«Ты заболел ею» — качал головой Дэм, и отказался спонсировать его личное безумие новой информацией о Вики. Но Руслану хватало и того, что бьюти блогерша выкладывала в открытом доступе. Единственное, что он попросил у Дамира — узнать адрес ее дома и номер квартиры, чтобы отправить шикарный букет роз с карточкой, на которой Руслан коротко написал про факт их знакомства и дал свой личный мобильный номер. Ему никто не ответил и не перезвонил… но Руслан не отчаивался. Он педантично отобрал светские мероприятия, на которых было заявлено присутствие Вики, и записался туда. Его приняли с радостью — обычно Междиевского на такие рауты и калачом было не заманить, а тут… «что-то в лиси сдохло», заявил товарищ Руслана из Украины, когда однажды они завязались общаться с Междиевским в ватсапе. Ночь пролетела незаметно, но Руслан так надоел товарищу со своими романтическими переживаниями, что тот добавил его в чёрный список. Дамир пока держался, хотя было явно видно, что он жалел Руслана, и каждую его неудачу и прокол на любовном фронте воспринимал близко к сердцу. Он даже наплевал на этику и посоветовался с женой, рассказал все, как есть, про Руслана и его тщетные попытки сближения с инста-дивой. Элли только вздохнула. Ее вердикт оказался неутешительным: «насильно мил не будешь». Вики продолжала «не замечать» Руслана на вечеринках, на которые он таскался с завидным упорством, и весьма умело отшивала, игнорировала и избегала. Он просто был ей не интересен, но Руслан все никак не мог смириться. Вики стала его навязчивой идеей, несбывшейся мечтой. Кто бы мог подумать, что еще через полтора месяца его мечта свалится ему прямо в руки. Только все мы — и я, и Вероника, и Руслан, все мы обычно забываем — современный мир не прост, и он — совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Вероника, утро после вечеринки…
Очередной букет от уже известного дарителя, украсил стол Вероники. Она устало вздохнула и последний раз сфотографировала его, чтобы выложить в сториз. И чихнула. Неженственно. И потерла тыльной стороной ладони переносицу. В дверь зазвонили.
— Привет недомогающим! — Подруга влетела в комнату, словно вихрь. Ураган. Вероника снова чихнула.
— Знаешь, Машка, глядя на тебя я начинаю понимать, почему тайфуны называют ласковыми именами.
— Чего? — Подруга вытаращила на Веронику глаза. Та только рукой махнула.
— Как я могла забыть, ты ж у нас и не выходишь из образа Эллочки Людоедки из известного фильма нашего детства.
— Будешь хохмить, интеллектуалка, сама в следующий раз пойдешь покупать билеты на самолет и оформлять свою бумажную лабуду. — Маша обиделась и уселась с ногами на диван, подчеркнуто внимательно пялясь в мобильный.
— Извини, милая, нервы не выдерживают. Срываюсь на близких. Переживаю, что мой побег на Бали сорвется. Что мой шеф, обладающий насчет меня феноменальным нюхом, прочитает мысли и не выпустит из страны. — Вероника подошла к дивану вплотную, обнимая подругу. Та оттаяла очень быстро и заулыбалась.
— Да брось, что он тебе сделает! Паспорт твой съест?
— Это меньшее из зол. — Снова тяжело вздохнула Вероника.
— Расскажи лучше, что там с документами? Тебе все выдали? Проблем не возникло?
