и руки и взгляды. И мы поговорим об этом, ясно?
– Мне нечего с тобой обсуждать, – ответила я, что ему не понравилось, но мне плевать.
Я устала заботиться о чувствах других, почему никого не заботит, что чувствую я?
Смерив меня недовольным взглядом, Тим психанув ушел на кухню, громко хлопнув дверью.
Что я сейчас чувствую? Не знаю, но то спокойное состояние исчезло. Спасибо тебе, мать твою, Тимур!
На лестнице я столкнулась с Матвеем. Мы молча разошлись в разные стороны: я пошла в комнату наверх, а он спустился вниз, на кухню. Скорее всего учуял пряный аромат и побежал быстрее, пока все вкусняхи не разобрали. Мало кто знает, что Матвей тот еще сладкоежка, и он никогда не признается в том, что без ума от кексов Алины.
Я подходила к комнате, когда услышала мелодию моих любимых мальчиков из Linkin Park, которые стояли у меня на звонке, и ускорила шаг, чтобы успеть, но опоздала. Стоило только двери раскрыться, как звонок оборвался. Я быстро подбежала к смартфону.
Звонила мама и естественно я сразу перезвонила ей. Мама же.
– Мам, – было немного странным, что мама мне звонит. – Привет.
– Доброе утро, блудная дочь, – с упреком ответила она, – если тебе интересно, то у меня дела хорошо, но было бы лучше, если бы ты мне звонила и сообщала, что жива.
– Почему ты думаешь, что со мной обязательно должно что-то случиться? – такое ощущение, что мама знает абсолютно все, и иногда мне страшно от того, что она знает куда больше, чем говорит. Она не должна знать о том, что я сделала.
Она никогда не должна узнать об этом.
– Потому что я знаю твою натуру, кошечка моя, – усмехается она в трубку. – Ты просто мастерски находишь себе проблемы на задницу, и твой дружок Матвей тебе в этом отлично помогает.
– Еще есть Алина.
– Ты ее просто втягиваешь, – мама снова смеется. – Она жертва, а не соучастник.
– И вообще, – сев на край кровати, я опустилась на подушки, – я тебе каждый день пишу, так что я всегда сообщаю, что жива.
– Спасибо и на этом. Когда домой?
– Не знаю, – я бы сама хотела знать, когда попаду домой. – Или послезавтра буду в Питере, или через неделю. Планы немного поменялись.
– Мы думали слетать отдохнуть, спрашиваю, чтобы не получилось так, что ты приедешь, а нас нет.
– Звать с собой не будешь?
– Мы едем к его матери, хочешь, чтобы позвала? – устало спросила мама.
– О Боже, нет, спасибо! – перевернувшись на живот, я утопила в подушке нервный смешок. – Мне прошлого раза хватило, до сих немного прихожу в шок.
– Все в шоке, милая.
Эта безумная женщина, которая вроде, как считается мне бабушкой, пыталась меня сосватать в прямом и ужасном смысле этого слова. И если бы это были просто слова, мол, у моей подруги есть хороший внук, добрый, милый, тебе бы понравился, но нет, она… У меня даже нет подходящих слов, чтобы описать весь бардак, что она натворила. Потому что правда это безумно глупо, вообще непонятные действия, и ладно, ее там простить можно, возраст и все дела, но на что тот недопарень повелся, ума не приложу. Парня звали Женей, хороший внук ее подруги, которого я видела однажды и больше никогда его не вспоминала.
Я не понимаю, чем руководствовалась эта мадам, когда внушала этому придурку, а никак иначе я этого парня назвать не могу, потому что он поверил словам полубезумной бабки. Я влюблена в него с самой первой встречи? Бред!
Апогеем стала его попытка поцеловать «стеснительную молодую девчушку, которая была зажата с парнями», насильно зажав руки. И я нарушила один из уставов хранителей, ударив его в нос и опрокинув на пузо, скрутив руки до лопаток – нам нельзя нападать или использовать силу против тех, кто явно слабее нас. Успокоила я себя тем, что это была самозащита, и вообще, я отстаивала свои гордость и честь.
К слову, у «бабушки» больше нет хорошей подруги и меня нет в семейных поездках.
Вот оно!
На ум пришла мысль о братьях: оба они ленивы по натуре, они лучше все оставят на самотек, нежели сами начнут шевелиться, и только один человек мог заставить их действовать.
И это не их хозяева, коими я считаю Андре и Корсака, это другой человек.
– Я вчера получила интересные сведения, – вот мы и перешли к сути ее звонка, – о двух магах, с которыми ты когда-то дружила. – Надеюсь она не знает всего. – Братья Хадзис.
– Я помню их.
– Не сомневаюсь, – она тянула, и я не могла понять, почему именно. – Ты знала, что Люси пропала около полугода назад?
– С чего ты взяла, что мне это должно быть интересно? – вскочив с кровати, я подошла к столу, на котором были схемы нашего плана.
– Потому что Корсак тоже в Помпеи, – я почувствовала как меня стала бить мелкая дрожь. – Мы знаем, что он нанял археологическую группу для экспедиции подле Везувия.
– Если вы знаете, почему не останавливаете его?
– Как только мы выступим, он в одно мгновение свернет операцию, и мы не сможем его остановить, – моя рука замерла над листом. – Он хорошо осведомлен о наших действиях, а мы пока не подобрались близко.
– Корсак знает о ваших действиях? – если он смог следить за ними в тысячах километрах от него самого, то наши поползновения в его сторону яро бросаются в глаза. – Люси, – осознание нашей обреченности вмиг настигло меня, когда имя этой девушки встало последним пазлом в схему, помогая собрать всю картину целиком. – Он ее похитил.
– Или переманил, – мама не опровергла. – Мы не можем быть уверены в ней.
– Мам, он мог использовать ее, как рычаг давления на двух своенравных братьев, – я схватила бумаги, сминая их в руках.
– Повторюсь, милая, мы не уверены в ней, – выдохнув, я прямо прочувствовала ее безысходность. – Я тебе это говорю не просто так, прошу, не иди с ними на контакт ни в коем случае. Ни под какими видами не соглашайся на союзы с ними.
– О чем? Какие союзы?
– Помнишь, я говорила, что у нас в академии появился хранитель-наставник с превосходными данными? Он умер восемь месяцев назад.
– Я не знала.
– Потому что я решила, что тебе не стоит знать.
– А прочем здесь Саймон и Зен?
– За пару дней до его смерти, – мама тяжело вздохнула, – у него состоялась встреча с двумя братьями. Сначала появился Саймон, потом Зен. У хранителя остались пометки, которые, как мы думаем, связаны с теми визитами братьев Хадзис, только вот, – снова обреченный вздох, – сведения были ложными.
– Как звали хранителя?
– Эта информация тебе уже не нужна, дорогая, просто…
– Мам, – я резко прервала ее, – прошу, просто назови имя хранителя, который умер.
– Это был Дмитрий, Василина, – прошептала она, предчувствуя резкую смену настроения и полную бурю эмоций в душе, потому что это имя для
