Едва гости примостились на кровати, как в дверь постучали. Корза извинился и вышел за дверь.
Через замочную скважину Марий заметил синюю форму.
"Стражи! За мной! Или нет? Вот же не везёт, только сбежал из полка, а уже попал в пожар и в лапы стражи! - испугался юноша и нащупал кинжал под курткой. - Жить! Дерьмо буду есть, клопов зубами давить, но жить! И мне плевать на всех"!
- Слишком, это слишком, - пробормотал Марий. По лицу катились капли пота, даже в огне, он так не боялся. - Надо вернуться в полк...
- Ты что-то сказал? - спросила Малуша.
- Товарищ Корза, - донеслось из-за двери. - Немедленно уходите из города! Консул приказал уничтожить Алые отряды, как пособников короля. На улицах убивают без суда и следствия. Бегите! В следующий раз я должен буду вас арестовать!
- Спасибо за то, что делаешь, Волчик! Я знал твоего отца, хороший был человек. Он всегда гордился тобой.
"Вернусь в полк, - решил юноша. - Скажу, что задержался по личным причинам. Или нет, лучше, попал в плен! И сбежал"!
Марий больше не был сопливым размазней, каким покинул Старые Тубы. Домосед и книжник превратился в жесткого и наглого наемника. "Думать только о себе, только я важен. Остальные скот, мясо"...
Марий отступил к кровати, парня затрясло как в лихорадке.
- Ты слышала, надо уходить! - прохрипел парень.
- Куда?
- В отряд, полк, там защитят...
- Полк? К наемникам? Убийцам? - взвизгнула Малуша. "Она всего лишь простая девка, не трать на неё время"...
- Заткнись! - Марий достал кинжал. Девушка окаменела. "Черт, а ведь могло получиться"! - подумал парень. Он вспомнил знакомство, сияющие глазами Малуши, пригласительные билетики на съезд.
- Если хочешь выжить, можешь пойти со мной. Сама слышала, что ваше дело швах. Наемники единственная сила! Дьявол, а ты думала, что я овцами торгую? Я - убийца, мои руки в крови по локоть! Я женщин убивал!
- Нет! - твёрдо, как отрезала, сказала девушка. "Ненавижу идеалистов"!
- Что ты делаешь? - спросил вошедший Корза. Он поднял окованный железом посох. - Ты предал нас!
- Я передумал, давай разойдёмся! Я возвращаюсь.
- Нет! Ты приведёшь за собой убийц! Стой! - Старик выставил вперёд посох. "Как он смеет мне угрожать, раб"!
Марий прыгнул на старика, Корза отбился посохом и попал в кисть. Кинжал выпал из руки. Второй удар пришёлся в левое плечо. Наемник отлетел к кровати, сбив с ног Малушу. "Не может быть! Это всего лишь старый хрыч, сейчас выдохнется и загнется"!
Старик наступал, выставив палку перед собой. Наемник никак не мог отвести глаз от окованного железом наконечника.
Ненависть переполняла Мария. Он зарычал, как бешеная собака, зажатая в угол живодерами. Книги, одна за другой полетели в старика. Тяжелый том ударил в голову и сбил Корзу с ног. Одни прыжком Марий дотянулся до кинжала и занёс лезвие.
- Нет, Марек! - закричала Малуша. - Не делай этого!
- Живи, гад! - Марий плюнул в лицо и побежал вниз по лестнице, не обращая внимания на проклятия старика.
Ступеньки. Прыжок на площадку. Снова ступеньки. "Ходу! Ходу"! Дверь. Старухи на лавочке перед домом. Сколько глаз! Марий наутек бросился из проулка.
- Убили! - заголосили из дома. - Лови его, лови!
Марий выскочил на широкую улицу, где хотел затеряться. И тут наемник увидел синие плащи городских стражей...
- Куда летишь? - окликнул толстый громила. Он преградил путь беглецу. - Стоять!
Марий вывернулся в сторону и побежал по улице. Он знал, что не сможет уйти, но не хотел сдаваться. За спиной тяжело дышали стражники.
Внезапно Марий заметил серые плащи наемников с голубой нашитой ленточкой на плечо и ладьей на щитах. Символ Рюгена! Это был его бывший десяток!
- Ребята! Помогите, меня местные ни за что убивают! - выкрикнул Марий и ничком повалился на мостовую.
- Мечи из ножен! - скомандовал Урман. Новый десятник не был ни хитрецом, ни особо умным, но зато ему можно было довериться. А доверие много стоит в смутные годы.
- Стена щитов!
Наемники закрыли Мария. Преследователи попятились прочь.
- Он под подозрением! И оказал сопротивление!
Десятник промолчал. На мгновение Марий поверил, что сейчас его выдадут стражникам. Но Урмана занимало другое: с одной стороны беглец дезертир, с другой - он сам притащил товарища к черту на кулички. Теперь за желание идти в компании приходилось расплачиваться совестью.
- Пошли вон, шавки! - рявкнул Урман. Наемники любили десятника, ему не надо было что-нибудь говорить или приказывать. Любые действия десятника были столь естественны, что, казалось, будто это не Урман приказывает, а наоборот, идет на поводу. Солдаты надвинулись вперёд, стражи, ругаясь, отступили.
- Какое же ты дерьмо! - бросил Урман и дважды съездил друга по лицу. Марий упал на колени, не смея поднять головы. - В строй, солдат! Я тебя привел, я и отведу назад!
Наемники шли дальше, к рабочим кварталам. По приказу консула полк зачищал город от сочувствующих Железному королю и сторонников Алых отрядов. Ночь обещала быть кровавой. Но уже никто не чурался убивать невинных людей, хотя именно ради них солдаты прибыли из-за моря.
- Грядет буря! - напророчил Ковыль. - Я чую тьму! Вороны летят за северянами на пир! Конец света близок!
- Дурак! - хмыкнул Серый и подвесил щит на спину. - Железный король самый обычный солдафон. Мало ли их было? Разве сильно изменится мир от того, какой местный царёк будет владеть лугами?
- Закон нарушен! Устои рушатся! Грядет время перемен!
- Что ни говори, а битва будет изрядная, - сказал Урман. В последнее время он редко говорил и только по делу. - И много наших поляжет. Вот только это наш единственный шанс доказать, что мы не зря жгли и убивали! Я выложусь на все сто, а вы, вы со мной?
- За Урмана! За Рюген! - заорали наемники.
То, что произошло позднее, Урман старался позабыть. Десятник имел подробный список людей, которых надо было устранить. За каждую голову платили серебряной монетой. Солдаты вламывались в дома, вытаскивали жильцов за волосы и выясняли личности. Если нужного человека не оказывалось на месте, они отрезали голову другому несчастному, чтобы не отставать от плана. Ковыль едва тащил за собой насквозь промокший мешок с трофеями.
След десятка отмечала кровь. Несколько раз на наемников нападали рабочие, но разбегались прочь, познакомившись с клинками.
- Господи! Прости меня! - шептал Урман, но не мог остановиться. Его несколько раз рвало, но рыцарь был слишком послушен, верен приказу, чтобы не подчиниться.
К рассвету побоище прекратилось. Рассеянные партии наемников возвращались к казармам. Бравада прошла. Шли в молчании. Даже самый последний мерзавец ощущал себя осквернённым, грязным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
