Но он ее не слышит.
Он пытается узнать кое-что о себе самом. Вот умер человек, которого он, Степан, не уважал. Считал намного ниже себя и по уму, и вообще…
Степан делает усилие и ныряет в глубину непонятного: «Вот, он умер. Как узнать, что я действительно чувствую? Это важно…»
В лужах лежат листья, над городом плывут облака, Маринка что-то быстро-быстро говорит…
Степан выныривает, успокоенный. Он узнал. Он завидует. Завидует всем, кто уже сдал этот страшный экзамен…
— Степан Маркович, — возмущается Маринка, — вы меня совершенно не слушаете! С вами невозможно разговаривать!
— Что вы, что вы, — лепечет Степан, все еще под впечатлением от своего открытия, — вам показалось…вам показалось… я просто не хотел вас перебивать…
2013
ВОРОНКА
Двое ходят по длинному коридору, обсуждая институтские новости. Старший немного лебезит перед младшим, но это почти незаметно. Он прилагает усилия, чтоб не лебезить, но окончательно справиться с собой не может. Младший принимает все как должное. Он — человек широких взглядов. Если кому-то нравится перед ним унижаться, то он не против. Каждый человек имеет право делать то, что ему хочется. В определенных пределах, разумеется.
У дверей начальства сидит сумасшедший в неряшливой, помятой одежде. Как этот тип сюда проникает — непонятно. Что ему нужно от начальства — тоже непонятно. Он приходит почти каждый день со своим драным портфельчиком, из которого вынимает жухлые исписанные листочки и трясет ими. Иногда заходит в аудиторию напротив и пугает студентов.
Он думает, что доказал или изобрел нечто важное. Но достаточно поглядеть на него, чтобы понять, что это обыкновенный псих, который не может ничего изобрести или доказать. Это очевидно. По крайней мере, так думают два гуляющих по коридору благополучных человека.
Проходя мимо психа, они, не сговариваясь, ускоряют шаг. От ненормального можно всего ожидать. Лучше держаться от него подальше.
Младший, слегка понизив голос, говорит:
— Плоховато работает наш пропускной отдел. К нам не должны проникать такие персонажи. Это отрицательно влияет на студентов, да и на сотрудников тоже. Придется мне написать докладную Сергей Петровичу… А он уж пусть пишет объяснительную!
Старший кивает, хотя от слов «докладная» и «объяснительная» его слегка мутит. Но его младшему собеседнику это знать не обязательно.
Младший продолжает:
— Вот, к сожалению, приходится лицезреть такие человеческие отбросы. Их надо, я думаю, отселять в специальные такие регионы… или содержать в этих самых, ну ты понимаешь… Нельзя же, чтобы они отравляли жизнь нам, нормальным людям…
Старший пытается кивнуть в знак согласия, но шея почему-то окаменела. Кивнуть не получается. Сказать нечто одобрительное тоже не удается. Что-то мешает. Он вспоминает, как сам сошел с ума. Он хорошо помнит, отчего это случилось и как выглядело изнутри и снаружи. Еще он помнит, что ему помогло вернуться. Ему кажется, что сейчас он снова на краю этой воронки…
— Ну бывай, — говорит младший, — мне пора на совещание.
2013
КОНСЬЕРЖКА И ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ МИР
Время от времени, пропадают какие-то вещи. Иногда (очень редко) они находятся, но совсем не там, куда я их положил. Вот, пожалуй, единственное разумное объяснение: кто-то приходит, когда я сплю или в те редкие дни, когда выбираюсь из дому… Приходит и забирает их себе. Причем утаскивает предметы, не представляющие ни для кого ценности, кроме меня. Может быть, верхние соседи забираются через окно… Я был даже уверен в том, что забираются ко мне именно они… В сущности, мне некого было подозревать кроме этой немолодой бездетной пары, жившей на верхнем этаже. При этом я понимал, как опасно в пожилом возрасте спускаться с верхнего балкона на нижний, тем более, что муж страдал какой-то неизлечимой болезнью и передвигался по улице с палочкой, а у жены его была такая комплекция, что не приведи Господь!
Конечно, я обвинял их только мысленно, а вслух никогда не позволял себе высказывать никаких подозрений. Ну, залезают по ночам или днем, когда меня нет, — ничего страшного, ведь погрома они не устраивают…
И все-таки здороваться мы с ними перестали. Это случилось вскоре после того как они зачем-то унесли мою любимую вешалку для брюк. Встретив эту любезную парочку квартирных воров, я не сдержался и ехидно сказал им: «Ну что ж, теперь ваши брюки, я надеюсь, всегда будут в порядке!»
