ОН. А если я окоченел? А если я страшно ждал тебя…
ОНА. Ври, ври, но все равно хорошо!
ОН. А если я не спал…
ОНА. Спал, спал!.. (Пауза.) Ну хорошо: выпьем чаю, согреешься – и шагом марш! Уговор?
ОН. Уговор!
ОНА (ее голос дрожит). Никак не могу попасть ключом…
Щелканье замка.
ОНА (возвращаясь за свой столик). Боже, какая я была тогда идиотка!
ЕЕ МАТЬ. Все-таки сообразила.
ОНА. Ты ведь не любил меня совсем. Как же тогда не поняла… И как же я тогда не поняла… И как все это ничтожно, если послушаешь со стороны.
ОН. Я любил тебя тогда. И ты тоже. (Ее матери.) Это нельзя слушать со стороны.
ЕЕ МАТЬ. Красиво сказано.
ОН. Да, удалось.
НЕПТУН (лирически). Как трогательно, Димьян… Нет, как грандиозно, как нежно!..
ОН (желая продолжать воспоминания). Ты прости меня, Нептуша…
НЕПТУН (ищет платок). Не могу! Не могу – вспомнил Улиту!
ОН. Кого?
НЕПТУН. Жену! Кобру-то мою по паспорту Улитой звали… Ведь и у меня все то же… Такая же история!
ОН. Нептун, у меня тут был коктейль «Космос»…
НЕПТУН. Шваркнул! С горя, с отчаяния – так все похоже… так все нахлынуло, Димьян: и первая встреча, и так далее… (Кричит.) Нет, как все одинаково! Улита! Только вот один нюанс: у нас чуть побыстрее все протекало.
Вышел ГЕНЫЧ и сел.
ОН. Видишь ли, Нептуша…
НЕПТУН (не обращая внимания). Я ведь как с ней познакомился? Играем мы в городе-курорте в преферанс – я, Цыбулькин, который барменом в «Сове» работал, и ГЕНЫЧ – мы его тогда за благородство «Виконтом де Бражелоном» звали… (ГЕНЫЧу.) Здорово, Геныч, здорово, де Бражелон, я к тебе прямиком из детства!
ГЕНЫЧ (сквозь сон). Потом, потом…
НЕПТУН. Важный, будто из министерства пришел. (Продолжает.) Играем! Глядь – моя очередь за пивком бежать. Бегу, а во дворе Улита стоит с сеструхой – мать моя веранду им сдала на лето. «Зайдем к нам, – говорю я Улите, – альбомы посмотришь, чаек попьем, книжку интересную вслух почитаем».
ОН. Зашла?
НЕПТУН. Ну! Де Бражелон на нее взгляд – и, конечно, начинает делать свои пассы… У, Мопассан!
ОН. И у меня – тоже! Но видишь ли, Нептун…
НЕПТУН. Обижаешь! Значит, делает он пассы, а я – креплюсь, играю и вдруг понимаю – не идет ко мне карта! Не идет! И тут Цыбулькин, который бармен, прозорливый такой мужик, и говорит мне: «Не везет тебе в картах, Федя, повезет в любви…» Кладу я на Улиту взгляд, а она горит!
ОН (увлекшись). И у меня – тоже!
НЕПТУН. Ну горит Улита! Опять играю – не идет карта! И тут Цыбулькин, бармен, он до «Совы» в «Интуристе» работал, – интеллигент – и поясняет мне: «Ее, говорит, зовут-то – Улита… Это то же, что Юлия. А Юлия по-итальянски – это то же, что Джульетта… А Федя, говорит, я думаю, по-итальянски – это Ромео… И тут до меня доходит: «Прогонять надо девушку, не то в дым проиграюсь!» А не могу! (Шарит в поисках платка. Не находит. Тогда берет со стола салфетку и вытирает ею глаза.)
ОН. Нептун, крепись! (Уводя разговор.) И когда же… это произошло?
НЕПТУН. Тогда, двадцать пятого…
ОН. Что двадцать пятого?
НЕПТУН. Все двадцать пятого, и женился на ней тоже двадцать пятого. Как положено – Ромео – Джульетта!
ОН. Нептун, ты не мог бы… на время…
НЕПТУН (вытирая глаза салфеткой). Понял. Личное. Удаляюсь.
ОН. Но ты…
НЕПТУН. Обижаешь – конечно, вернусь… Только по телефону позвоню… пока у тебя – личное… Протечет перед глазами… А то вечер-то крадется… А я не могу один быть вечером… (Подходит к телефону, ему) Я ушел…
ОН (ей). Ау… Та ночь…
Стук часов. Время.
ОНА. Ты спишь? Не спи, не спи… Если ты заснешь, я недотяну до утра… Пить хочется… Тебе не хочется пить? (Пауза, вдруг испуганно.) Димка!
ОН (так же). Что?!
ОНА. Ой, мне показалось, что ты не дышишь… и умер… Только не смотри на меня, отвернись, а то стыдно… (Тихо-тихо.) Димка… (повторяя.) Димка… Димка…
Пауза.
(Сегодняшним голосом.) Боже, как я плакала тогда!
ОН. А потом наступило утро… Утро в раю… Воздух был светел… и я удивился, как громко-громко поют птицы… И я подумал, что днем они, наверное, тоже не молчат… Просто днем их не слышно из-за шума на улицах. И я провожал тебя до метро… но ты молчала.
ОНА. Ты заметил?
ОН. Но ты ведь нарочно молчала, чтобы я заметил.
