Прощальное
Перевод Н. Глазкова
Моей жене
К тебе, как гость нежданный и далекий,я иногда во сне являться буду.Не оставляй меня ты на дороге —дверей не запирай ни на минуту!
Войду чуть слышно, в темноту ночнуювзгляд устремлю, чтобы тебя увидеть,присяду кротко, нежно поцелуюи, наглядевшись, незаметно выйду.
Апрель 1942
Борис Иванов (Болгария)
Манифестация. 1949 г.
«Борьба так беспощадна и жестока…»
Перевод Н. Тихонова
Борьба так беспощадна и жестока.Борьба, как говорят еще, эпична.Я пал. Другой меня сменил, и… только —исчезла лишь какая-то там личность.
Расстрел, а вслед расстрелу — черви, —и все это так просто и логично…Но знай, народ, с тобой в отрядах первыхпойдем вперед мы в буре необычной!
14 ч. — 23. VII. 1942
Веселин Андреев
{16}
Гайдуцкие ночи
Перевод М. Павловой
Сегодня ночью веселы Балканы —не спят, гайдуцкой удали дивясь.Опять поют в землянках партизаны,пускай воронкой вьюга завилась.
Суровый ветер посылает Вежен.Вот налетел, завыл и снова смолк,и все сильней порывы бури снежной,и, вторя ей, голодный воет волк.
Дрожит от песни тесная землянка(эх, вольное гайдуцкое житье!) —бойцы поют о чести партизанской,о смерти за отечество свое.
И эта песнь перекрывает бурю,и волка вой, и леса гулкий треск.Они поют и строго брови хмурят,и в их глазах все ярче гнева блеск.
Они поют, спокойно улыбаясь, —что может их на свете напугать?В боях бесчисленных с врагом сражаясь,им, смелым, не впервые смерть встречать.
В такую ночь люблю я быть в дозоре,в ущельях горных слушать ветра войи в ночь глядеть, огромную, как море,любуясь этой дикой красотой.
Раздумье
Перевод Б. Слуцкого
Любовь взрывчаткой в тебе залеглаи камень могла бы испепелить!Но ты ведь жаждешь только творить…С детьми о сказках говорить…
Но нет у тебя на это прав.Дети расстреляны. Сёла в дыму.Ты ждешь в засаде, чтоб вышел враг, —надо сполна воздать ему.
Это юности нашей дым:ненависть испепелила.… А как же иначе мы защитимто, что сердцу мило?
Баллада о коммунисте
Перевод М. Зенкевича
Памяти моего товарища партизана
Стефана Минева — Антона
Сколько его терзали? Ни один не вырвался стон…Сами губы сказали, выдали имя: Антон.
Выдал им свое имя, неделю молчал потом,с язвами кровяными тело горело огнем.
«Где же твои партизаны?» Он видел любимый отряд,глаза как будто в тумане, но тверд его смелый взгляд.
Агент, фашист озверелый, выстрелил, злобно кляня.Фашисту сказал он смело: «Убийца, стреляй в меня!»
Насыпали в раны соли, как жар горящих углей,он стиснул зубы от боли, не выдал муки своей.
Фашисты в ярости дикой терзали, били его,он корчился в муке великой и не открыл ничего.
Вздохнуть он мог еле-еле и вытянулся, недвижим,враги на него смотрели — и мертвый он страшен им!
«Не человек, а железо!» — буркнул агент-фашист.И мертвый тихо отрезал: «Нет, коммунист!»
Веселин Ханчев
{17}
Ленин
Перевод В. Соколова
Он должен был возникнуть среди нас.
В такое время должен был возникнутьи такой:обыкновенный, как вода и хлеб,что каждого насытит,всем пьедесталам мраморным чужой,глядящий далеко,в такую даль, что звезды близко;от быстрого движения истертопальто,пола взметнулась, как крыло.Неумолим и весел он, как пламя,что жжет богатые дворцы.Его чело,как облако, за коим блещут мысли,как молнии…Под чуткими рукамивзрастают и поэмы, и бойцы,и деревца восходят, и эпохи.
Он должен был возникнуть среди нас.
Так ждут леса, черны перед восходом,с воздетыми руками,чтоб солнце взять;созревшее в ночизерно в измученной землетак набухаетво имя жатвы;так, если даже мать и умирает,плод болипоявляется на светв определенный час.
Он должен был возникнуть среди нас.
Он должен был возникнуть,чтобы правдаповсюду водворилась, как закон,чтоб в молот переплавилась верига,в струну — патрон,чтоб горсти превратились в гнезда дружбы,чтоб были нашими пути,дождь перламутровый,уста,склоненные для поцелуя,и травы сочные, и свет, и тень,чтоб ты явилась, милая свобода,и нам сказала:«Люди, добрый день!»
Он должен был возникнуть среди нас.
О, должен был!И если б не возник,его бы сами создали тогда,ему бы дали имена,нежнейшие на свете:Звезда,Надежда,Воляиль Возмездье.Его б мы сами создали тогда,чтоб разделитьмежду собоюсчастье —в груди своей носить его,как сердце.
Урок бесстрашия
(Хороший ученик)
Перевод Л. Мартынова
Он, ученик хороший,считался лучшим в классе.
Сидел на первой партеон слева у окошка;был малорослым,был с волосамипрямыми, красными,как пламя,а на щеках его гореливеснушек целые созвездья.
Он ученик был самый лучший.Всегда прекрасно знал уроки;он точно отвечал и ясно,он не молчал,когда учительв класс с кафедрыбросал вопросы:— А во втором болгарском царствецари какие нам известны?— Что мы получим, если к натриюприбавим три молекулы серебра?
Он, ученик хороший,считался лучшим в классе,но вот совсем нежданнов класс офицер явилсяи, указав на парту,что у окошка слева,сказал:— Ты, с первой парты,иди к доске и живоответ на все вопросыдавай толково, ясно.
То был урок мученья.
Со стен,как бы из черныхтюремных казематов,смотрели Ботев, Левский,а с опустевшей партыстрах подсказать старался:
— Кто те,к кому ты шел на явку?— Где та квартира,в которой с ними ты встречался?— Что получил?— Кому отнес ты?
И это был урок бесстрашья.
Так, ученик прилежныйи самый лучший в классе,к доске он вышел,и будто солнце на рассвете,так волосы его сиялина черном небедоски вот этойнад облаками меловыми.Лицо его.в златых веснушкахспокойно было, было ясно.
Он был школяр прилежный.Был самый лучший в классе.
Но тутна все вопросыответил он молчаньем.Молчал,когда из класса был выведен,молчал он,когда поставлен к стенкебыл где-то на задворках,когда звонком последнимвинтовки прогремели.
Учеником отличнымон был. И промолчал он.И сдал он на отличнобессмертия экзамен.
Баллада о человеке
