С в. Г в е н о л и й
Мой друг, ты — шарлатан!Девкалион, Огигий...
М о и с е й
Правый боже!Гвенолий наш учен!
С в. В л а с и й
Он просто пьян.
М о и с е й
Карп держит речь!
С в. В л а с и й
Он пьян, на то похоже.
М о и с е й
Наверное, в гроздях был скрыт дурман.
С в. К а р п
Верни же Вакху жезл его волшебныйИ рог двойной, для пиршества потребный!
М о и с е й
Ей-богу, я нечаянно их взял.
С в. Г в е н о л и й
Он признает вину! Какой скандал!
С в. К а р п
А ваш Самсон, смешной и неуклюжий?Он хуже Геркулеса, много хуже,Хоть оба женщиной побеждены.
С в. Г в е н о л и й
А Иеффая глупая затеяНапоминает нам Идоменея.
М о и с е й
Вы замолчите ль, горе-болтуны?
С в. К а р п
Вы хвалите Навина, впав в гордынюОн Амфиону плохо подражал:Один построил пением твердыню,Другой, фальшивя, стены разрушал.
М о и с е й
Несправедливо это замечанье!Глумятся над евреями они,Хотя давно б пропали без родни:Коль уберут подпоры — рухнет зданье.Христос-еврей; еврейка зачалаОт Духа...
С в. Г в е н о л и й
Троица! Ха-ха! Не знают,В чем превосходство этого числа,И все ж его другим предпочитают.Давным-давно на Инда берегахНаводит Брама-Вишну-Шива страх.
М о и с е й
Так Троицу индусы тоже знали?
С в. Г в е н о л и й
Свою и египтяне почитали:Изида, Гор, Озирис-Бог-отецМы Троицу увидим, наконец,И в странах отдаленнейших. СраженьеМы с Троицей языческой ведем.Ты убедишься, мой любезный, в том,Что все это не ново, сочиненьеФилософа Платона прочитав.
С в. К а р п
In vino veritas.[1] Он пьян, но прав.
С в. В л а с и й
По-гречески?
М о и с е й
Должно быть, по-латыни.
С в. В л а с и й
Вот пьянства вред! Он невменяем ныне.Скажи, в Христа ты веришь, пустослов?
С в. К а р п
Так спрашивать, мой друг, неделикатно.Distinguo.[2] Хоть я верую, понятно,Что мудр Христос, но мало ль мудрецов?Я чту и Зороастра, и Сократа,И Лао-Цзы, седого азиата;Им подражал Христос, и он не нов.
С в. Г в е н о л и й
А для чего, скажи без пререканий,Для пьяниц воду превращать в вино?Есть Филемон с Бавкидою давно,И скверных нам не нужно подражаний.
М о и с е й
Что вижу я? Вдруг улыбаться сталТы, Иоанн?
С в. И о а н н
Смешно мне.
М о и с е й
О создатель!
С в. И о а н н
Выходит, что я просто подражатель?
М о и с е й
Но ты же сам о чуде рассказал.
С в. И о а н н
Я сам?
М о и с е й
Ну да.
С в. И о а н н
Узнайте, о тупицы:Написаны евангелья страницыСпустя сто лет не Марком, не Лукой,И не Матфеем также, и не мной!Мы неучены; где нам до писанья?Сложили и «Апостолов деянья»Монахи, но разумными никак«Деянья» не назвать. Не приплетайтеАпостолов сюда, и не мешайте:Как видите, мы заняты... Итак,Оставьте нас, пожалуйста, в покое!
М о и с е й
Приди в себя! Да что это такое?Не прикасайся к полным сим грудям,Что прокляты...
С в. И о а н н
А, будь ты проклят сам!
С в. В л а с и й
Довольно споров! Толку в них немного.Придется в рай идти, нужна подмога.
М о и с е й
Идем, друг Влас!
В с е с в я т ы е
Идите, добрый путь!Мы об уходе вашем не жалеем!
Отделавшись от Власа с Моисеем,Задумали святители чуть-чутьИспробовать яд неги непривычной,И было их блаженство безгранично.С Теоной Карп любезничал. ЧудакПроговорил, заискивая так:«Желал бы я, прелестная Теона,Чтоб трапезу делила ты со мной».Вакханка улыбнулась благосклонноИ съела ломтик просфоры сухой.«Еще кусок?» Она не захотела:«Хлеб пресноват». — «Да нет, то — божье тело!У нас, святых, все — тайна. А теперьВот, выпей-ка! Глазам своим не верь:Сие вино...» — «Вкусней вино Фалерна».«Ты божью кровь вкушаешь!» — «Шутишь, верно!»«Нет, не шучу. То — кровь, а не виноНе бойся же! Пользительно оно:Я тем вином болящих исцеляю.Теперь и ты — святая, поздравляю!»
