довод, а именно: нет никакого смысла убивать зверей, поскольку мы не сможем забрать с собой слоновую кость. Услышав наш спор, Кенека заявил, что носильщикам нужен отдых и он будет рад, если им дадут пару свободных дней, пока мы развлекаемся охотой.
Я уступил, мне и самому хотелось узнать, насколько правдива история Кенеки о том, что в этом лесу есть место, где якобы встречаются слоны. Также я надеялся, что мои охотники, найдя себе занятие, отвлекутся от мрачных мыслей. К тому же нам бы не помешало разнообразить скучное путешествие новыми впечатлениями.
Итак, мы поели, приготовили все необходимое и вчетвером — то есть Том, Джерри, Ханс и я — отправились в путь, захватив с собой винтовки, запас патронов, а также немного воды и еды. Сам Кенека остался в лагере. До самого вечера мы шли по следам слонов. Они не останавливались на полянах, как я надеялся, но стремительно продвигались вперед, к некоей вполне определенной цели. Устроив привал один лишь раз, мы постоянно перемещались в тени деревьев. Следы вели по своеобразной тропе, которая вилась между стволов или же простиралась напрямик через островки кустарника и травы.
Много раз мы с Хансом порывались вернуться, видя бессмысленность нашей затеи, но Том и Джерри неизменно уговаривали нас продолжать путь. На закате мы перестали различать следы на лесной тропе. Пока еще не совсем стемнело, мы постарались отыскать их снова и забрели на необычайно широкую поляну, гуще остальных заросшую травой. Полагаю, площадь ее составляла около тысячи акров. Совершенно ровная поверхность наводила на мысль, что в давние времена поляна сия была дном озера. Посреди этого лесного оазиса возвышался холм. Он напомнил мне изображения великих курганов из разных частей Европы, которые дикие племена сооружали для своих вождей тысячи лет назад. Однако этот холм, в чем я и убедился впоследствии, служил естественным фундаментом для некоего озерного города. Племя перебиралось туда, когда округу затопляло водой. Как бы то ни было, он являл собой невысокую округлую возвышенность, покрытую низкорослыми деревьями и иной скудной растительностью.
Сообразив, что с кургана мы увидим слонов или хотя бы определим, куда они направились, мы двинулись к нему. На худой конец, можно было там отдохнуть: все лучше, чем оставаться в мрачном лесу. Мы взобрались по склону и обнаружили вершину, абсолютно плоскую, если не считать небольшого углубления посредине: вероятно, там когда-то стояли хижины первобытных жителей. Но что особенно нас заинтересовало, на дне впадины лежал пруд: не то питаемый источником, не то образовавшийся за счет недавно выпавшего дождя.
Я решил переночевать на кургане, ведь наши запасы воды иссякли, а мы так в ней нуждались. К сожалению, нам не удалось разглядеть с вершины ни малейшего следа слонов.
— Хорошо, баас, — ответил Ханс, выслушав мои распоряжения, — но все-таки мне тут не нравится. Лучше бы нам напиться, пополнить запасы воды и вернуться обратно в лес.
Я спросил, почему он так думает.
— Не знаю, баас, возможно, всему виной невидимые для нас духи тех, кто жил тут раньше. Или же… Но объясните мне, баас, зачем Человек-сова отправил нас искать слонов?
— Чтобы отвлечь Тома и Джерри от мрачных мыслей.
Готтентот усмехнулся:
— Кенеке нет никакого дела до настроения охотников. Мне кажется, он хотел дать нам возможность удрать. Нет, он вовсе не собирается идти дальше в одиночку. Просто решил преподать нам урок, баас, показать, насколько он силен и могуществен, как никто другой.
Похоже, Ханс был прав. Я не желал идти на эту глупую охоту, однако Кенеке каким-то образом удалось меня уговорить.
— Вряд ли тут водятся слоны, — убежденно продолжал Ханс, — а следы их Кенека мог сотворить при помощи своей магии. А если даже слоны и есть, то они не настоящие, а призраки в зверином обличье. Давайте лучше вернемся в лес, баас… если, конечно, Человек-сова позволит нам уйти.
Теперь пришло время проявить характер, и я был непреклонен.
— Перестать молоть чепуху, Ханс. Что это со всеми вами происходит? У Тома и Джерри вместо мозга гнилые кокосы, а теперь и ты туда же? Сегодня мы переночуем здесь, а завтра вернемся в лагерь.
— О, никак баас надеется выспаться сегодня ночью? Да, кажется, он действительно на это рассчитывает, — съехидничал Ханс. — Что ж, посмотрим. — И готтентот засмеялся и убежал, прежде чем я успел обрушить на него свой гнев.
Солнце село за горизонт, а ему на смену взошла полная луна. Мы поели то, что захватили с собой. Готовить было нечего, поэтому огонь не разжигали. Да и это оказалось нам на руку, ибо на такой высоте огонь привлекал бы нежелательное внимание. Часовых мы выставлять не стали: львам тут поживиться было нечем, а на слонов они не охотятся. Так что мы просто легли, ибо уже буквально валились с ног от усталости, и мигом уснули. Помню, засыпая, я еще удивился, как необычайно тихо вокруг. Ни звериного рыка, ни крика ночной птицы, ни единого шороха в мертвом безветрии. Безмолвие сие было настолько тягостным, что я, кажется, обрадовался бы даже комариному писку, но и насекомые молчали.
Не знаю точно, сколько времени так прошло; приблизительно в полночь, если судить по положению луны, я проснулся от гнетущего чувства. Мне приснилось, что вампир навис надо мной и сосал кровь из пальца на ноге. Я лежал лицом вниз, как частенько делаю, если приходится ночевать под открытым небом, опасаясь слепящего света луны, на краю впадины, полной воды. Водная поверхность была гладкой и прозрачной, словно зеркало.
Невесть откуда в воде вдруг появилось отражение: голова, хобот, бивни — то был самый огромный слон из всех, каких мне приходилось видеть. О Диана, богиня луны и охоты, до чего же он был огромен! Слон стоял надо мной, а я лежал между передних ног гиганта, который обнюхивал мою макушку, едва касаясь ее кончиком хобота.