Они одновременно вытаращили на меня свои лживые глаза, развернулись и пошли прочь, громыхая тростью и тряся телесами. Помню, я тогда крикнул им вслед:
— Честное слово, уж лучше бы взяли деньгами!
Я хотел тогда еще добавить пару слов его жене: «Поберегите вашего супруга, перелезайте на мой балкон сами!», но не успел, так как они уже скрылись за углом. Возможно, это было и к лучшему, так как мои слова, как я потом понял, можно было истолковать в совершенно ином, не предвиденном мною неприличном смысле.
Под большим секретом я тогда поделился своими соображениями с консьержкой, взяв с нее слово, что она никому о предосудительном поведении моих верхних соседей не расскажет. Дальше случилось то, в чем я себя обвинять никак не могу и, пожалуй, опущу неприятные подробности. Так или иначе, все обитатели нашего дома приняли мою сторону, найдя поведение моих верхних соседей неприемлемым. К тому же многие жильцы, вслед за мной, стали замечать исчезновения предметов в своих квартирах, причем, в отличие от моего случая, у них пропадали вещи значительной ценности…
Короче, вскоре вороватая парочка переехала на другой конец города, а вместо них поселились молодожены, у которых, я полагал, должны быть другие развлечения.
Целую неделю я прожил спокойно, а потом пропажи начались снова.
Я не знал, что и думать.
Может, мы все действительно ошибались?
Со временем мне пришло в голову еще одно объяснение пресловутых пропаж, позволившее мне обойтись без обвинений в чей-либо адрес.
Многие ученые люди (ничуть не шарлатаны) пишут о том, что наряду с нашей Вселенной существуют параллельные миры. Если допустить, что это действительно так, то все объясняется очень просто. Время от времени дверь в параллельный мир открывается, а потом захлопывается, захватывая с собой какой-нибудь предмет из нашего мира. Точно так же может быть объяснено и внезапное возникновение ранее исчезнувших предметов в самых неожиданных местах.
Я поделился своей мыслью с нашей консьержкой и сказал, что подумываю о том, чтобы разыскать съехавшую из нашего дома супружескую пару и принести им свои извинения.
— Ни в коем случае не делайте этого, — возразила мне мадам N (она запретила мне называть свою фамилию), — вы только травмируете эту пожилую болезненную пару. Им и так осталось недолго. А на себя навлечете гнев множества людей… Внесете сумятицу в их размеренную жизнь, где добро и зло занимают свои положенные места… Ну, или не совсем положенные… Но вреда от вашего правдоискательства будет явно больше, чем пользы.
Подумав хорошенько, я и впрямь решил не ехать. Но не из-за сомнительных рассуждений нашей консьержки и уж тем более не из соображений личной выгоды. Нет, дело совершенно в другом. Мне нужно сначала увериться, что параллельный мир действительно существует.
2013
ОТКРЫТИЕ
В ранней молодости Иван Петрович мечтал совершить какое-нибудь открытие и прославиться. Он любил представлять себе: скромный, одетый небрежно, но со вкусом, он идет по весенней улице, провожаемый восхищенными взглядами. И делает вид, что ничего такого не замечает. Его догоняет совершенно незнакомая, невыносимо прекрасная девушка и просит уделить ей пять минут. А он…, и тогда…
Г оды шли, и юношеские эти грезы выветрились из головы Иван Петровича под влиянием житейских будней. Неприятно было, что бывший сосед по парте, Борька, действительно, так сказать, реализовал мечту Иван Петровича, но тут уж ничего нельзя было поделать.
«Пусть этот дурак лопнет от своей знаменитости, — говорил сам себе Иван Петрович, проезжая на троллейбусе мимо борькиного дома. — Вот я, например, чем я хуже? Ничем. И это еще мягко сказано! Ведь зазнался, паршивец, на ровном месте. Хорошо хоть я первый перестал с ним здороваться» Но со временем и эта обида прошла. Г оды тянулись, и Иван Петровичу стало все равно — кто чего добился, кто, прости Господи, заболел или даже умер — это его перестало трогать. Он сидел на лавочке перед домом и вспоминал, заплатил ли за горячую воду по счетчику. Цифры на счетчике — пять тысяч семьсот сорок три — он почему-то запомнил, а вот заплатил ли он по квитанции или нет — это стерлось из его памяти.
Расстроенный, он стал думать о том, что когда-нибудь, конечно, настанет год с теми же цифрами, что у него на водяном счетчике. «Чтобы дожить до этого времени, — прикидывал в уме Иван Петрович, — мне пришлось бы прожить еще три с лишним тысячи лет. А ведь я и тысячи не проживу. Значит, меня тогда уж точно не будет.»
