Глава 6
Джастина с изумлением уставилась на Джейсона.
– Ты имеешь в виду... вроде того что... ты танцуешь плохо?
– Нет, тогда бы я сказал, что у меня нет чувства ритма. Что тоже правда. Но я имел в виду
именно то, что сказал: у меня нет души.
– Если бы ее у тебя не было, ты бы не сидел здесь со мной и не разговаривал. Ты не был
бы жив.
– А что для тебя душа?
– Это то, что заставляет твое сердце биться, мозг – функционировать, а тело – двигаться.
– На самом деле человеческое тело движется благодаря термоэлектрической энергии.
Около ста ватт – эквивалент обычной лампочки.
– Да, я знаю, – ответила она, – но я всегда думала, что душа – это источник энергии.
– Нет. Душа – это что-то отдельное.
Джастина выглядела изумленной и обеспокоенной. Она спросила у Джейсона:
– А что буддисты говорят о душе?
– Когда человек сосредотачивается на себе и получении удовольствий, то это мешает
увидеть ему правду и вечное.
– А-а-а. – Джастина наморщила лоб. – Исходя из этого, у тебя может быть душа.
Он посмотрел на нее и не ответил.
– А ты интересный парень, – сказала Джастина так, будто это был совсем не комплимент.
– Следующий раунд. Ты знаешь вопрос.
Джастина чувствовала себя уязвленной.
– Ты будешь спрашивать одно и то же снова и снова?
– Ты можешь солгать, – предложил Джейсон.
– Я не умею врать. Спроси что-нибудь другое.
Джейсон покачал головой.
– Тогда действие. – Она запнулась и с трудом произнесла: – Пожалуйста.
Джейсон снова покачал головой. Он увидел, как каждый открытый сантиметр ее кожи стал
розовым.
– Почему тебе так сложно ответить? – спросил он.
Хотя он знал почему.
Джастина встала и подошла к кухонному шкафчику и достала пищевую пленку. Она
оторвала кусочек пленки и накрыла ею тарелку.
– Твой вопрос имеет отношение к тому, о чем я не хочу говорить. Поэтому я не хочу
отвечать.
– Это больше, чем простое нежелание, – сказал он, поддев пищевую пленку, чтобы взять
последнюю оливку. – Больше похоже, что ты не можешь об этом говорить.
Джастина взяла тарелку и пихнула ее на полку в холодильник.
– Я иду к себе. Мне нужно рано встать и еще мне надо кое-что сделать сегодня вечером.
– Например?
– Не твое дело, – резко ответила она. – А теперь покинь кухню, пожалуйста, чтобы я
выключила свет.
Джейсон встал и отнес бутылку водки и стопки на кухонный столик около раковины.
– Ты собираешься выйти из игры, когда она еще не окончена? Ты должна мне ответ... или
же снимай с себя еще одну вещь.
– Что ж, я не могу ответить. А поскольку на мне лишь платье, я не могу с себя его снять.
Это бесперспективная ситуация.
Они оба знали, что она хочет, чтобы он снял с нее какую-либо ответственность. Так, по
крайней мере, поступил бы джентльмен.
– У нас были правила, мы согласились на них, – напомнил он.
– Да, но весь смысл был в том, чтобы узнать друг друга и... провести время как друзья...
– Что мне нужно было спрашивать? Я заинтересован в вещах, из-за которых ты
чувствуешь себя неловко.
– На данный момент это ты.
Джейсон приблизился к Джастине. Его пристальный взгляд поймал пульсирующую венку
на ее шее.
– Если ты не ответишь, тогда расплачивайся, – спокойно произнес он.
Он подошел слишком близко – Джастине пришлось отклониться назад, прижимаясь к
столу, будто ей нужно было за что-либо удержаться, чтобы не упасть. Ее глаза были
огромными горьковато-сладкого карего цвета, в которых плескался страх и любопытство.
Когда Джейсон подошел еще ближе, он почувствовал, как она дрожит.
– Только дотронься до меня, и я подам на тебя в суд, – бросила Джастина.
– Я не собираюсь стягивать с тебя платье.
Медленно Джейсон поднял руку и кончиками пальцев дотронулся до ее шеи. Ее кожа была
шелковистой и невозможно гладкой. Он позволил своему большому пальцу опуститься во
впадинку на ее горле, где пульсировала паника.
Джастина напряглась, ее лицо стало красным.
– Я сделаю это, – пробормотала она, приняв для себя какое-то решение.
Просунув руку под платье на плече, Джастина вытащила лямку лифчика и продела через
нее локоть. То же самое она повторила и с другой стороны. Она расстегнула застежку
сзади и вытащила белый лифчик через вырез на платье.
