«Перепугался я сдуру, — принялся ругать себя Кыню. — Наверное, какой-нибудь приезжий, а председателя искал, чтобы устроиться на ночлег».
Ему захотелось курить, и он начал ощупывать карманы. Руки все еще дрожали.
«И куда это я задевал сигареты?» — злился Кыню. Пальцы нащупали мягкую пачку, и через несколько секунд в темноте засветился крохотный огонек.
«Проводник и мул… Зачем проводник, зачем мул? — В сознании Кыню всплыли слова, которые он услышал от незнакомца. — Надо разузнать, что это за человек, откуда он пришел и куда идет».
Мысли его прервались. За дверью, ведущей во двор, послышался шум приближающихся шагов. Кто-то предупредительно кашлянул и едва слышно позвал его:
— Бай Кыню, выйди, лошадь недоуздок оборвала.
Кыню бросило в дрожь. Ему показалось, что голос гремит, словно из бочки.
— Тише ты, Феиз, тише, тебя кругом на семь верст слышно.
— Лошадь…
— Да замолчи ты, все ясно.
«Майора принесла нелегкая! Тоже, нашел время! Такая каша теперь заварится… Уж не из его ли людей этот, с рюкзаком? А тогда зачем ему председатель сельсовета понадобился? Для чего ему проводник, мул? Майору что! Ему терять нечего. А я зачем в это дело впутался? Господи, огради меня от беды, пока американцы сюда не придут…» Кыню перекрестился. Мысли в голове неслись, обгоняя друг друга, как сухой репейник, гонимый ветром в голом поле.
— Бай Кыню, — доверительно прошептал тот же голос.
— Я сейчас, сейчас.
Осторожно, стараясь не скрипеть, он открыл дверь и столкнулся с невысоким широкоплечим человеком с большой головой.
«Вот кто сделает это дело», — подумал Кыню и, нащупав в темноте плечо ночного гостя, протолкнул его внутрь.
— Феиз, ты у меня самый верный человек.
— Раз ты так считаешь, бай Кыню.
— Я хочу тебе одно дело поручить, но ты должен молчать, как рыба.
Феиз ничего не ответил.
— Вот что… Да ты поближе подойди, а то еще услышат!
И, глотая слова, чтобы его не могли расслышать в полушаге, зашептал ему почти в самое ухо:
— Видел человека с рюкзаком и молотком? Он с час назад появился в селе.
— Видел.
— А председателя сельсовета видел?
— Феиз все видит.
— Уж не за майором ли он пришел, а, Феиз?
— Вот этого я не знаю.
— Майору на все наплевать. Ох, Феиз, погубит нас этот барсук, если не будем смотреть в оба. И меня, и тебя заодно со мной… Кому ты тогда будешь нужен? Куда денешься?
— Не бойся, бай Кыню.
— Ты эти разговоры оставь. Не со страху я это говорю, а к тому, что должны мы знать, что это за человек, зачем пришел сюда, в нашу глухомань. Понял?
Феиз молча пожал плечами.
— Последи за ним, Феиз, ты один это умеешь. Тебя никто не заметит. Потихоньку, хитро, чтоб не догадался… Придумай там что-нибудь…
Польщенный Феиз задумался. Но, легкий и быстрый в движениях, соображал он туго.
— Что сделать-то, бай Кыню?
— Ну, стяни у него рюкзак или документы. Все что-нибудь да разнюхаем.
— Я его самого сюда приволоку, — решил внезапно Феиз.
— Ну-ну, не болтай! — с раздражением сказал корчмарь. — Как это живого человека приволочь?
— Феиз не шутит.
— Глупости!
Он вытолкал Феиза из комнаты, вышел сам, запер за собой дверь и направился к стоявшему позади корчмы дому, где в одной из задних, невидимых с улицы комнатушек, не зажигая лампы, его нетерпеливо ждал человек — тот самый, что шел лесом и дожидался темноты, чтобы спуститься в село.