ОНА (засмеялась). Ты знал, что нужно тогда было мне сказать. Но ты не сказал…
ОН. Понимаешь, я еще не был готов тогда… Тогда…
ОНА. Я никогда не забывала этого…
ОН (почти кричит). Но Чехов сказал: «Кто много думает о счастье своих близких, тот должен отказаться от идейной жизни!» И я считал, что рано женятся только…
ОН. Мы дошли до метро. (Ей.) Я позвоню тебе в семь.
ОНА. Пока не звони…
ОН. Почему?
ОНА (усмехнулась). Ты знаешь… Нет, нет… Все хорошо! Все хорошо! Прощай!
ОН. И ты побежала тогда, нелепо задирая ноги… У тебя была потрясающая манера разговаривать молча сама с собой… Я представил, как ты там бежишь и на бегу молча разговариваешь с собой, перебирая губами. Я стоял и повторял: «Я люблю… я люблю…»
ОНА (тихо). Замолчи!
ОН. Удивительно: ну бежит человек… Ну и что? А я смотрел тебе вслед и задыхался от восторга. Я любил тебя… понимаешь?!
ОНА. Замолчи…
ОН. Мне все в тебе было прекрасно: как ты говоришь… как ты ходишь… как ты сбрасываешь со лба невидимую прядь! Как будто это я тебя родил!.. (Читает стихи.) «Приливы… и отливы рук…», «Как будто бы железом обмакнутым в сурьму тебя вели нарезом по сердцу моему…» И я понял, что не смогу без тебя! И через два дня я сделал все! (Торжественно.) Я купил на рынке «гвоздики» сумасшедшей красоты и отправился просить твоей руки. Кажется, это так называлось раньше.
ЕЕ МАТЬ. Это так называлось раньше… Только раньше обычно сначала просили руки, а уж потом…
ОНА (ему кричит). Я никогда не забывала этих двух дней! Ты не звонил мне два дня! Целых два дня я чувствовала себя…
ОН. Ну ты же сама просила!..
ОНА. Да, конечно, это я сама просила! А ты выполнил мою просьбу… (Молчание.)
ОН. Что ж, ты никогда не умела прощать…
ОФИЦИАНТКА подходит, убирает со стола.
В это время НЕПТУН набрал номер, и раздается звонок телефона на столике у ЕЕ МАТЕРИ.
ЕЕ МАТЬ. Алло!
НЕПТУН. Галю можно к телефону?
ЕЕ МАТЬ. Какую Галю? Вы не сюда…
Кладет трубку на рычаг. НЕПТУН повторяет звонок.
ОФИЦИАНТКА (торопливо). Это меня, наверное! (Бросается к столику, выхватывая трубку). Алло!
НЕПТУН. Галя, привет!
ОФИЦИАНТКА. А кто это?
НЕПТУН. Федя.
ОФИЦИАНТКА. Какой Федя?
НЕПТУН. Ну с которым на пляже познакомилась.
ОФИЦИАНТКА. В Кунцево?
НЕПТУН. Ну!
ОФИЦИАНТКА (смеясь, не без кокетства). Хоть опишите себя… а то, может, и вспоминать-то не стоит…
НЕПТУН. Молодой.
ОФИЦИАНТКА. А сколько лет?
НЕПТУН. Обижаешь.
ОФИЦИАНТКА. Не лысый?
НЕПТУН. Обижаешь.
ОФИЦИАНТКА. А то я в парикмахерской «Локон» раньше работала. Теперь даже молодые мужчины…
НЕПТУН (прерывая). Я тебе еще тогда сказал: «Девушка, я вас где-то видел», а ты мне ответила: «Наверное, в зоопарке».
ОФИЦИАНТКА. Я! Точно, мои слова. (Ее матери.) Мои слова!
ЕЕ МАТЬ (раздраженно). Может быть, девушка…
ОФИЦИАНТКА. А сейчас, между прочим, гражданка, сколько угодно говорить можно!
НЕПТУН. Кто это?
ОФИЦИАНТКА. Да тут одно – «антиквариат». Спать давно надо, а они по кафе разгуливают!.. Скажи, а я тогда не в «Книгах» работала?
НЕПТУН. «Короче – мы из Сочи»: голубь, когда встретимся?
ОФИЦИАНТКА. Ты что ж думаешь: только позвонил – и я сразу тебе до востребования?!
НЕПТУН. Обижаешь!
ОФИЦИАНТКА. За мной, знаешь, сколько ребят ухаживает? Скажи, а я тогда в бархатном платье ходила?
НЕПТУН. Ну!
ООФИЦИАНКА. Тогда откуда мой телефон знаешь? Если я тогда в бархатном платье ходила – значит, я тогда в «Книгах» работала! А в «Книгах» – то совсем другой был телефон! (ЕЕ МАТЕРИ, торжествующе.) В «Книгах» – там совсем другой был телефон!
НЕПТУН. Обижаешь!.. Галя! Галя!..
ОФИЦИАНТКА. Я с незнакомыми не встречаюсь, вот что! Женат, наверное?
НЕПТУН. Обижаешь.
ОФЦИАНТКА. Смотри, я с женатыми тоже не встречаюсь. (Засмеялась.) Юмор понял? Ну ладно, давай твои координаты на всякий пожарный. У меня сейчас одна подруга есть – у нее жизнь как раз дала трещину… Симпатичная, тоже Галя зовут.
НЕПТУН. Медведково. 127-й квартал, дом 1236, подъезд 162, квартира 1.
