По-своему переживал этот случай и подполковник Краузе. Забившись в каюту, он в течение пяти суток, пока продолжалось плавание, не показывался на палубе.
29 июля в 10 часов утра «Екатеринослав» прошел портовые ворота Бреста и, несколько замедлив ход, тихо остановился у причала. Всю пристань заполнил народ. Тысячи жителей Бреста собрались сюда еще задолго до прихода русского парохода, чтобы встретить русские войска. Встреча была такой же радушной, как и в Марселе.
По прибытии в Брест подполковник Крылов в сопровождении портовой администрации отправился к городским властям, а подполковник Краузе стал готовить войска к высадке.
Приняв рапорты ротных командиров, Краузе обошел выстроенные роты, поздоровался с ними и поздравил с благополучным прибытием в союзную державу. Хотя он и старался внешне быть спокойным, ему это однако не удавалось. После инцидента с учебной стрельбой Краузе [54] испытывал затаенную тревогу и вместе с тем раздражение. Встречаясь взглядами с окружающими его солдатами, он чувствовал, что люди его поступок расценивают как преступное самоуправство, которое могло стоить им жизни.
Прибывшие в Брест русские войска после торжественного обеда, устроенного им городскими властями, по железной дороге отбыли в отведенные им районы расквартирования.
1 августа в 10 часов утра по местному времени к станции Марсель подошел первый эшелон со 2-м батальоном подполковника Крылова. Вскоре к станции подошел и второй эшелон с 3-м батальоном подполковника Краузе.
В Марселе, как и в Бресте, русских солдат встречали местные власти и представитель русского генерального консульства ротмистр Барбашевский. Когда церемония представления и встречи закончилась, Барбашевский по просьбе губернатора Марселя сообщил подполковнику Крылову, что для размещения офицеров отведена гостиница «Режине» в Марселе, а для солдат — бараки лагеря де-Ларме, расположенные в окрестностях города.
Марсель являлся последним пунктом, откуда после трех-, четырехдневного отдыха батальоны, предназначенные для пополнения русских войск, сражавшихся на Салоникском фронте, должны были отправиться в новый переход — до Салоник.
Личный состав этих батальонов, как и личный состав 1-й бригады, был взят непосредственно из частей действующих армий. Перед отправкой во Францию и во время пути следования до Франции солдаты не получали денежного содержания, не имели мыла, табака. Командование отряда обязано было выдать солдатам денежное содержание и позаботиться о приобретении ими всего необходимого.
Однако это сделано не было. В день прибытия в Марсель начальник отряда подполковник Крылов издал приказ, запрещавший выдачу увольнительных записок в город всем нижним чинам. Чтобы гарантировать исполнение приказа и соблюдение надлежащего порядка в пункте расквартирования войск, подполковник Крылов запретил также и выдачу причитавшегося солдатам содержания. Он разрешил лишь выдать по 1500 франков на роту, исходя из среднего расчета по 6 франков 50 сантимов на солдата. [55]
Приказ подполковника Крылова вызвал большое недовольство солдат, так как лишал их возможности приобрести все, в чем они испытывали острую нужду.
Это недовольство возросло еще больше, когда некоторые командиры рот, получив отпущенные для солдат деньги, использовали их на свои личные цели. Так поступили, например, командир 10-й роты поручик Чернышев, прокутивший солдатские деньги в одном из ресторанов Марселя, и командир 11-й роты поручик Тарновский, присвоивший две трети солдатских денег.
Поступок поручика Чернышева вызвал открытое возмущение солдат 10-й роты. Они отказались от присланных им поручиком Чернышевым 300 франков и потребовали в барак командира роты, чтобы объясниться с ним лично. Фельдфебель роты Саенко, встревоженный тем, как реагировали солдаты роты на неблаговидный поступок своего командира, отправился к дежурному офицеру подпоручику Беляеву и доложил ему о том, что в роте неспокойно. Он попросил разрешения отправиться в город и пригласить в барак поручика Чернышева. Дежурный офицер не придал значения докладу фельдфебеля и не разрешил ему идти к командиру роты.
Узнав, что дежурный офицер не разрешил Саенко идти к ротному командиру, солдаты заволновались еще больше. Возникло стихийное собрание роты. Раздавались возмущенные голоса, призывавшие положить конец беззаконию и произволу. Волнение в 10-й роте привлекло к себе внимание солдат других подразделений, и скоро возле барака 10-й роты собралась большая толпа.