Гвенолия подход замысловат:Ведь грешники по-разному грешат.С Аглорою до неприличья пылок,Он таинства высмеивает зло:Кропит пьянящим соком он затылокХорошенькой вакханки, и чело,И знаменье креста изображает.«Во имя Купидона, — возглашает,И Вакха, и Венеры пресвятойЯ совершаю таинство крещенья».Сложив щепоть как для благословенья,Касается щеки ее тугой.«А это что такое?» — «КонфирмуюТебя, дружок; напомнит голос мойТебе про долг приятный и простой.Его тремя словами обрисую,На них твой культ основан целикомСии слова: лоза, и мирт, и роза...Ты поняла? Ну, к браку перейдемСвященником, супругом, женихомЯ стану сам. Скромней пусть будет поза!Взор потупи, дабы изобразить,Что девственна (чего не может быть)».«Вот так?» — «Ну да. Теперь дай руку снова!Ты в брак со мной вступить, скажи, готова?Conjungo nos.[3] Соединят сейчасНас узы, что невидимы для глаз.Пусть наш союз во всем преуспевает,Желаний пыл пусть вечно возрастает,Плодиться бог благословляет нас.Теперь клянись, о милая супруга,Что будешь мужу верною подругой».«Но клятве я, конечно, изменю».«Ну, ладно, ладно! К таинству другомуЯ перейду, не менее святому.То — исповедь. Секрет я сохраню;Не лги, ответь: ты много ли грешила?Что за грехи, признайся, совершила?»«Мои грехи — особые грехи,Их угадать нетрудно вам, хи-хи!»«Так, понял я: Венерины забавыА сколько раз?» — «Да не считала я».«Ну, круглым счетом?» — «Десять тысяч». — «Право?Не хвастайся! Как добрый судия,Absolvo te[4] — грехи тебе прощаю,Эпитимью за них я налагаю:Со мною точно так же согреши!»
Но чу — набат! Гвенолий, поспеши!Напрасный зов! Набата не услыша,Он говорит: «К тебе я послан свыше,Дабы во жрицы Вакха посвятить,Амура тож. Для этого служеньяДай, совершу я рукоположенье,Подам пример, как их обоих чтить!»
О Дух святой! Напрасно я пытаюсьПравдивым быть — писать я не решаюсь:Ведь целомудрия я дал обет.Гвенолий мой, ты не стоял, о нет!Вот, покорен Амура сладкой властью,Вздыхая томно, молвит наш святой:«О душенька! О милый ангел мой!»Аглора, вся охваченная страстью,Шепнула: «Очень рада я причастью».И таинство он совершает вновь,Лобзаньями, волнующими кровь,Он покрывает грудь ее и руки,И ноги, нечестивец, без стыда...«А это что? Соборованье, да?»«На случай путешествия, разлукиНа землю ты идешь, чтоб меж людьми,Под сенью виноградников ЦитерыРаспространять культ Вакха и Венеры;Напутствие последнее прими!»
Все под руку с вакханками, все пьяны.Тут прочие святые к ним идут.Себя предосудительно ведутОтступники, весельем обуянны:Шатаются и чепуху плетут,Красоток хороводом обступают,Танцуют, взявшись за руки, орут,Хохочут, и бранятся, и толкаютДруг друга, обнимаются, поют:
«Где троица? Да вот же, недалечко:Уста, и грудь, и некое местечко!На небе любят, любят на земле.Ту троицу мы видим, осязаем,Ласкаем, беспрепятственно лобзаем...Амуру и Венере — эвоэ!
Волшебная была у Вакха палка,Ее сменил жезл Моисея... Жалко!К какой же мы приложимся струе?Прочь палку ту, что воду исторгала!Ведь нам вино другая даровала.Лозе и Вакху — слава, эвоэ!»
Внезапно глас Нептуна раздается:«Покончить вам с утехами придется!Из рая многочисленный отрядК нам движется. Девицы, берегитесь!Вы также, преподобные, вернитесьИначе угодите прямо в ад».
«Ни шагу мы не сделаем назад!»Так Исраил ответил громогласноЗа ним Гвенолий: «Мы им зададим!»Рек Иоанн: «Уж мы им всыплем, ясно!Добавил Карп: «И тошно станет им!»Освободиться хочет он напрасноИз рук своей любовницы прекрасной(Они в него вцепились как клещи)Смеясь, героев тянут за плащи.Сперва они готовились сразиться,И кулаки сжимали, чтобы биться;Грозясь и хорохорясь без конца,Икотою слова перемежая,Нетвердою походкою ступая,Они дошли до самого дворцаИ на Олимп в конце концов попали.Устав от непривычных вакханалий,Все четверо уснули крепким сном,Ни «Отче наш», ни «Деву» не читаяСон, маками их щедро осыпая,Приосенил пьянчуг своим крылом.
ПЕСНЬ ШЕСТАЯ
