взял на заметку, что она не такая молодая, какой хочет казаться благодаря пышному светло-зеленому платью. Ей, безусловно, было уже под тридцать, и ее взгляд выдавал зрелую и многоопытную женщину.
— Да, думаю, была, — ответила она. — Точно была. Я тогда провела в городе несколько дней. Чем могу быть полезна?
— Речь идет о некой банкноте, путь которой мы проследили, и он привел к вам, — ответил Паркер. — Это пятифунтовая банкнота за номером икс уай пятьдесят восемь девятьсот двадцать девять. Она была выдана вам «Банком Ллойда» при обналичивании чека девятнадцатого числа.
— Очень может быть. Конечно, я не помню но́мера, но примерно в то время действительно обналичивала чек. Могу уточнить по чековой книжке.
— В этом нет необходимости. Но нам бы очень помогло, если бы вы вспомнили, с кем расплатились этой банкнотой.
— А, понимаю. Но это довольно трудно. Приблизительно тогда я расплачивалась со своей портнихой… хотя нет, ей я дала чек. Наличными я заплатила за гараж, это я хорошо помню, и это было как раз пять фунтов. Потом я обедала в «Верри» с приятельницей — помню, на это ушла еще одна пятерка, но была еще и третья. Мне выдали двадцать пять фунтов — тремя пятерками и одной десятифунтовой купюрой. Куда же ушла третья пятерка? А, ну конечно, как я могла забыть! Я поставила ее на лошадь.
— Вы делали ставку через букмекерскую контору?
— Нет. Просто тогда от нечего делать я отправилась в Ньюмаркет и поставила пять фунтов на какую-то лошадь по имени не то Горящий глаз, не то Молодчина, не то как-то еще, ставка была пятьдесят к одному. Разумеется, эта кляча проиграла, со мной всегда так. Какой-то мужчина в поезде «дал мне наводку» и даже записал кличку лошади. Я вручила записочку вместе с деньгами первому попавшемуся мне букмекеру — смешной такой седоволосый человек с хриплым голосом — и больше я этой
