Моряки «Оушен Хоп», как чайки за кормой их судна, оказались за кормой стремительно продвигающейся вперед своей Родины. Не могут они догнать-понять обновленную странную Россию, выбирающуюся из-под обломков социализма. Оттого, может быть, и подались в дальние края в надежде пересидеть среди волн российское лихолетье.
«Океанская надежда», покинув Индию, устремилась в Африку. Форштевень резал волну, ветер не давал покоя либерийскому флагу, под которым был зарегистрирован танкер. Экипаж занимал себя судовыми работами. Миша и Олег очищали от ржавчины балластную цистерну на корме. Скала работал на совесть. Пыхтя и сопя, он усердно тер переборки железной щеткой. Балалайкина работа не вдохновляла. Он забрался в более-менее сухое место между шпациями и, прикрыв глаза, стал мечтать. Неудачи последнего времени слегка поохладили его пыл, но стремление каким-либо образом резко улучшить свое бренное существование продолжали будоражить его фантазию. Какого-нибудь конкретного плана, как занять в мировом сообществе более достойное положение, у него не было. Он успокаивал себя тем, что все произойдет как-то само собой. Весь путь к богатству и славе его воображение прокручивало в ускоренном режиме. Это было неинтересно. Самое главное начиналось потом, когда уже есть и деньги, и почет. Он представлял себя на шикарной яхте. Его окружают пышные блондинки, милые, как кошки, и такие же глупые. Миша берет трубку и по спутниковому телефону звонит в покинутую им Россию. Звонит своему товарищу. «Привет, Максим! Как дела?» — «Это кто? Ты, что ли, Балалайкин?» — «Да, я». — «А где ты?» — «Я на Гавайях. Отдыхаю на своей яхте». — «Где?! На чем?!» — «Чем занимаешься, Макс?» — «Дома канализацию прорвало. Устраняю. Потом, когда закончу, пойду искать хлеб. Говорят, в десятом микрорайоне есть. Очередь, правда, два километра». — «Ну, ладно, пока. Пора ужинать». — «А что у тебя на ужин?» — «Омары, креветки, запеченная каракатица. На десерт — ананасы и бананы». — «Ух ты! Здорово!»
Большая капля конденсата, смешавшись с ржавчиной и приобретя от этого бурый оттенок и необходимую массу, оторвалась от подволока, преодолев короткое расстояние, смачно шлепнулась на лицо Балалайкина. Приятный диалог, звучащий в фантазиях Михаила, прервался. Он недовольно открыл глаза и осмотрелся. На расстоянии протянутой руки он увидел прикрученный к переборке пакет коричневого цвета. Слегка озадаченный, Миша отвязал его и открыл.
Олег, работавший невдалеке, услышал приглушенный вскрик.
— Миша, ты чего там?
Гробовая тишина заполнила отсек. Балалайкин смотрел на прозрачные камешки и молчал. Бриллианты весело лучились от едва пробивавшегося через люк света. Мишин мозг завис.
— Балалайкин, ты че? Что с тобой? Чего молчишь? — заволновался Олег.
Миша очнулся. Выйдя из ступора, он нарочито громко сказал:
— Всё нормально, Скала. Работаю.
— А чего кричал?
— Палец поранил.
Первый шок у Миши прошел. Сверкая не хуже бриллиантов, он спрятал пакет за пазуху и полез наверх.
— Шабаш, Скала. Пора и перекурить.
Глава 22
Внутренняя жизнь Балалайкина после шальной находки круто изменилась. Однако внешняя продолжала оставаться неизменной. Он очень боялся, что команда заметит довольство на его лице и что-нибудь заподозрит. На всякий случай он стал еще большим пессимистом, чем был. Зато, придя к себе в каюту, он тут же начинал отчаянно мечтать.
Судно же, не заметив крутого перелома в судьбе одного из своих матросов, подошло к берегам Африки. Местный грузовой терминал не отличался высокой пропускной способностью, и «Океанская надежда» жарилась на рейде, ожидая очереди. Используя неожиданный отдых, народ развлекался, как мог. Славик в каюте в очередной раз паковал японские трофеи. Олег тягал на бот-деке гири, вымещая излишнюю энергию из своего организма. Крошкин у себя в каюте примерял многочисленные вещи, приобретенные в портах захода, и репетировал перед зеркалом амбициозное возвращение домой. Николаич на мостике изучал документы и карты и тосковал по дому. Андрей и Вадик, воспользовавшись неожиданной паузой, занялись рыболовством. Ловить решили акулу.
— Потом сфоткаемся с ней, — агитировал партнера Мелкий.
— И печень у нее вкусная, — осторожно заметил Сочинцев.