Волнение солдат 10-й роты передалось в другие подразделения отряда, в частности в 11-ю роту, пулеметную команду и нестроевую роту, где командиры рот также бесцеремонно распорядились солдатскими деньгами. К открытому возбуждению солдат этих рот прибавилось скрытое недовольство солдат других рот.
Размещаясь вместе с солдатами, фельдфебели и унтер-офицеры знали лучше настроение солдат, чем офицеры. Они видели возбужденное состояние солдат, понимали причины этого, но сделать сами ничего не могли. Еще задолго до возмущения солдат фельдфебели и унтер-офицеры докладывали ротным командирам о настроении солдат. Ротные командиры оставались глухи к их докладам и предупреждениям.
А волнение среди солдат, между тем, все ширилось. [56]
Несмотря на усиленные наряды часовых у ворот лагеря и усиленный патруль вне лагерной черты, солдаты большими партиями отправлялись в город без увольнительных записок.
Такое поведение солдат вызвало новую реакцию командования. Утром 2 августа подполковник Крылов через своего адъютанта передал дежурному офицеру, что его приказ от 1 августа остается в силе. Причем во избежание повторения самовольных отлучек нижних чинов Крылов приказал дополнительно усилить наряды часовых и выслать патрулей в город.
Это новое распоряжение не произвело никакого впечатления даже на дежурного офицера. Он молча выслушал приказание начальника отряда и сказал, что необходимые меры будут приняты.
Утро 2 августа в лагере прошло спокойно. Так как в этот день не было никаких занятий, солдаты собирались группами и спокойно разговаривали, пели песни.
Передав дежурному офицеру распоряжение начальника отряда, адъютант 2-го батальона прапорщик Маслов поехал в город проверять службу высланных нарядов патрулей. Маслов взял с собой фельдфебеля 1-й пулеметной команды Лисицкого в качестве переводчика.
На одной из улиц Марселя прапорщик Маслов встретил группу солдат. Многие из них ушли из лагеря самовольно. Маслов арестовал солдат, не имевших увольнительных записок, и под конвоем патрулей отправил к дежурному офицеру лагеря.
Объезжая на машине одну улицу за другой, прапорщик Маслов встретил вторую группу солдат. Он остановил машину и стал проверять у них документы. Обнаружив, что ни у кого из них нет увольнительных записок, он нанес некоторым солдатам удары бамбуковым хлыстом. В несколько секунд солдаты были окружены толпой французских граждан. Раздались крики негодования. Один француз отделился от толпы, подошел к Маслову и сказал ему на чистом русском языке:
— Ваш поступок, господин прапорщик, — позорный поступок! На глазах у публики вы унижаете свое достоинство и достоинство солдата. Пора отказаться от деспотизма. Солдаты союзных армий свободно гуляют по городу, а вы своих солдат держите на положении арестантов да еще позволяете себе публично оскорблять их.
Эти слова привели в бешенство прапорщика Маслова. [57]
Не отдавая себе отчета в действиях, он закричал: «Замолчать, мерзавец!» — и тут же, обращаясь к фельдфебелю Лисицкому, приказал арестовать француза и отвести в ближайший участок полиции. Но в этот момент кто-то из толпы сказал громко по-русски:
— Успокойтесь, господин офицер! Вы забываете, где находитесь. Вы ведь не у себя дома. У нас, во Франции, есть свои органы власти и свои порядки...
Маслов остановился. Только теперь он понял, что зашел слишком далеко. Ему ничего не оставалось, как ретироваться.
По пути Маслов встретил офицера французской службы капитана Барбье. Коротко доложив ему через переводчика Лисицкого о только что происшедшем случае, Маслов сказал:
— Прошу вас принять меры к розыску этого гражданина, выяснить его личность и передать административным властям.
Французский офицер с безучастным видом выслушал Маслова, ничего не ответил, откозырял и пошел своей дорогой.
Между тем прапорщик Маслов поспешил в гостиницу «Режине» с докладом начальнику отряда.
Подполковник Крылов, выслушав доклад Маслова, вызвал командира пулеметной роты поручика Любимова и приказал ему немедленно нарядить роту в патруль, чтобы задержать всех русских солдат, которые ушли в город без увольнительных записок. Старшим патрульной роты он приказал назначить фельдфебеля пулеметной роты. Затем подполковник Крылов позвонил коменданту французской службы города и попросил его дать приказание дежурным полицейским чинам задерживать всех русских солдат и направлять их к дежурному офицеру лагеря.