– Держи, – сказала она, и ее глаза вызывающе вспыхнули, когда она протянула ему
лифчик. – Игра окончена.
Джейсон автоматически взял его, его рука почувствовала тепло упругой ткани.
Он не смог не посмотреть на перед ее платья: ее соски отчетливо прорисовывались на
ткани. Увидев что-то личное, держа в руках ее нижнее белье, он окунулся в свои фантазии.
Он хотел дотронуться до нее, подразнить ее. Он хотел почувствовать ее под собой.
Возбуждение ускорило циркуляцию крови по венам, из-за чего определенная часть его
тела напряглась. Через несколько секунд это станет очевидным, если он не положит этому
конец.
Он подошел к стулу, на котором сидела Джастина, поднял ее сандалии и возвратил их ей, вместе с лифчиком и оригами.
– Я только хотел, чтобы ты распустила волосы, – вежливо произнес он – что было правдой
– и улыбнулся. Ее щеки покраснели.
– Спокойной ночи. – Джастина показала на дверь, когда они вышли в холл. – Думаю, ты
сам найдешь свой номер.
Он улыбнулся, наслаждаясь ее дискомфортом.
– Ты принесешь мне «коктейль здоровья» завтра утром?
– Нет, я отдам его Присцилле. – Она остановилась у входной двери, ее свободная рука
искала выключатель. – Иди.
Он пошел в противоположную сторону.
– Спокойной ночи, – сказал он, как только выключился свет, а входная дверь закрылась.
Джейсон медленно возвратился в свой номер; его мысли занимала Джастина Хоффман.
Он уже знал о ней больше, чем она думала, и, конечно, больше, чем она хотела бы. Найти
основную информацию о ней было легко: дата рождения, прошлые места жительства –
которых было много, – образование – степень в области управления гостиничным
бизнесом, – финансовое положение – скромное и под строгим контролем.
Но этот скелет информации не смог передать уникальность такой женщины, как
Джастина. Яркая, пылающая, с эпатирующим духом авантюристки. И все же в ней было
что-то приятно-домашнее... Она нашла свое место в мире и была счастлива.
Счастлива, но не во всем. Он на инстинктивном уровне хотел заполнить то пространство
между тем, что она имела и в чем нуждалась.
Это желание было осложнением. Это заставило его сожалеть о необходимости
использовать ее, взять то, что она больше всего ценила.
Но он нуждался в магии более чем буквально, и только ведьма, книга заклинаний и ключ
могли помочь ему.
*****
Джастина дрожала и чувствовала себя опустошенной, когда переступила порог своего
дома. Она не была уверена, что только что произошло: они начали детскую игру, и вот уже
Джейсон превратил ее в нечто пугающее. Нечто сексуальное.
Она взглянула на часы на стене: четверть двенадцатого.
Как раз хватит времени подготовиться к заклинанию.
Все ее мысли о Джейсоне Блэке улетучились, когда она взглянула на пространство около
ее кровати, где ее ждала книга заклинаний.
«Неужели я действительно собираюсь сделать это?»
Она должна попытаться. У нее не осталось выбора, когда она узнала о гейсе. Она не
сможет успокоиться, пока не снимет его.
Джастина прошла в гардеробную и вытащила метлу с ручкой из кедра. Коричный аромат
расплескался в воздухе, когда она начала подметать пол против часовой стрелки, против
движения солнца, как называли это ведьмы. Ритуальная метла смахнет всю отрицательную
энергию.
После пары минут энергичной уборки Джастина убрала метлу в шкаф и встала на
носочки, чтобы дотянуться до верхней полки. Она достала керамический сосуд,
наполненный смесью камней и кристаллов. Кварц, кальцит, пирит, обсидиан, агат, коллант
– все это она разложила вокруг свечи, которую предварительно зажгла. Последний
необходимый элемент для заклинания создаст защитную область – Джастина начала
чертить круг на полу.
После этого она достала книгу заклинаний из-под кровати. В ее руках книга ожила и стала
теплой. Убрав с книги льняную тряпочку, она отнесла ее в центр круга и села на пол, положив книгу на колени.
Джастина потянула за цепочку на шее, вытащила ключ и открыла книгу заклинаний. Тут
же перед взором Джастины появилась тринадцатая страница. Девушка провела пальцами
по пергаменту, и на нем появились слова. Она всегда спрашивала себя, почему кто-то
может творить заклинания, которые пророчат плохой конец, и теперь поняла почему.
Иногда человек хотел чего-то так сильно, что не задумывался о последствиях.
