Она отключилась, не попрощавшись. Рита надула губы:
– Твоя пассия назначила свидание?
Леонид развернул ее к себе:
– Во-первых, это не моя пассия, и тебе это прекрасно известно. Во-вторых, без нее я не смогу достать нужный материал. Ты об этом тоже знаешь. Так что не веди себя как маленькая девочка.
Подруга усмехнулась:
– Как скажешь. А вон дом тетки Василисы.
Прочитав статью о семье Кашкиных, Леонид напряг фантазию, чтобы представить ветхую хибару, лишь слегка подремонтированную непонятным мужиком, неизвестно как появившимся на горизонте. Однако этого оказалось мало. Дом выглядел таким старым, что казался покинутым. Краска свисала лохмотьями, обнажая дерево, ставни повисли на одной петле, рамы гнили, выбитые кое-где стекла никто не думал вставлять. Забор наполовину развалился, открывая неприглядный вид участка, заросшего бурьяном. На старых плодовых деревьях свернулись листья, видимо, пораженные какой-то болезнью. К дому лепилась пристройка, годившаяся лишь на то, чтобы хранить в ней дрова в сухие солнечные дни. Вряд ли кто-то из курортников снял бы ее даже за пять гривен в день. Увяданием и смертью веяло от этого негостеприимного жилища. Леонид невольно вздрогнул. Рита заметила это.
– Не бойся, – она взяла его за руку. – Тетя Вася всегда дома.
Она пнула ногой калитку, вернее, то, что от нее осталось, и крикнула:
– Тетя Вася!
Из пристройки показался мальчик лет четырех, он окинул непрошеных гостей серьезным взглядом маленьких черных глаз.
– Привет, Егорка, – девушка погладила его по голове. – Мать дома?
Ребенок что-то промычал в ответ.
– У него аутизм, – пояснила подруга. – Он живет в своем мире. Никогда не слышала, чтобы Егорка разговаривал.
Василиса вышла из дома в старом синем халате. Такие выдавали раньше рабочим на заводах. Судя по всему, женщине не было еще и сорока, однако тяжелая жизнь наложила отпечаток на некогда привлекательное лицо с правильными чертами, светлые волосы поредели, большие глаза потускнели. Кожу изрезали морщины, сделав ее похожей на печеное яблоко. Только улыбка осталась приятной и доброй:
– Здравствуй, Риточка! В гости али по делу пришла? Как поживает мама?
– Они были подругами, – быстро сказала Рита Леониду и обратилась к Василисе: – Спасибо, хорошо. А как вы себя чувствуете?
Начался обмен любезностями, и Леонид, отойдя к яблоне, потрепал по головке мальчика. Егорка снова замычал и улыбнулся.
– А ты никак с кавалером пожаловала? – поинтересовалась Кашкина. Сомов растерялся. Он не задумывался, как представиться матери погибшего парня.
Его подруга нашла выход:
– Когда-то вы сказали мне, что хотели бы узнать, что же по-настоящему случилось с вашим мальчиком.
На глазах несчастной матери появились слезы:
– Да, я помню. Он из полиции?
– Да, но из другого государства. Его зовут Леонид, и он здесь, чтобы помочь вам.
Василиса протянула Сомову высохшую руку:
– Вот и познакомились. Проходите в дом.
Пропустив женщин вперед, оперативник последовал за ними. Сзади раздался легкий шорох. Капитан быстро обернулся. На пыльной дороге не было ни единой души, сморщенные листья яблонь и груш колыхал легкий ветер. И все же опытный оперативник чувствовал: за ним следят. Неужели он сразу оказался на правильном пути?
Обстановка дома тоже поражала беднотой. Стол, похожий на тот, который стоял в их квартире в Приреченске, пока родители не решили поменять мебель, был покрыт рваной клеенчатой скатертью. Мать Леонида постыдилась везти такой стол на дачу, а в доме Василисы он был украшением гостиной. Из кресел и дивана выглядывали пружины. Стулья угрожающе скрипели, словно предупреждали, что сбросят непрошеных гостей.
– Садитесь, – предложила Василиса.
Рита и Леонид, переглянувшись, последовали ее приглашению.
– Так что вы хотели узнать о моем мальчике? – Глаза снова увлажнились, и женщина неловко смахнула слезы грязным платком.
– Вы согласились с вынесенным полицией вердиктом? – спросил Леонид.
Она покачала головой. Лохмы седых волос упали на сморщенное лицо:
– Конечно, нет. Ваня не мог этого сделать.
– Но ведь он же предупреждал бабушку…
Она скосила в сторону выцветшие глаза:
– Ванечка не оставил бы нас с бабушкой и Егоркой.
Леонид придвинулся к ней:
– Получается, его убили?
Женщина промолчала.
– А что вы скажете о своем бывшем муже?
– Я не знаю, где он находится.
