Все чувствовали, что его дерзкая выходка, да еще в присутствии персидских вельмож, сильно задела Васака, и ждали, что сейчас марзпан вспылит и произойдет столкновение. Но Васак сдержался, стараясь сохранить достоинство.
Вардан продолжал смотреть вдаль, проявляя полнейшее пренебрежение к Васаку. Остальные спешно обдумывали, как им вести себя в случае, если между Васаком и Артаком произойдет столкновение. Но, взглянув на Васака, сообразили, что тот затаил месть, чтобы наверняка утолить ее при более благоприятных обстоятельствах.
Васак застыл, сидя в кресле, в надменной неподвижности статуи. Не двигался и Вардан…
Было понятно все, что скрывалось за молчанием обоих противников, но никто молчания не нарушал. Лишь два-три нахарара прокашлялись и переменили позу на своих подушках.
– Бывает ли, чтоб сорока замолчала хоть на миг?.. – спросил, наконец, азарапет, как бы обращаясь с вопросом ко всем. – Говорят, она никогда не перестает трещать…
– Нет, иногда случается, что перестает! – возразил Шмавон. – Когда испускает дух!
– А-a-a!.. – отозвался азарапет, кидая ядовитый взгляд на Васака.
Васак величественно поднялся, давая этим знать, что совещание окончено. Вардан почтительно с ним простился и удалился вместе с остальными нахарарами.
Едва сдерживая ярость, Деншапух обратился к Васаку:
– Что же это происходит, государь марзпан?
– Что ж, безмозглый родич – все равно что физическое уродство. К сожалению, от него не избавишься…
– Но князь нанес оскорбление всем нам!..
– Ну а мы не примем оскорбления. Деншапух со злобой кусал губы.
– Государи, – заговорил Васак со спокойным достоинством, – царь царей послал вас сюда не для того, чтоб мы по всякому пустому поводу затевали войны между обоими народами! Вооружитесь необходимым терпением…
Персы удалились. Но подстрекаемый Ормиздом, Деншапухом, Вехмихром и Дарехом, могпэт Михр, не считаясь с положением к званием Васака, поднял на ноги всю массу фанатических жрецов, призывая их готовиться к войне. Положение стало крайне угрожающим.
Людской поток, возглавляемый Егишэ, слился с другим потоком, впереди которого шли католикос, Гевонд, Езник Кохпаци и епископы – участники арташатского собрания; они все вместе вошли в Ангх и расположились вокруг церкви.
В этом многолюдье смешались представители всех слоев населения – крестьяне, ремесленники, монахи. Особо выделялись отряды народного ополчения во главе с Аракэлом, Погосом и Хандут и группа женщин во главе с матерью Спарапета. Разглядывая кресты, хоругви и дубинки в руках монахов, Погос подмигнул Аракэлу:
– Монастырем запахло – крестами и хоругвями!.. Как бы и нас в конахов не обратили, хе-хе-хе!.
– Брось, не время!.. – усмехнулся Аракэл. – Лишь бы сражались…
– И то верно! – согласился Погос.
Люди Аракэла, собравшись вокруг своего вожака, смотрели в сторону персидского лагеря. Аракэл обратился к товарищам:
– Вот и пришли они с войсками и со жрецами… Чего же мы еще ждем? Ударим!
– Ты так думаешь? – с радостью подхватил Погос.
– Да. Или мы – или они!..
– А князь Атом разрешит? – усомнился Погос.
– Конечно!
– Попросим, чтоб разрешил!
– Разрешит – хорошо, не разрешит – мы на него не посмотрим. Сейчас и ударим!
В это время мать Спарапета со своими спутницами вошла в церковь.
Католикос вышел ей навстречу и воскликнул, воздевая руки:
– Да поддержит тебя сам господь в сей жестокий час, скорбная мать! Неси крест свой, как подобает подвижнице.
Изнемогавшую от усталости Старшую госпожу поспешили усадить. Дестрик и остальные женщины остались стоять на ногах. Старшая госпожа затуманившимися глазами взглянула на католикоса и дрожащими губами спросила:
– А где Спарапет армян, Вардан Мамиконян?
Католикос не знал, что сказать. Он только смог вымолвить:
– Уповай на господа, дочь моя! Спарапет, конечно, поспешит прибыть, чтоб увидеться с тобой.
– Он все еще среди войск тирана?
– Но, может быть, он еще не знает о твоем прибытии, Старшая госпожа…
– Сообщите ему сейчас же, пусть придет!
– Сообщим немедленно, Старшая госпожа. Мера долготерпения госпожи Дестрик переполнилась; вспыхнув, она воскликнула во всеуслышание:
– Он придет и без вызова, Мать-госпожа. Ему нечего скрывать от тебя!..
«Скоро, скоро откроется тайна!.. – думала она про себя. – Тогда имя Вардана Мамиконяна будет так же свято, как прежде. Но если его постигло несчастье, если отрекся он от родины и от самого себя – о, тогда я сама, супруга Спарапета, своей крсвью смою это бесчестие.. Я опять возвышу его имя потомка Мамиконянов!..»