Не слишком рассчитывая на удачу, ловцы опустили мощный крючок, с нанизанным на него увесистым куском мяса, на толстой леске в воду. Как только наживка погрузилась в море, последовал мощный рывок, и Вадик, державший катушку, на которую была намотана леска, упал и заскользил худым своим телом по палубе к борту. Отчаянно крича, он мертвой хваткой держал катушку. Древний инстинкт охотника придавал ему силы. Мелкий пассивно наблюдал за динамично развивающимися событиями, лишь разинув рот. Вадик зацепился за леерное ограждение и в море не упал. Андрей, очнувшись от временного ступора, выхватил из рук Вадика леску и ловко намотал ее на находящийся рядом кнехт.
— Поймали! Акулу поймали! — кричал Мелкий, помогая подняться Сочинцеву.
Механик, пережив небезопасное приключение, его радости не разделял.
— А как мы ее вытащим?
Мелкий немного подумал и засиял:
— Есть идея!
Взяв выброску, они сделали вокруг лески петлю. Потом опустили удавку поближе к воде.
— Теперь давай вместе сработаем. Ты приподнимаешь, на сколько сможешь, акулу, а я — затягиваю аркан, — штурман был возбужден и его слюна горячими каплями била по лицу Вадима.
— Хорошо, хорошо, я все понял.
— Поехали!
Сочинцев уперся ногами в кнехт и потянул катушку на себя. Акула, видимо, устав от борьбы, сопротивление оказывала несильное. Через время она показалась на поверхности. Это была рыба-молот. Мелкий быстро опустил удавку, зацепил ее за рога-глаза морской хищницы и резко затянул.
— Есть!
— А дальше что?
— Сейчас конец наматываем на турачку брашпиля и тянем.
Вадик сбегал в машинное отделение и дал питание на брашпиль. Турачка крутилась, рыба-молот медленно поднималась вдоль борта. Когда она была уже на палубе, возник вопрос, что с ней делать дальше.
— Давай ее пока в бассейн бросим, а завтра что-нибудь придумаем. Может, Лысый из нее рыбных котлет понаделает. Ну и здоровая же она! Ладно, давай, потащили.
С трудом подняв двухметровую, слегка притихшую рыбину, друзья отнесли ее в бассейн.
День катился к своему завершению, обещая скорую прохладу. Ночью было тихо, как в клубе глухонемых.
Утром Брумбель проснулся в прекрасном расположении духа. У людей, переваливших за пятый десяток, это бывает довольно редко. Поэтому капитан решил углубить позитив. Он взял полотенце, надел плавки и шлепанцы и пошел к бассейну. Слегка размявшись и похлопав себя по бокам, он разогнался и прыгнул в бассейн. Приятная прохлада с брызгами приняла его в свои объятья. Тело, приобретя необходимый тонус, пело от счастья. Николаич, переполненный бодростью и душевной гармонией, открыл под водой глаза. В полуметре от него неизвестное чудовище висело в толще воды, лениво перебирая хвостом. Взгляд его расположенных на рогах глаз был зловеще спокоен.
Если бы существовал такой вид спорта, как выпрыгивание из воды, то Яков Николаевич, несмотря на свой возраст, вполне смог бы претендовать на установление мирового рекорда.
Стоя на краю бассейна и трясясь всем телом, капитан пытался понять, как рыба-молот смогла запрыгнуть на судно. Отойдя от потрясения, он закричал:
— Боцман! Боцман! Боцмана ко мне!
Через минуту прибежал Славик.
— Это что? — спросил Николаич, показывая рукой на бассейн.
— Бассейн, — удивленно ответил боцман.
— Я и так вижу. В нем что?
— Вода.
— В воде что? Идиот!
— Ого! А шо це таке?
— Это я хотел бы у тебя узнать!
— Не знаю, Николаич. Акула, вроде. Тилько с рогами.
— Это рыба-молот. Что она делает в нашем бассейне?
— Плавает.
— Как она сюда попала?
— Не знаю.
— Зови сюда всю команду.
Допрос экипажа ничего не дал. Вадик и Мелкий молчали, рыба-молот, как ей и положено, тоже. Остальные просто не знали. Дальше возник вопрос, что с ней делать. Не возить же с собой по всему миру. Да и купание в бассейне теперь представлялось проблематичным.
— Давайте воду спустим, и она сдохнет.
Решение было здравое, но ситуацию осложняло то обстоятельство, что пробка, закрывающая сток воды, испортилась и в отверстие был вставлен деревянный чоп. Вытащить его можно было, только если нырнуть в бассейн.
— А давайте накормим акулу до отвала мясом, а потом кто-нибудь нырнет и вытащит чоп, — предложил Мелкий.
— Ты предложил, вот ты этим «кто-нибудь» и будешь, — приказал капитан.
— Мне нельзя, меня дома мама ждет, — испуганно сказал Андрей первое, что пришло в голову.
— Всех мама ждет. Витя, неси мясо. Олег, держи Ниточкина. Как акула наестся, кидай его в воду.
