Значит, в поместье спрятаны два корабля.
Бейкер мог купить их – если бы Хента Ахири запросила поменьше и сама вывела их хотя бы на орбиту. Но обе стороны оказались слишком жадными. Поэтому Бейкер выстроил грандиозную интригу с единственной целью: угнать корабли.
Я попрощалась с Вэнем и поехала домой.
Боже мой, думала я, столько народу угроблено из-за двух кораблей!
* * *
Она была чуть постарше меня, чуть манерна, чуть жеманна, чуть заносчива, но в целом вполне терпима. Гуманитарный университет, факультет филологии считывался буквально со лба. У нас его звали «факультетом хороших манер» – обидно и понятно. Яркая представительница земной элитки. Но стоило ей заговорить, и впечатление моментально изменилось. Только что была типичная светская львица, одержимая собственной значимостью, – и вот уже перед нами деловая женщина. Конкретная, вменяемая, жесткая – и очень твердо знающая, чего желает добиться.
– Я Аннабелл Ахири, – сказала она. – У меня пропал муж, Мэтью Ахири. Поехал в поместье, где живет его мачеха, Хента София Ахири. Прошло уже четверо суток. Мы живем не здесь, на Земле, я побеспокоила Хенту, она ответила, что Мэтт не появлялся и она ничего не знает. Тогда я приехала сама. Я бывала здесь раньше, знаю, что местное общество ведет разгульный образ жизни и Мэтт мог просто сорваться с катушек. Однажды с ним такое было. Ничего удивительного, он нормальный человек, у него тоже бывают эмоции и стрессы. Я не знаю всех его знакомых, но подумала – если я права, мне кто-нибудь скажет, ведь все местные круглые сутки только и делают, что сплетничают. Однако его никто не видел. Я подумала, что предпринять. И решила обратиться к вам. В новостях пишут странное, и я не хотела бы привлекать лишнее внимание к нашей семье. Какие-то два трупа в поместье… Понимаете, могла произойти какая-нибудь накладка, что-то еще, а полиция разведет шум и будет искать труп. У меня натянутые отношения с мачехой, и я не хочу упреков в пристрастном отношении. Вы можете что-нибудь узнать тихо?
– Вы хотите только разыскать мужа? – уточнил Август.
– Да. Я немного знаю уголовное право. Инквизитор заключает договор лишь на конкретное действие. Если попутно выяснится, что нужно другое действие, я согласна на расширение договора или перезаключение. Но пока мне важно найти мужа. Когда я говорю «найти», я подразумеваю, что у меня благодаря вашим действиям будет возможность встретиться с ним здесь, в вашем кабинете. Разумеется, если не случилось худшего и он не погиб. Если он погиб, я хочу принять участие в визуальном опознании останков и настаиваю на полной их экспертизе. Если он находится в заточении по закону, меня устроит встреча в комнате свиданий.
– У вас есть основания подозревать, что ваш муж умер или арестован?
– Никаких. Я пытаюсь максимально раздвинуть рамки нашего с вами договора и учесть все гипотетические возможности.
Август кивнул мне, я подала бланки. Через минуту миссис Ахири-младшая (а если по возрасту, то как раз старшая) стала нашей клиенткой.
– Зачем ваш муж поехал на Таниру?
– Он получил известие, что в поместье… Непорядок, скажем так. Видите ли, вообще-то оно принадлежит ему. Мы знаем из новостей, что поместье связывают с двумя убийствами, и нас даже беспокоили из полиции, но я решительно не вижу, чем мы можем помочь в расследовании: мы вообще не появлялись на Танире уже два года. Кроме того, я категорически не хочу иметь ничего общего с мачехой. И дело не в ней. Дело в моем родном брате. Джон Холден. Наш отец разорился, играя на бирже, и мы с Джоном оказались нищими. К счастью, Мэтт любил меня, а не потенциальное приданое, и у меня не возникло проблем. А Джон привык жить на широкую ногу. Сначала он выманивал деньги у Мэтта, но быстро истратил кредит доверия. Я денег не давала – позвольте, они не мои, с чего бы я тратила их на гуляку? У Джона неплохое образование, пусть ищет себе работу и делает карьеру. Но ему, конечно, это унизительно. Мы из очень хорошей семьи, у него все друзья – богатые. И я на свою голову познакомила его с мачехой Мэтта. В сущности, у меня не было другого выхода: Джон пришел на семейный праздник, незваный, выгнать его было бы неприлично. Как и многие повесы, он обаятелен. Он очаровал Хенту. Разумеется, поведал, как я унижала его, не давая денег. Ну как же, у мужчины должны быть деньги, а если я не даю, то намеренно унижаю его перед друзьями. И делаю это, конечно, исключительно из зависти к его уму, обаянию и многочисленным талантам. Наши ссоры начались именно с этого… Я не знаю, в каких он сейчас отношениях с Хентой, но подозреваю, что все еще использует ее – раз она не разорена, а он не выпрашивает денег.
– Ваш муж считал, что непорядки в поместье связаны с вашим братом?
– Нет. В этом случае он не поехал бы. Нет, ему кто-то сказал, что в поместье – школа для нелегальных мигрантов-инородцев и готовят тут не рабочих, а рядовых для мафиозных кланов. Вот такого нам не нужно. Поэтому он поехал.
– Вы не знаете, кто его предупредил.
– Нет. Я даже не знаю, этот человек написал Мэтту, позвонил или выложил при личной встрече.
– Когда?
– Мэтт сказал мне о поездке семь дней назад.
– Делла, – позвал Август, – дай-ка наше досье. Прямо на стену.
Я подала. Аннабелл Ахири очень внимательно рассмотрела фото всех жертв, но никого не опознала. Я поколебалась, но потом выложила два снимка Пола Даймона – без грима, из досье, и в гриме под Келвина Костелло.
– О, – Аннабелл показала на загримированного Даймона, – этого отлично помню. Приятный человек.
– Кто? – спросил у меня Август.
– Даймон в гриме.
– А, – равнодушно заметил Август и пояснил для Аннабелл: – Наемный убийца.
Она удивилась. Но без истерики.
– Убийца? Надо же. Впрочем, возможно, он профессионал высокой квалификации?
– Да, очень, – согласился Август. – Вам это важно?
– Это объясняет, почему я сочла его приятным человеком. Видите ли, мистер Маккинби… впрочем, кому я это объясняю, вы же инквизитор первого класса, отлично знаете, что у людей бывают странные хобби. Моя подруга, например, слегка выпив, любит уходить в свой кабинет и там просматривать записи ядерных взрывов. Она отлично понимает, что оружие массового поражения аморально, она состоит в общественном движении за полный запрет ядерного оружия. Но сами по себе ядерные грибы кажутся ей эстетичными. Такой вот парадокс.
– Да где же здесь парадокс, – Август пожал плечами, – такие краски, такая форма. Эстетика катастроф притягивает многих. Сила, страсть, смерть. То, что пугает, кажется наиболее привлекательным. Смерть отвратительна, именно поэтому человек испытывает потребность найти в ней хоть какую-то красоту. Так он защищается от страха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