Среди тяжелого молчания раздался исступленный призыв католикоса:
– Будьте готовы к подвижничеству, деги мои!..
– Да будет!.. Приемлем!.. – отозвались со всех сторон.
Гевонд приступил к вечерней службе. Народ готовился вийти против превосходящих сил врага.
Погос глубоко вздохнул. У него отлегло от сердца. Прошел страх смерти, вернее – страх за судьбу родины. Аракэл обра гился к Погосу и Хандут:
– Идите соберите народ!
Они вышли из церкви и направились к месту сбора. Народ тотчас окружил их.
– Что решили? – спрашивали со всех старой.
– Решили выступить. Или мы – или они! – отозвался Погос.
– А-а-а!. – в один голос протянула толпа. – Кончим уж раз навсегда!..
– Лучше раз умереть, чем десять раз бояться смерти! – воскликнула Хандут.
В церкви служили молебен, когда снаружи псслышался сильный шум Выглянув, молящиеся увидели приближавшиеся многочисленные огни. Вначале показалось, что выступило персидское войско, но вскоре стало видно, что это идут одетые в белые хламиды жрецы во главе с могпэтом Михром Залитые кровавым отсветом факелов, они с пением гимнов двигались к церкви и угрожающе поглядывали на народ, стоявший стеной на их пути. Послышались голоса:
– Куда, куда они лезут?!
– Сгинь, богохульственный дьявол. Огонь священный да поглотит тебя! – возгласил могпзт.
Втиснувшись в церковь и высоко над головой подняв свой жезл – храфгдрахнан, эмблему своей власти, он яростно сверлил толпу своими круглыми черными глазками, пытаясь вместе со жрецами прорваться к алтарю.
Старшая госпожа вскочила; губы се сводила судорога ненависти и гнева.
– Куда?.. – крикнула она.
С неожиданной силой метнувшись вперед, она схватила могпэта за руку и, проклиная его хриплым, прерывающимся голосом, приказала:
– Удались, сатана!.. Уходи!
Могпэт грубо толкнул ее, и она упала. Подбежавшие женщины подняли оскорбленную Старшую госпожу и хотели кинуться на обидчика, но могпэт уже добрался до алтаря.
– Сдай церковь и удались, не ведающий веры истинной! – крикнул он Гевонду.
Толпа ответила гневным рокотом. Не прерывая молебствия, Гевонд метнулся к ризнице, схватил свой пастырский посох из кизилового дерева и ударил могпэта по голове. Могпэт зашатался. Жрецы, вопя, подхватили его и не дали ему упасть. Оправившись, могпэт вместе со жрецами рванулся вперед. Гевонд наотмашь колотил своим посохом. Жрецы пытались сопротивляться, но принуждены были отступить под градом ударов.
Могпэт завопил было:
– Священное избиение!.. – но, не докончив, упал.
Несколько жрецов подхватили его и вынесли из церкви, остальные яростно набросились на молящихся, – те на миг отступили. Гевонд вырвался вперед, призывая верующих к сопротивлению, однако жрецов было много и они продолжали избивать народ внутри церкви.
Но тут снаружи послышался топот многочисленной толпы: это Аракэл напал на жрецов. Раздался зычный голос Погоса и гортанный клекот Хандут:
– Подождите, сейчас померкнет ваше солнце!
– Сейчас потемнеет у вас в глазах!
Почуяв опасность, жрецы высыпали на паперть, и свалка продолжалась уже там. Два-три жреца вскарабкались на выступ стены и начали звать персов на помощь.
Это еще более разъярило толпу.
– Войско на помощь зовут? А ну, выходите против их войска! – воскликнул Аракэл, выхватывая меч.
За ним последовали Погос, Хандут, Ованес-Карапет и Сероб, призывая народ гнать персов. Толпа еще колебалась, когда внезапно появившаяся Старшая госпожа обнажила свой меч и крикнула хриплым старческим голосом:
– Идем! Родина за нами! – Поровнявшись с Хандут, она пошла вперед вместе с нею.
Страшась за ее жизнь и прикрывая ее собой, следовала госпожа Дестрик, увлекая своим примером остальных женщин. За ними хлынул народ: в жестокой игре со смертью он обретал надежду на спасение и жизнь.
Никто не мог предвидеть, как повернутся события, не мог предугадать их или полностью осознать их в этот миг. Они разразились внезапно, как вспыхивает пожар. Люди решили биться с врагом и перестали различать князя и крестьянина. Они забыли все прежние связи и взаимоотношения, перестали остерегаться господ и власть имущих, забыли страх перед ними… Бой воодушевил их, увлек и вознес! Со стихийной ймой, упрямо двинулся народ, превратившийся в монолитную массу. Он взял на себя почин в схватке, ответственность за нес и всех заставил почувствовать его грозную силу.
