где еле дотягивавшийся до колен медведя, пацан, стоял и заворожённо смотрел как огромный лесной зверь шёл на него, размахивая висящими словно плети лапами, и тут же выстрелил в огромного медведя.
Но Ахмет, всё ещё державший наготове лук, тут же сбил своей быстрой стрелой, летящую в голову медведя мгновенную смерть, заодно, грозно прикрикнув на непослушного торопыгу. А я, если честно, очень даже был не против, парочки острых железок в голове огромного зверя.
Отступать было некуда. Эта громадина, в один шаг меня тут же нагонит. И я, оскалив зубы и подняв мой страшный ножик над головой, с грозным рычанием сам бросился на могучего исполина. Но в самый последний момент, уходя от удара тяжёлой лапой, снова проехался между расставленных ног топтыгина, резанув в конце, по до предела напряжённому сухожилию. Заревевшая от очередной порции боли туша, тут же завалилась на бок, и ломая торчащие древка, рухнула на землю. Оказавшись позади лежащего медведя, я сразу же влез на эту мохнатую гору. Хватаясь за его шерстяную шубу, я со всех сил старался побыстрей добраться до мохнатого горла, убийцы названного отца. Ухватившись одной рукой за вонзившуюся в шею, мою первую стрелу, а другой вытащив из ножен медвежий коготь, я тут же вонзил его рядом. Мишка как подорванный снова встал на ноги. И пританцовывая на единственной здоровой лапе, со всех сил задёргал своей мордой со стороны в сторону, при этом громко клацая зубастой пастью, в надежде откусить мне, как минимум, мою детскую голову. Чтобы удержатся на взбесившемся от боли звере, я отпустил ножик и схватился двумя руками за поломанную стрелу, чем вызвал просто неимоверный по своей амплитуде, взмах головой. Тут же подбросивший меня на пару метров вверх. Перевернувшись в воздухе, я увидел под собой уже раскрытую и готовую меня с радостью сожрать, зубастую пасть.
— Что бы ты мной подавился! — выкрикнул я, и зажмурившись, выставил впереди себя крепко сжатую в руках, вырванную с медвежьим мясом, мою обломанную стрелу…
Острый наконечник вместе с не менее острым древком, вошёл в пасть медведя, а я перевернувшись, тут же почувствовал удар, об его слюнявую морду…
Открыв глаза я понял, что повис на стреле, как на турнике, не давая закрыть челюсти, в который раз ошалевшему от боли мишке. Уходя от удара лапой, я наконец-то отпустил стрелу и отскочил в сторону, при этом не совсем удачно упав на землю. Сильно забив спину, я лежал и не мог пошевелится. В отличии от огромного зверя. Всё ещё не в силах закрыть пасть, он тут же свалился набок и с помощью уцелевшей ноги, упёрся в засевшую между челюстей стрелу. Быстро её сломав, он с торчащим из пасти обломанным древком и ревя от боли, неумолимо подползает ко мне. А мне, что бы оклематься, нужно хотя бы пару минут полежать. И всё снова заработает! Но у меня нету этих пары минут…
Через пару секунд, окровавленная медвежья морда, приблизилась ко мне вплотную и нехотя проглотив кровавую пену, уже во всю капавшую мне на лицо, тут же, с диким рёвом набросилась на меня…
А я, в этот страшный момент, почему-то снова вспомнил моего настоящего отца. Того бухого бородача с охотничьей сторожки. Интересно, вступился бы он за меня, как этот, совсем чужой мне человек. Отдал бы свою жизнь, ради своей кровинушки? Не знаю… Да видно теперь, и не узнаю…
Я уже мог спокойно разглядеть страшные раны, сделанные моей небольшой стрелой, в пасти, возможно даже у моего отчима по медвежьей линии. Может он меня так невзлюбил, потому что приревновал к этой ненормальной медведице? Мол, что за дела, дорогая? От кого это у тебя, такой странный субъект? И какого лешего, он у тебя в выводке делает? Он явно, не от меня появился!..
— Что, приревновал небось? Да, побитая твоя морда? — улыбаюсь я страшному зверюге. — Может и правильно… Мой отец, он явно по замужним спец. Может и к твоей медведице, клинья подбивал. Кто их, здешних охотников знает… А то ведь, как удобно-то! Настругал детёнышей, а другие пусть заботятся, растят, пряниками медовыми угощают…
Мишка, на мой немой вопрос почему-то не ответил… А продолжил путь к моему горлу, всё больше заливая меня своими кровавыми слюнями… Но вдруг, передумал…
Не мишка, конечно. Ахмет передумал. И медвежью, почти сомкнувшуюся пасть, тут же унесло градом очень точных стрел. Почти полсотни впившихся в плоть древок, торчала сейчас из туши мохнатого монстра. Ахмет слез с лошади, подошёл ко мне и наклонившись, спросил:
— Ты как, Комар? Помощь не нужна?
— Всё хорошо, — я уже почувствовал как возвращается сила в мои конечности. — Не впервой. Сейчас попустит…
— Ты извини нас, конечно… Месть, — чисто твоя была. Зря наверное, вмешались в ваши с мишкой счёты? — развёл руками Ахмет. — И если хочешь, можешь мне предъявить, вызвать на поединок. Или позволишь мою вину, приглашением на ужин к нашему с десятниками и сотником Такту, костру, загладить? Возможно даже и новый наместник улуса, на огонёк заглянет…
— Приглашения достаточно… — приподнявшись, я спёрся на руку Ахмету, который помог мне встать. Покачиваясь, я подошёл к Мбеку, тяжело вздохнул и протянув руку к растерзанному телу, закрыл ладонью широко открытые, безжизненные глаза. Затем вернулся к мишке и протискиваясь сквозь лес стрел, вытащил мой острый коготь, вернув его в ножны на широком поясе.
— Комар! Сын Мбека! Такой же великий охотник, как и его дед! — прокричал Ахмет, подняв меня над собой, а затем, тут же перевёл что он сказал, уже мне. — Ты только молчи. Ладно, Комар. Уж больно ты храбрый малый. Не хочу что бы тебя в колчаки забрали. Моей сотне такой храбрый воин, — точно пригодится. Это понятно? — я кивнул. — Игды, возьми пацана. И что-бы к нашему возвращению, по нашему, не хуже тебя говорил. Хочу его Сармату показать. — скромно одетый Игды вежливо поклонился, и усадив меня рядом с собой на лошадь, поскакал к самому большому шатру…
***
Ахмета и других его воинов, я в тот день больше не видел. Со мной же возился немного горбатый мужичок с двумя, довольно пожилыми женщинами. С утра до вечера впихивая мне в голову, совсем не знакомые мне слова, кроме некоторых, широко известных названий. Таких например, как кумыс. Эту кислятину, немного похожую на сильно забродивший, разбавленный водой кефир, они пили вместо воды. Употребление же этого напитка, хоть и придавало мне и Игды весёлости, но выучить побыстрее их язык, вовсе не помогало. Поэтому я, вместе с изо
