— Сколько вас?
— Пока пятеро. Но скоро придут и другие.
— Зови своих товарищей!
Они встали перед ним — застенчивые деревенские парни с открытыми лицами и живыми глазами. Он сдержанно улыбнулся и подумал: «Вот она, наша смена. Наше будущее. Молодость». Взял карандаш и сказал:
— Я запишу вас бурильщиками, они сейчас нужнее всех.
Над раскаленной землей повисло выбеленное августовским зноем небо. Много дней уже не выпадало ни капли дождя. Земля на небольшой полоске возле нижней дороги к Арде ссохлась и стала похожа на песок. Уныло повисли длинные листья кукурузы. Сморщились недозрелые початки.
Ибрагим не стал дожидаться уборки кукурузы. Скатал старенькое одеяло, перекинул через плечо ветхий кожушок и отправился в далекий путь.
В Мадане на небольшой площади под тенью платана его увидел бай Петр и отвел в общежитие. Здесь Ибрагим встретился с Райчо. Тот обрадовался, так как успел полюбить этого сильного немногословного человека. Ибрагим тоже был рад земляку.
Они сели на длинные нары и заговорили о селе.
— Знаешь, Феиз тоже здесь, — сказал паренек. — Работает на новом руднике.
Ибрагим осмотрелся и, понизив голос, спросил:
— Ты слышал о майоре?
— Слышал.
— Если б не Феиз, его бы не поймали. Это он навел на след.
Он замолчал, но видя, что паренек ждет, продолжал:
— За Кыню из города пришли — они там сами весь заговор раскрыли. Феиз сразу же отправился известить майора. Оказывается, у них возле старой часовни тайник был, где майору оставляли еду и всякие сообщения. А я в тот день как раз там был. Увидел Феиза и думаю: дай-ка я за ним подгляжу. Феиз оставил знак майору и ушел. Я, конечно, убрал этот самый знак и сообщил, кому следует. Через три дня майор проведал тайник и, ничего не подозревая, спустился в село — прямехонько к Кыню. Ну и схватили его, так что он пикнуть не успел.
Прошло несколько лет. Изменился Мадан. Нет больше невзрачного горного селения. Цветущий городок белеет среди гор. Вечером над горными хребтами сияет электрическое зарево. Наполненные доверху рудой, круглые сутки спускаются по канатной дороге, связывающей рудники с флотационной фабрикой, вагонетки. От зари до зари кипит там труд.
Через двенадцать лет после описанных событий, ранним июньским утром, высокий пожилой человек растолкал толпу у остановки автобуса, идущего в Пловдив, постучал заскорузлым пальцем в стекло, за которым удобно устроился на сиденье молодой человек лет двадцати семи.
— Ну Райчо, в добрый час! И смотри, не подведи нас!
— Постараюсь, Ибрагим. Я ведь дал клятву!
Зашумел мотор, длинный автобус качнулся и тронулся с места. Ибрагим на прощанье махнул рукой и пошел назад. У входа в один из жилых корпусов, где он жил со своей семьей, он встретил невысокого, но могучего телосложения мужчину лет тридцати.
— Куда это ты так рано, Феиз?
— На работу, в первую смену. Я ведь после обеда хожу на курсы, — смущенно ответил он, уставившись в землю.
— А я Райчо провожал. Поехал экзамен сдавать. Он ведь заочно на геолога учится.
Феиз, все так же глядя себе под ноги, робко спросил:
— Как ты думаешь, бай Ибрагим, я смогу выучиться?
— Еще бы, Феиз! Вы с Райчо молоды, все дороги перед вами открыты, было б желание… Другое дело я. Стар уже стал, так вот и помру неучем.
Вершины гор осветили первые лучи солнца. Над Маданом, над Родопами занимался новый день.
Примечания
1
Местное название Египта.
2
Обращение к старшему по возрасту и по положению.
3
Ямурлук — пастуший шерстяной плащ.
4
Герой болгарского эпоса — богатырь.
5
Ремсист — член РМС (Рабочего молодежного союза).
