Этим же вечером зять женщины-цветочницы, которая ехала в одном вагоне с Машей, сержант железнодорожной милиции рассказал, что в поезде убили мужчину и женщину.
– В том поезде, где и ты, мать, ехала, - горько усмехнулся он. - Тыщу раз говорил: брось свою торговлю.
– На что бы вы с Веркой купили корову? - обиделась теща. - Дитё у вас, как без коровы?
– О тебе забочусь, - рассердился сержант. - Убить тебя могли. Как ту бабу.
– Погоди, погоди, - задохнулась женщина. - Мужик - видный, с портфелем? Деньги вез? А женщина - такая из себя… Красивая?
– Они… - помертвел сержант. - Да ты что? Видала?
– Вот как тебя…
…Машу и Султанова женщина опознала по фотографиям сразу. А художник-криминалист нарисовал по ее рассказу три портрета. Вышло похоже. Эти портреты размножили. Отныне каждый сотрудник знал, кого именно нужно задержать и обезвредить. Круг смыкался.
***
В три утра Коля подвел первые итоги. Они давали вполне реальную надежду на то, что преступники будут обнаружены в самое ближайшее время…
– Я был в наградном отделе, - доложил Смирнов. - Медаль сто тридцать один восемьдесят три десять "За боевые заслуги" выдана Тишкову Петру Емельяновичу тринадцатого февраля сорок пятого года за отличие при взятии Будапешта. Тишков - москвич, в июне этого года умер. Медаль находилась в семье. Старший сын Тишкова - Евгений Петрович в сорок четвертом году был осужден за бандитизм к двадцати пяти годам лишения свободы. Из лагеря бежал. В настоящее время находится в розыске. Вероятнее всего, это он, - Смирнов положил на стол фотографию Тишкова. - Его фото и наш фоторобот - один к одному.
– Значит, они "работают", переодевшись в нашу форму, - заметил Виктор. - Вот почему мы не имели свидетелей. Вы правильно тогда сказали, Николай Федорович. Люди все видели и не обращали внимания. Ну кто подумает, что работники милиции - бандиты?
– Есть предварительный анализ крови из вагона, - сказал Миронов. - Она третьей группы. Кровь Султанова - этой же группы.
– Фотографии бандитов розданы всем нашим работникам, - сообщил Виктор. - Сомнений больше нет, и я считаю: нужно отдать приказ: бандитов задержать и обезвредить любыми средствами, в случае необходимости оружие применять разрешается без ограничений.
– Согласен, - кивнул Коля. - Но эта сторона дела, так сказать, внешняя. Если повезет. Мы же должны идти своим путем. Проверяйте связи Тишкова, Султанова, Ярцева и Самариных. Главные открытия нас ждут только на этом направлении. И последнее. - Коля посмотрел на Смирнова: - Старшего лейтенанта Смирнова включите в состав опергруппы. Начальнику транспортного отдела я позвоню.
С женой Султанова Виктор решил поговорить сам. Она жила недалеко от Пушкинской площади, и Виктор предложил встретиться неофициально, в сквере на Советской площади.
Она была в трауре - Виктор сразу ее узнал. Разговор долго не клеился - едва начав его, она тут же заплакала, и Виктору стоило огромного труда ее успокоить. Задавать наводящие вопросы было неудобно, но постепенно Виктор притерпелся к ее сбивчивой, прыгающей с мысли на мысль речи и вдруг поймал себя на том, что слушает ее с интересом и сочувствием. А она рассказывала о том, как в далеком двадцатом встретила в Каракумах черного от загара красного командира-туркмена, и этот командир, вопреки всем обычаям и традициям, влюбился в русскую, да не просто влюбился, а рассорился со всеми родственниками и женился. А потом гоняли они по пескам басмаческие банды, мучились от непереносимой жажды и залечивали раны от басмаческих пуль. В тридцатом Султанов поступил на медицинский. И за прошедшие пятнадцать лет стал не просто опытным врачом, а доктором наук, профессором, разрабатывал перспективное направление в лечении сердечнососудистых заболеваний. И вот все кончилось. Оборвалось. Пересекли жизненный путь доктора Султанова три подонка.
– Ну что же, - сказал Виктор, - я не буду вас утешать, это бессмысленно. Если возмездие может послужить хоть каким-то утешением, я вам обещаю: преступники получат по заслугам. У нас сейчас только один вопрос: кто, кроме Ярцева и вашего мужа, мог знать о продаже дачи, о деньгах?
– Никто, - она раскрыла сумочку, протянула Виктору сложенную вчетверо бумажку. - Даже от сына мы это скрыли.
– "Аня, - прочитал Кондаков, - Юрий ничего не должен знать о продаже дачи, о деньгах. Сегодня вечером Ярцев со мною рассчитается, поэтому буду поздно, приеду с 9-часовым. Встречай на Савеловском, если будет время…"
– А у меня было ночное дежурство, а я не смогла его встретить… - И она снова заплакала.
