– Сходи за ним, я буду снаружи. Мы его достанем.
Когда Лоик присоединился к нему, он осматривал почву под окном спальни Гаэль (до этого он достал большой фонарь из кухонного шкафа). Ни единого чертова следа. Промерзшая земля была твердой, как лед.
– Послушай! – задыхаясь, сказал Лоик.
Эрван напряг слух и уловил словно припорошенный инеем гул мотора. Мерзавец уходил с острова на катере. Не обменявшись ни словом, братья кинулись в сторону маяка на Розедо. Они бежали несколько секунд и добрались до его юго-западного подножия.
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как удаляется «зодиак», выписывая пенную дугу под усеянным звездами небом.
– Упустили… – прошептал Лоик.
Эрван подумал о катере «Boston Whaler» Грегуара, но кораблик стоял на якоре минутах в десяти ходьбы, то есть на расстоянии в вечность, особенно если убийца решит высадиться на континент в районе мыса Аркуэст.
С этой мыслью он поднял глаза и ничего не увидел: «зодиак» исчез под полной луной – значит он направился прямо на запад, а вовсе не к Южному острову.
– Вот говнюк… – пробормотал он. – Возвращается в колыбель, в Шарко.
Эта уверенность породила другую мысль. Он нащупал мобильник в кармане. Прежде чем окончательно сдаться, он хотел дать последний бой.
132Семь утра: время завтрака рядового состава. Эрван набрал номер воздушно-морской школы в Кэрвереке, пресловутой К76. Коротко представился капралу, поднявшему трубку, и произнес магические слова: Бруно Горс.
Наконец подозвали лейтенанта «Стань лучшим или сдохни», третьекурсника, самого многообещающего курсанта своего выпуска.
– Это Эрван Морван.
Короткая пауза, потом длинный присвист – нечто среднее между восхищением и иронией.
– Ну ты даешь!
Невольно, несмотря на поглотившее его горе, Эрван улыбнулся: он узнал эту скотину, которая пыталась убить его ударами деревянных сабо в душевых Кэрверека. Военный до мозга костей, для которого жизнь имела цвет хаки, а смерть – триколора. Хирургическое оружие уничтожения, украшенное несколькими золотыми галунами на плечах – чтобы отсвечивать на солнце.
– Хочешь назначить матч-реванш?
– Я готов поднести тебе убийцу Виссы Савири на блюдечке.
– А мне до него что за дело?
– Он подтолкнул Ди Греко к самоубийству.
Новая пауза, и она затянулась. Эрвана одолело сомнение. Он глянул на экран: тот оставался на линии.
– Кто он? – спросил наконец военный.
– Слишком долго объяснять. Псих, у которого два десятка убитых в активе, из которых половина – начиная с сентября.
– Почему ты сам им не займешься?
– Меня подставило мое же начальство.
Горс расхохотался:
– Хочешь сказать, оно пытается засадить тебя любыми способами?
– Именно.
– И с чего я стану тебе помогать?
– С того, что дичь в нескольких километрах от твоей базы.
– Где именно?
– Сначала заскочи за мной. Мы у подножия маяка на Розедо, в Бреа.
– Кто это «мы»?
– Я и мой брат.
Новый смешок. Стой сейчас Горс перед ним, он бы, безусловно, ему врезал, но расстояние позволяло избежать худшего и – возможно – нащупать почву для взаимопонимания.
– Я вышел из возраста, когда подтирают задницы салагам.
Эрван прикусил губу, чтобы сдержать ругательство. В лунном свете пейзаж напоминал серебристый негатив. Земля отсвечивала, море трепетало. Ветер продувал тело насквозь. Весь его организм пронизывала едкая горечь.
– Горс, он только что убил мою сестру. В нашем семейном доме, на Бреа. И ускользнул от нас на «зодиаке». Думаю, он сейчас направляется в Локирек. Он попытается проникнуть в спецбольницу в Шарко.
– На фабрику монстров? – спросил лейтенант мрачным голосом.
– Оттуда он и пришел. Там он и был… создан.
К Горсу вернулся ясный и сухой голос – тот, каким проводят утреннюю перекличку у знамени:
– Язык не поворачивается сказать, что тебе везет, но нам сейчас выдали вертолет «Super Puma» для тренировочных маневров. С тебя причитается, козлина. А долг платежом красен.
133Шум лопастей взвинчивал нервы. Кабина, голые перегородки, металлический пол, центральная скамья с пристяжными ремнями – все вместе скорее напоминало «сессну», где был убит отец, чем обитый кожей салон для VIP. Пространство могло вместить дюжину солдат, но их было всего восемь (считая двух пилотов на переднем сиденье), сидящих спиной к спине, в полной экипировке, готовых к бою.