Сомов поудобнее устроился на стуле, насколько это вообще было возможно:
– Как он вошел в вашу семью?
– Гриша учился со Степаном в одном военном училище.
– И этот мужчина показывал вам какие-нибудь общие фотографии?
И снова покачивание головы.
– Нет, а зачем ему врать? – Она оперлась на тонкие, как былинки, руки. – Смотрите, как мы живем. Да, когда Григорий впервые переступил порог нашего дома, здесь было получше, однако мы давно не шиковали. Я понимаю, вы хотите спросить: какую цель преследовал этот мужчина? Наверное, я уже ответила. Сойдясь со мной, он жил на такие же копейки, как и моя семья. У нас нечего взять.
Сомов не стал развивать эту тему. Нужно было покончить с первым вопросом.
– А у вас остались курсантские фотографии Степана?
Она вздохнула:
– Все сгорело при пожаре.
– Значит, невозможно узнать, учился ли с ним Григорий? – вставила Рита.
– Нет. Это поправимо, – успокоил ее Леонид. – Достаточно сделать запрос в училище. Вы помните фамилию Григория?
Василиса жалко усмехнулась:
– Строев.
– А какое училище оканчивал ваш супруг?
– Училище связи в Томске.
Оперативник обрадовался, что покойный супруг Кашкиной учился в России. Его ребята быстренько направят запрос в это военное заведение или в архивы, если такого училища больше не существовало. Однако сам мужчина был уверен в ответе: Григорий Строев, если это действительно его фамилия, никогда в жизни не пересекал порог военного училища и знал Степана Кашкина лишь понаслышке. Откуда он мог о нем услышать? Это не проблема, Степан любил выпить. Вероятно, в каком-нибудь кабаке, может, находящемся даже в той деревне, где глава семьи нашел свою смерть, сошлись два незнакомых человека. Одному из них, Григорию, непременно что-то было надо. И он подпаивал Степана, выуживая все до последней мелочи. Потом, узнав, что Кашкин погиб, он прямиком направился в Мидас. Но почему его заинтересовала семья Кашкиных? Василиса права: ну что с них можно взять?
– Григорий устроился на работу, когда сошелся с вами? – спросил Леонид.
Василиса покраснела:
– Я этого не знаю.
– То есть вы продолжали содержать его?
Она потупилась.
– Журналистка Барышева пишет: у вашего супруга водились деньжата, только вам их он не собирался давать, – процитировал Сомов отрывок из статьи Елены. – Это так? Она не сама выдумала?
Несчастная молчала. Рита подсела к ней и ласково погладила по руке:
– Тетя Вася, вы хотите узнать правду о гибели вашего сына, но не желаете нам помогать.
– Это не так, – Василиса вздохнула. – Григорий тут ни при чем. Он бросил меня, не желая возиться с больным ребенком.
– А до этого он кормил и поил вас и Ваню?
Она снова смотрела в сторону:
– Кое-что перепадало.
Леонид ерзал на грозившем сломаться стуле. Он видел ее насквозь, несчастную одинокую бабу, каких много на земле. Василиса настрадалась с мужем-алкоголиком, однако не помышляла о разводе. Оставшись вдовой, она вернулась в родной поселок, горевала о своей бабьей доле. Пока не подвернулся красавчик мужчина, неизвестно откуда взявшийся и сочинивший сказку о совместном обучении с ее покойным супругом. Какой-то жулик пригрел ее, и женщина не пытался узнать о нем хотя бы что-нибудь. Мало того, она боялась это сделать. Вдруг Григория оскорбит ее недоверие и непрошеный гость ее бросит? Если бы несчастная знала: Строев, или как там его, и не собирался задерживаться. Судя по всему, ему надо было перекантоваться в Мидасе. Его привлекал именно этот поселок. Следовало выяснить почему.
– А Григорий хотел, чтобы родился Егор? – поинтересовалась Рита.
Она погладила мальчика по голове и выдохнула:
– Ну, разумеется.
– А сейчас он помогает Егорке?
Этот разговор был для Кашкиной тягостным.
– Нет, я уже сказала. Я не знаю, где он.
– Хорошо, – согласился Леонид. – Почему Иван невзлюбил Григория?
– Ваня считал, что появился нахлебник, – неохотно ответила Василиса.
– А это не так?
Маленькое сморщенное лицо женщины стало еще меньше. Каждый ответ давался ей с трудом.
– Ваш новый муж стал делать пристройку, чтобы сдавать ее курортникам, – видя ее замешательство, продолжил Леонид. – Это тоже не нравилось Ване?
– Григорий не пускал в пристройку отдыхающих, – призналась женщина. – В ней постоянно находились какие-то люди, его знакомые. Ваня следил за ними и часто говорил мне: они смахивают на бандитов. В их руках постоянно вертелись крупные суммы денег. Мой старший сын пытался подслушивать их разговоры, но Григорий заметил это и сильно избил Ваню.