Феиз, оказавшись во дворе, ощупью отыскал в темноте пустой мешок, выбрался на площадь, прячась в тени навеса, подкрался к сельсовету, притаился за углом и уставился на освещенное окно. В ветвях деревьев, росших у корчмы, прошелестел ветерок и затих. Феиз присел на корточки, под ногами у него хрустнул песок. Он жадно ловил все звуки и безошибочно различал их, как хищник, выслеживающий свою добычу.
Из освещенного окна донеслось звяканье консервной банки, шелест бумаги.
Феиз еще хорошенько не знал, что будет делать дальше, и лишь сидел неподвижно, не спуская глаз с окна. Но вот в коридоре сельсовета послышались шаги. Феиз прижался к стене. На лестнице показалась неясная фигура человека. Он узнал приезжего. Юноша спускался вниз.
— Как много звезд и какие они большие! — воскликнул он, подняв голову к небу.
Феиз машинально глянул вверх. «И правда, много. Есть большие, есть и маленькие», — подумал он. Небо прочертила падающая звездочка и исчезла, словно слетевшая с кончика папиросы горящая крошка табака.
«Кто-то умрет этой ночью», — подумал Феиз. Так говорили люди, видя падающие звезды. Но Феиз не был суеверным. Он вырос в доме корчмаря. Работал на него и зимой и летом. То на лесопильне, то в лесу, переходил границу с контрабандой, пас скот, возил дрова. Мускулы у Феиза были железные, кулаки — как молоты, он никогда не расставался с ножом, ни во что не верил, никого не боялся — ни зверя, ни человека.
Юноша шумно вдохнул несколько раз воздух и, напевая какую-то песенку, направился к углу здания.
Феиз замер. Еще полшага, и они бы встретились. Но юноша вдруг повернул назад. Феиз в тот же миг вскочил, словно подброшенный пружиной. Юноша не успел даже вскрикнуть. Что-то обмоталось вокруг его головы, в рот и нос забилась пыль, он потерял равновесие и почувствовал, как тело и руки ему стянул какой-то обруч, мешавший ему дышать. Что случилось? В яму он провалился, что ли? Он ничего не мог понять. Земля ушла у него из-под ног, он перестал быть хозяином своего тела и своих ощущений. Задыхался, напрягал все силы, чтобы ступить на землю, но напрасно.
Когда прошла первая волна внезапного испуга, он понемногу начал приходить в себя. Он понял, что его куда-то несут. Куда? Кто? Зачем? Попробовал высвободить руки, но они так крепко были прижаты к туловищу, что он не чувствовал пальцев. Уж не сон ли это? Его нередко мучали во сне кошмары, и он не всегда мог отличить сон от яви. И сейчас, наверное, стоит ему только проснуться, как все кончится… Но нет, он не спал. Он хорошо помнил, что председатель сельсовета ушел, после чего он наскоро поел при свете керосиновой лампы, думая о том, как бы поскорее лечь, так как очень устал. Вышел на улицу в поисках уборной и, не найдя ее, направился к углу дома… «Меня несут, нет никакого сомнения».
Сквозь звон в ушах он уловил звук торопливых шагов, чье-то учащенное дыхание. «Их двое или трое», — постарался определить он.
Между тем Феиз, сжимая в медвежьих объятиях свою добычу, пересек площадь, скользнул вдоль стены корчмы, толкнул коленом деревянную калитку, и только оказавшись под навесом за домом, опустил свою ношу на землю, перевел дух, внимательно осмотрелся в темноте и втащил юношу в крохотную кирпичную пристройку, служившую ему жильем. Здесь он спал на пустых ящиках, набросив на них старую подстилку из козьей шерсти и укрываясь рваным ватным одеялом без простыни, впрочем, довольный тем, что у него есть, так как в детстве, когда он забирался на ночь в чужие сараи и хлевы, он вообще не знал никаких одеял.