— Детка, у меня всюду свои люди. Кроме того, с теми деньгами, что ты выдала мне на взятку, бюрократы готовы были есть у меня из рук, вместо того, чтобы оказывать сопротивление. — Подмигнула Маша. Действительно, существуют такие уникальные люди, как она, у которых настоящий талант — договариваться. Маша из таких. Скажите ей, принести Тессеракт из вселенной Марвелл, и то — она организует. Покряхтит, конечно, пожалуется на изначально невыполнимое задание, и — сделает. Беду Вероники она восприняла близко к сердцу. Немудрено, ведь они с Никой дружили еще с садика. Ходили в одну школу, только в разные классы. Ника — в тот, что побогаче. Маша — в обычный, бесплатный. В Москву уехали одновременно, только ВУЗы выбрали разные. Маша пошла учиться на модную нынче профессию, параллельно получая образование маркетолога. Она упорно трудилась, пока Вероника, откровенно говоря, била баклуши, и сейчас в свои двадцать три уже нашла «работу мечты» в компании Лореаль. Девушки не прервали общение, оказавшись в разных кругах в Москве, и Маша обожала профессию Ники, так как боготворила косметику и все, что с ней было связано. Но без колебаний взяла сторону подруги, узнав о том, какая колоссальная нагрузка и психоэмоциональный прессинг лег на Веронику за последние два года. Ника открылась только одному человеку — Маше и они провели три вечера, в деталях расписывая план побега Вероники. Маша пообещала задействовать связи в полиции, Вероника позвонила другу отца — Евгению Вагнеру, одному из блистательных адвокатов Москвы, чтобы подстраховаться, и договорилась о тайной встрече. И шансы на ее исчезновение повышались с каждым днем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Еще бы! С такой поддержкой можно горы свернуть. Но мандраж охватывал Веронику все чаще. Ее хваленое самообладание, которое так хвалили на актерском, стало ее спасением. Она улыбалась на прямом эфире день назад, общаясь с двухста тысячами девочек, которые мечтали научиться красиво краситься и стать «лучшими». Вероника знала, что она продает воздух. Торгует мечтами этих девочек — блондинок, брюнеток, рыжих. Они мечтают, что, посмотрев прямой эфир и красиво накрасившись, смогут все. Получить хорошую работу, влюбить в себя сына олигарха. Или просто, завоевать чье-то сердце. Бред. Никогда этого не будет. Вероника знала, что внешность и красота в современном мире давно стали дешевкой, разменной монетой. Настолько повысились стандарты. Но она продолжала улыбаться и делать свое дело считая дни до побега. До момента, когда войдет на трап самолета и Вики останется в небе. На твердую землю выйдет Вероника. Настоящая. Которую она потеряла в тот миг, когда поставила подпись под контрактом, и продала душу, тело и право выбора двенадцати дьяволам в дорогих костюмах. Хотя, если быть искренней с собой, Вероника совершенно точно знала, что себя она потеряла, когда взяла из рук Алекса Гора ту ветку роз, и покраснела, как школьница, утонув в его властном взгляде. А за эти два года она растворилась в нем практически полностью. Вероника больше не хотела быть марионеткой, покорной мужской воле. Ее тошнило, когда она слышала легенды про мужчину и женщину, как две половинки. Хватит, довольно быть чьим-то придатком. Она родилась целой!
— Эй, неженка, проснись! Расскажи лучше от кого букет! — Маша окончательно простила нерадивую подругу и решила поболтать. — А пока ты будешь рассказывать, выпью-ка я чаю.
— Может, чего покрепче? — Подмигнула Ника. Но подруга отрицательно покачала головой.
— Ты что, я теперь не пью!
— И как долго? — Хмыкнула Ника, отправляясь за Машей на девственно чистую кухню, решив подсобить и отрезать тортика, пока та хозяйничает с заварником чая.
— С прошлых выходных. — Поморщилась Маша и с наслаждением втянула носом аромат чайных пакетиков, коих у Ники лежала обширная коллекция. Тут был и чай с личи, и классический черный, и с жасмином, и совсем дикие варианты — с ароматом чизкейка, например. — Только не спрашивай!
— Ок. — Махнула рукой Ника, педантично разрезая «Шоколадный замок» на равные дольки. — Ты спрашивала за цветы… Междиевский конечно, автор сего веника.
— О… — Неопределённо протянула Маша, присаживаясь на высокий барный стул. — И чего ты так его невзлюбила?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну… — Пожала плечами Ника, с наслаждением вгрызаясь в свой кусок торта. — Честно, не знаю. Вроде и симпатичный. И внимательный. Но не мой типаж. Аж воротит от него, такой правильный. Он мне ботаника в очках напоминает. Вечно ко мне такие в школе клеились. А я отшивала всегда. Никогда не отвечу взаимностью, веришь? Фу!
— Понимаю. — Качнула головой подруга. — Ждешь опасного типа.
— И дождалась… — Тихо вздохнула Вероника и положила недоеденый кусочек «Замка» на тарелку. На ум сразу пришел Алекс Гор. Загадочной и мрачный, темноволосый, как дьявол, с хищными чертами лица и такими же повадками горного льва. Женатый. Номинально — ее босс. В общем, без вариантов. Ее чувства — в пролете. Как хорошо, что он никогда не узнает о них. Как хорошо, что скоро она перестанет его видеть и вычеркнет из жизни. Гор останется одним воспоминанием… ни хорошим, ни плохим. Он просто всегда будет в ее памяти, до конца, как солнце, как луна, как дождь на щеках, как тающий снег на ладонях. И Вероника в глубине души знала, что ни один побег на свете не вычеркнет Алекса из ее сердца. Безответная любовь, безнадёжная, как лесная глухомань, бездорожная…