– А почему вы скрыли все это от сына? - осторожно спросил Виктор.
– Знаете, какие теперь дети, - она вздохнула сквозь слезы. - Мы решили послать деньги родителям мужа, они в очень трудном положении сейчас: там было землетрясение, дом пропал, а Юрий категорически возражал, настаивал на покупке автомобиля.
– Спасибо вам, - Виктор ушел.
…Панайотова допрашивал Олег. Любитель антиквариата сидел на табурете посредине следственного кабинета тюрьмы и с тоской посматривал в сторону зарешеченного окна. Сквозь мутноватое стекло виднелись бесчисленные московские крыши.
– Они уже на воле? - показал Панайотов в сторону окна. - Крыши эти?
– Да, - кивнул Олег. - За пределами тюрьмы, так сказать. У вас нет настроения поговорить откровенно?
– Нет. Не о чем.
– Ну, как же, - Олег протянул арестованному лист бумаги. - Вот список драгоценностей, снятых с погибших людей. Эти драгоценности обнаружены у вас и опознаны родственниками погибших.
– А я при чем? - вяло спросил Панайотов.
– А "Санько"? - продолжал Олег. - Помните? Что он бандит, вы хорошо знали, правда? А этих вы знаете? - Он показал Панайотову фотографию Тишкова и фотороботы двух других.
Панайотов посмотрел и отвел глаза:
– Нет, не знаю.
– И то, что они людей в поездах резали и грабили, а вещи вам носили, - этого вы тоже не знаете?
Панайотов промолчал.
– Назовите фамилии этих людей, их адреса, их связи. Я не скрою: только самое полное и самое искреннее признание может сохранить вам жизнь.
Панайотов покачал головой:
– Я ничего не знаю, гражданин начальник. Но вы - человек серьезный, я вижу, и как серьезному человеку я вам скажу так: я и знал бы - так язык проглотил. Ссучившимся знаете что бывает? Ну и замнем.
– Да будет вам, - презрительно поморщился Олег. - Эти слова вы мальчикам желторотым в камере говорите, а мне не надо. Ваш блатной мир - это же банда пауков в банке! Жрете друг друга, продаете с потрохами, вы же мокрая пыль. - Олег говорил спокойно, размеренно, внешне равнодушно. И это презрительное равнодушие испугало Панайотова. Он понял, что оперативник, сидящий перед ним, не зло срывает, произнося жесткие слова, не мстит за неудавшийся допрос, а высказывает свое кредо. "Значит, он знает гораздо больше, раз идет на откровенную ссору, значит, я ему не так уж и нужен…" - испуганно решил Панайотов.
– Ладно, - сказал он вслух. - Я все понимаю. Я подумаю, начальник.
Миронов и Смирнов поехали к Ярцеву на дачу. Был вечер, сквозь голые кроны берез просвечивало синеющее небо, вороньи гнезда застряли в ветках нелепыми черными шарами. Вороны кружили над ними и неистово кричали, словно жаловались или ругались.
– Как в коммунальной квартире, - усмехнулся Смирнов. - Хуже этих вороньих слободок ничего на свете нет. От них все наши беды.
– Достается тебе? - улыбнулся Миронов.
– Еще как, - вздохнул Смирнов. - Впятером живем на двенадцати метрах. Я, жена, теща, тесть и Петька. А Петьке четыре месяца, и орет он вроде этих ворон.
– С жильем сейчас трудно. Не одному тебе. Всем. Терпи.
Они подошли к даче, открыли калитку и скрылись в глубине аллеи. Ни тот, ни другой не видели, как два человека проводили их внимательным взглядом. Это были бандиты "Санько" и Тишков.
– Видал? - "Санько" торжествующе посмотрел на сообщника. - Так и вышло, как я говорил. А теперь какие меры принимать?
– Ништяк, - лениво протянул Тишков. - Не нашего ума дело. Штихель придумает…
Бандиты ушли.
…Ярцев - импозантный, усы щеточкой, в безукоризненно выглаженном белом костюме, встретил гостей радушно.
– Со мной уже беседовали, - он усадил Миронова и Смирнова на диван. - Но если необходимо еще… - Он развел руками, давая понять, что надо - значит надо.
– Красиво у вас, - Смирнов восхищенно закрутил головой. - Сами собирали?
– Картины - сам. А фарфор и стекло - это наследство. Тетушки, дядюшки. Чем могу?
– А гравюры? - спросил Миронов. - Вот эта, с рыцарем, просто роскошная.
– А это - отцовское наследство. Отцу они перешли от деда и так далее… Так что же вас привело ко мне, молодые люди? В прошлый раз мне так ничего и не объяснили.
– Мы объясним. На обратном пути доктора Султанова убили бандиты. Деньги они и похитили. Вот так.
Ярцев встал, трясущимися руками наполнил стакан водой и жадно выпил. Посмотрел на Миронова мутными глазами.
