Даль не остается голословным в этом утверждении, а приводит численные данные, убедительно доказывающие утрату «нотаблями» позиций в городских органах власти. Сначала он — на этот раз в полном соответствии с «решенческой» методологией — выделяет сферы власти, в которых будет вестись учет принимаемых решений. Их три: общественное образование, назначение на муниципальные должности и собственно городское строительство, по масштабам которого Нью-Хейвен находился едва ли не впереди всей Америки.
Затем Даль составляет списки. К «социальным нотаблям» он относит членов самого престижного в городе Лаун-клуба, участвующих в его ежегодных собраниях с 1951 по 1958 год (всего 231 семья). В число «экономических нотаблей» включаются лица с состоянием более 250 тысяч долларов (по нынешним меркам это многие миллионы), председатели правления крупных корпораций, профессиональные топ-менеджеры, президенты банков — всего 238 семей. Затем составляется список должностей, связанных с принятием решений по вопросам образования, муниципальной кадровой политики и городского строительства. Все три списка сопоставляются, и пожалуйста:
Из 1024 публичных должностей в трех сферах социальные нотабли занимали лишь 27, из них 24 — в сфере городской реконструкции. При этом занятие данных позиций в большей степени было связано с экономическим положением, чем с социальной позицией. Экономические нотабли занимали 52 должности, из них 48 — в сфере городской реконструкции [Ледяев, 2012, с. 250].
Не правда ли, впечатляющая точность? В отличие от Хантера, обнаружившего в Атланте какую-то правящую элиту, Даль рисует совершенно иную картину: элита (в виде «нотаблей») существует, но получить сколько-нибудь серьезное число должностей не способна. Мешает демократия!
Остановимся на этом месте и переведем дух. Три четверти книги уже позади, и хотя до собственно «решенческого» исследования дело еще не дошло, Читатель уже усвоил основную мысль Даля. Власть в Нью-Хейвене — это выборные должности, и кто их в конечном счете займет, зависит исключительно от избирателя. Но на самом ли деле «нотабли» лишились контроля над городскими делами или же, как это описано у Хантера, просто делегировали этот контроль полностью зависящим от них профессиональным политикам? Для ответа на этот вопрос «позиционной» методологии недостаточно, и Даль переходит к основной части книги: к анализу принятия решений, позволяющему установить, кто же на самом деле правит в Нью-Хейвене. Если 48 должностей экономических нотаблей в сфере городского строительства позволяют принимать в ней большинство решений, то нотабли и есть Власть. А если нет…
Практик. Есть довольно много логических ошибок, которые может допустить исследователь. В частности, для того чтобы доказать существование некоторого явления, достаточно предъявить всего один его пример. А вот чтобы доказать несуществование — например, что в квартире нет кота, — мало показать, что его нет на кухне, под диванами и шкафу. Нужно тщательно обшарить все возможные места; а сумел ли Даль это сделать?
Теоретик. Даль вновь составляет список — принятых на городском уровне решений (в трех выбранных сферах) и их инициаторов, которых он называет лидерами. Таких лидеров обнаруживается 50 (на 160 тысяч населения, тысячу муниципальных должностей и примерно 500 «нотаблей»), причем далеко не все из них действительно влиятельны:
Из 50 лидеров только трое участвовали в инициации или блокировании решений во всех трех проблемных сферах. Большинство лидеров (27) оказывали непосредственное влияние на принятие только одного решения. Среди наиболее влиятельных, как уже отмечалось ранее, преобладают те, кто занимает публичные должности. Лидеры рекрутируются из разных социальных страт, и их специализация связана с их постоянными профессиональными интересами. Лидеры в сфере городской реконструкции за небольшим исключением официально, профессионально или финансово связаны с ней; большинство лидеров в публичном образовании также каким-то образом относятся к этой сфере, и лишь группа партийных лидеров имела более сложную социальную основу [Ледяев, 2012, с. 257].
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Конечный результат «решенческого» подхода оказывается столь же неутешительным для «нотаблей», как и позиционный анализ:
В числе 23 человек, оказывающих наибольшее влияние на принятие политических решений в трех проблемных сферах (высшие лидеры)[658], было лишь два социальных нотабля (8,7 %) и три представителя крупного бизнеса (13 %). Еще шесть социальных (12 %) и девять экономических (18 %) нотаблей Даль отнес к группе лидеров второго эшелона (minor leaders)[659], насчитывающей пятьдесят человек [Ледяев, 2012, с. 251].
В самой интересной (для нас и для «нотаблей») сфере — городском строительстве — Даль насчитал 57 принятых решений (за период с 1950 по 1958 год). Больше половины из них — 34 (60 %) — были инициированы двумя людьми: лично мэром Нью-Хейвена Робертом Ли и его помощником по проекту городской реконструкции Эвардом Логом. Остальные 23 решения (40 %) продвигались малыми лидерами — различными людьми и организациями. Несмотря на то что Роберт Ли создал специальную Комиссию гражданского действия[660], куда вошли многие «нотабли», «большинство социальных и экономических нотаблей… никогда непосредственно не инициировали решения, не блокировали и не оппонировали каким-либо предложениям, идущим от других групп; их вклад имел скорее технический характер и в значительной мере сводился к легитимации принимаемых решений» [Ледяев, 2012, с. 255]. Сухой язык цифр и на этот раз не оставляет вариантов: никакой власти у «нотаблей» нет, их роль — соглашаться с решениями всенародно избранного мэра.
Практик. Тут я вспоминаю любимую поговорку Березовского: «Зачем покупать весь завод, если можно купить его директора?»
Читатель. Вы хотите сказать, что если «нотабли» уже купили мэра и его помощника, то им ни к чему самим принимать какие-то решения?
Теоретик. Да, уважаемый Читатель, Практик именно на это и намекает. Но возможно ли вообще с помощью «решенческой» методологии установить, что мэр куплен «нотаблями»? Для этого в городских архивах должна найтись бумага, подписанная мэром: «Принимая от „нотаблей“ взятку в размере стольки-то долларов, обязуюсь претворить в жизнь следующие решения…» Как мы уже знаем из предыдущих частей книги, реальные решения во Власти всегда принимаются на словах и в очень узком кругу; документальная их фиксация — скорее исключение, чем правило[661]. Поэтому давайте сначала закончим с «решенческой» методологией, а уже потом рассмотрим основной вопрос далевской книги — вопрос о Власти.
Итак, в результате анализа решений в трех сферах Даль делает закономерный вывод: «Граждане Нью-Хэйвена оказывали существенное косвенное влияние на принятие политических решений путем участия в выборах, результаты которых интерпретировались лидерами как выражение определенных приоритетов, учитывавшихся при выработке политического курса» [Ледяев, 2012, с. 253]. Граждане выбирают мэра, ориентируясь на его программу, а мэр принимает ключевые решения, ориентируясь на мнение избирателей. Демократия торжествует.
Но как убедиться, что мэр в своих решениях действительно руководствуется мнением граждан, а не пляшет под дудку «нотаблей»? Как мы уже знаем, «решенческим» способом этого не сделать — официально решения инициирует один человек, а подталкивают его к этому совсем другие. Поэтому Даль в очередной раз меняет методологию и прибегает к умозрительным рассуждениям. Предположим, что закулисное влияние «нотаблей» на мэра действительно существует. Нью-Хейвен — маленький город, здесь все друг друга знают, и факт, что «нотабль» А контролирует мэра, сразу бы стал широко известен. Но в проведенном исследовании (включавшем также и вопросы о влиятельности тех или иных личностей) ничего такого не наблюдалось.