Эрван представления не имел, как Горсу удалось поднять в воздух этот чудовищный аппарат – «AS332 Super Puma» – прямо под носом у вышестоящих офицеров, но он мог только благодарить бога за это. И за оперативность парней – между его звонком и появлением вертолета над его катером «Boston» не прошло и двадцати минут.
Если их подсчеты верны, еще оставался шанс перехватить Фарабо или в море, или на земле до того, как он вернется в спецбольницу.
Лоик не знал точно ни модели «зодиака», ни мощности его мотора, но беглецу предстояло пройти около пятидесяти километров, что должно занять у него минимум час. Значит, у них оставалось меньше тридцати минут, чтобы засечь его и уничтожить, – относительно конечной цели миссии все были единодушны. И речи не было о том, чтобы задержать Фарабо и позволить ему спокойно окончить свои дни в каком-нибудь институте, с теплыми бульончиками и программами по телевизору.
Горс, который рассматривал береговую линию, отложил бинокль и подсел к Эрвану. Отогнул край шлема с передатчиком и прокричал:
– Парни там, в кабине, лучшие в своем выпуске! А на земле они лучшие бойцы, на кого я могу положиться. Они себе руку за меня дадут отрезать.
– Это входит в программу, верно?
Провокационное замечание – намек на обряд «беспредела» и на самоистязание, которого Горс требовал от своих людей, – вырвалось само собой.
– Только не начинай опять свою хрень! – бросил лейтенант, возвращаясь на наблюдательный пункт.
Эрван молча кивнул. И действительно, сейчас не время умничать. Они с Лоиком теперь были одеты, как и сами хозяева: куртка и брюки из специальной ткани, как для партизанских вылазок, – ткань была водонепроницаемой и огнеупорной – тактический штурмовой жилет, на голове – радиошлемы… Им не хватало только главного: винтовок «фамас» со специальным визиром и самозарядных девятнадцатимиллиметровых парабеллумов «Хеклер и Кох». Горс ничего не хотел слышать: Морванам позволено участвовать в облаве, но при условии, что будут держаться в стороне. Если зверь выйдет на них, пусть лают, и только, – то есть предупредят остальных по радио. Что ж, это было уже неплохо – а на самом деле граничило с чудом.
Они уже покрыли две трети дистанции, отделяющей Бреа от Локирека, и покинули природную зону Семи островов, но не заметили ни одного судна, на котором мог бы находиться Фарабо. Зародилось сомнение: а вдруг убийца направился к бухте Сен-Бриё, на восток? В таком случае они буквально повернулись к нему спиной.
– Мы подходим к бухте Ланьон! – прокричал Горс, перекрывая грохот винтов. – Приблизимся к береговой линии и спустимся. Сейчас отлив: твой парень уже не сможет продвинуться дальше. Как только засечем его, пустим несколько очередей и сядем.
Эрван испытывал к лейтенанту глубокую благодарность, а еще нечто вроде восхищения: этот солдат, который двумя месяцами раньше пытался его убить, после одного-единственного звонка отмел все возможные нарекания. О лучшем партнере и мечтать нечего: его навыки военного командира и способность реагировать в экстремальной ситуации вне зависимости от субординации были просто исключительными.
– А если не засечем? – спросил он, откликаясь на собственную неуверенность.
– Это будет означать, что даже как копу тебе грош цена.
– И все?
– Нет. Еще это может означать, что он двигался быстрее, чем мы думали, и успел причалить где-то в Локиреке. Тогда облетим зону и уделаем его в ландах.
– А если он добрался до спецбольницы?
– Достанем его и там.
– Даже если он возьмет заложников?
Горс рассмеялся:
– Ты уверен, что хочешь его ущучить, этого твоего мерзавца? А то можем сразу по домам разойтись.
Эрван сжался на скамейке. Он не должен ни колебаться, ни забивать себе голову. Брать пример с этих бойцов, которые идут в бой, не задавая никаких вопросов.
Он встал и оглядел в иллюминатор берег. Занимающийся день окрасил побережье в тона цвета хаки, вполне соответствующие обстоятельствам. Черные камни, выступающие из ила, напоминали сгустки мазута. Ламинарии, бурые водоросли и прочая морская флора устилали песок.
Эрван вдруг представил себе фигуру Фарабо, в черном капюшоне и с пистолетом, бегущей по этому унылому пейзажу. Идеальная могила. Но сколько пуль у него осталось? Никакой возможности вспомнить, сколько раз он стрелял в прачечной и на борту своего «зодиака».
Голос капитана вернул его к реальности:
