Вскоре брюнетка перехватила инициативу. Теперь уже она, словно клещ, вцепилась в мою руку и тянула за собой. Мы почти перешли на бег. Страх безжалостно толкал меня в спину.
Через полсотни шагов в узком свете фонариков удалось разглядеть стройные ряды живой изгороди, отчетливо напоминающей лабиринт.
Не притормаживая, Ада потянула меня в самую гущу черноты туннеля из зарослей. Единственное, о чем я про себя неистово молилась все это время, ошибиться в предположениях.
Переговорить, наконец, с предводителем кентавров, было отличной идеей.
По крайней мере, Егор искренне полагал, что если окунуться с головой в работу, дела ордена, выискивание предателей и лазеек, используемых ими для достижения цели, он перестанет думать о девчонке. Недаром в народе привыкли считать, что клин клином вышибают.
И задумка действительно работала. Мужчине удалось отвлечься на более насущные, по его мнению, проблемы. Правда, всего на полчаса, пока навязчивые мысли о местонахождении Катерины, ее безопасности, самочувствии не вернулись, став еще назойливее и сильнее.
Егор мог смириться, что человеческая женщина стала его идеей-фикс на фоне вожделения, дикой звериной тяги, примитивных желаний. Это было хоть и непривычно, ново, но объяснимо, даже логично. С этим мужчина вполне мог иметь дело. А вот с чем не мог — одержимость девчонкой на других уровнях, гораздо глубже, чем просто физическое влечение. Потребность защищать, оберегать, полностью владеть не только телом, но и каждой крупицей души. Быть рядом.
Такое оказалось неизведанной территорией. Гребаным аттракционом в угадайку, игрой вслепую. И это выбивало из колеи, ставило в тупик, заставляло Егора действовать необдуманно, ошибаться, метаться, как несдержанный подросток, впервые испытавший силу желания.
Попытка махом прервать общение, на фоне затаенной надежды, что таким образом странная связь, если не разорвется, то ослабнет, оказалась провальной. Егор же, потерпев полное фиаско, почти сразу осознал ошибочность подобной тактики, но исправляться, бить челом и выпрашивать прощения, было поздно. Да и ни к чему хорошему такое поведение не привело бы.
Мужчина заметил изменения, которые произошли с его девочкой всего за одну ночь. Его девочкой?
От таких собственнических мыслей Егора даже передернуло. Хотя, если признаться честно, внутренне он не испытывал никакого дискомфорта, видимо, давно согласившись с выбором, который уже состоялся.
С одной стороны было неприятно осознавать, что катализатором изменений в Кате стал он сам. С другой — даже холодность и официальность, а так же внутренний стержень силы, который, наконец, девочка показала, нравились мужчине.
Ему в ней нравилось все. В этом он все же соизволил себе признаться как раз в ту бессонную ночь под дверью комнаты, откуда доносились приглушенные всхлипы.
Признать — признался, но действовать не собирался. Хотя бы, пока не сможет полностью разобраться с угрозой, нависшей над главным сокровищем, оберегаемым орденом столетиями. Миром между слоями мироздания.
Безопасность Кати по-прежнему была для Егора главнее желаний, что до сих пор удавалось успешно подавлять. Правда, спустя часы после расставания с ней, мужчину все чаще одолевали сомнения в эффективности сделанного. Не видя Катю воочию, самостоятельно не контролируя все происходящее, Егор не мог гарантировать ее полную безопасность. Что если, исключив девочку из круга непонятной игры существ, вернув ее в обычную человеческую жизнь, он так и не смог обеспечить ей автоматическую свободу от посягательств мистического мира? Если так, то он чертовски сильно… просчитался.
Выходит, что даже оградив ее от себя, Егор не добился поставленных целей, лишь спровоцировал Катю выстроить стену. Которую, возможно, будет не так легко разрушить, как казалось ему ранее.
Все прежние доводы в пользу расстояния между ними для безопасности Катерины, сейчас вдруг потускнели и стали несущественными, неубедительными. Тревога за нее затмила собой все вокруг, будто это ощущение было живым и двигалось у него под кожей, вызывая зуд, побуждая скорее действовать. Мужчина сцепил зубы и призвал всю свою хваленую выдержку, чтобы тут же не поддаться порыву.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Его благоразумие и так дало значительную трещину. Главе ордена не пристало быть эмоциональным, экспрессивным, нетерпеливым. Это шло вразрез со всем, чему он привык следовать ранее.
Конечно, мужчина мог и дальше списывать подобные реакции на воздействие не до конца изученного проклятия Гекаты, потери связи с мантикорой, проблем, что навалились скопом. Но в глубине души, он прекрасно понимал — главная причина его поведения сейчас находится в человеческом городе.
С этим предстояло разобраться. Чем скорее, тем лучше.
Для того чтобы дать решительный бой предателям — нужна трезвая, лишенная чувственного дурмана, голова. И если уж игнорирование безумной тяги к человеку не принесло желаемых результатов, то стоит попробовать иное. Принять то, чего так отчаянно хочется. Исправить ошибки. Показать истинное лицо. Открыться. И вполне возможно тогда, наконец, удастся докопаться до сути химии между ними. А так же если не избавиться от этого воздействия полностью, то хотя бы свести пагубность процесса к минимуму.
Егор пообещал себе, что обязательно проверит, как девочка устроилась, все ли с ней хорошо, сразу после окончания визита к кентаврам.
Хавэру, предводителю кентавров, удалось убедить Егора в собственной непричастности к покушению. Не имея возможности самому проверить, осязать истинность сказанного по причине нарушения связи с мантикорой, он доверил сканирование кентавров на ложь Петру. Если кто и мог превосходно справиться с этой задачей, кроме мантикоры, так именно берсерк. Отменный нюх, повышенная внимательность к любым деталям позволяла ищейке ордена десятилетиями считаться одним из лучших в лиге воинов. Егор доверял ему. А то, что мужчина полностью оправдывал возложенное доверие — многого стоило.
Как показал разговор, Хавэр действительно не лукавил. Его ближний круг не был замешан в попытке нарушения мирного договора. Остальных представителей клана, чтобы развеять и свои сомнения, и ордена, предводитель обещал проверить лично.
Егор не успокоился, но такой исход переговоров оставил его удовлетворенным. Голову того, кто посмел покуситься на жизнь Кати, он хотел снести с плеч самостоятельно. И кентавр правильно сделал, что согласился предоставить ему такую возможность, приняв активное участие в расследовании. Откажи предводитель Егору в мести — и конфликта было бы не избежать. А конфликтовать с орденом существ не хотел никто. Слишком много власти за столетия существования орудия правосудия сосредоточилось в нем.
Когда мужчины вышли из дома Хавэра, на улице уже стояли сумерки. Предводитель кентавров с несколькими личными охранниками решил лично проводить Егора с его людьми к границе владений. То ли выказывая дань уважения, то ли чтобы самостоятельно удостовериться: глава ордена не вернется поскорее устроить самосуд.
Кентавра-стрелка так и не удалось отыскать в поселении. Егор бы его с первого взгляда узнал. Но то, что напавшего на Катю здесь не было, не означало начало веры в его полное отсутствие в клане. Егор намеривался активно искать «крысу».
Какую бы цель ни преследовал предводитель кентавров провожая членов ордена, Егор не испытывал неприязни к его компании.
Обсуждая общие дела, группа неспешно приближалась к границе владений Хавэра. А стоило им войти в лабиринт, как со всех сторон, словно снежная лавина, посыпались огненные стрелы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
С мрачным удовлетворением Егор принял бой.
Члены ордена сражались умело, уверено. Их боевой талант был закален в сотнях битв, смертоносные движения доведены до уровня рефлексов, дух силен и неуемен.
Егор не сомневался в победе. Орден никогда не выступал побежденной стороной боя.
Правда в этот раз для очередного выигрыша придется приложить немало усилий. Противников оказалось втрое больше. Если не вчетверо.
