сукцессии второго сына на королевство, которую получил. Но Ягелло, видя, что Витолта не может от предпринятой коронации на королевство литовское отвести, которая была намечена в Вильне, на шестнадцатый день месяца сентября послал Яна Чарнковского, подкомория познаньского, на стражу у границ польских и шленских, дабы послов Витолтовых, и императорских, в разных местах через Пруссию часто идущих, перехватывал. Ему сразу же повезло, и взял он в плен баптиста Цигаллу[54], доктора права, генуэзца, а также Зигмунта Рота, шлензака, к Витолту с письмом идущих. Вытряхнув их, он неосмотрительно отпустил, и письма императорские от них [251] взяв, к королю эти письма принес.
А были они писаны к Витолту, дабы его от сомнения о короне избавить (ибо Витолт сомневался, имел ли власть император или король римский, который сам еще короны императорской не получил), новых королей короновать и утверждать. Несли тогда эти послы Витолту привилегии императорские, которыми учредил новое королевство в Литве и Витолта королем утвердил. А другие послы за ними корону привезти должны были. И были еще письма о союзе Литвы с крестоносцами прусскими и лифляндскими против поляков.
О запрете передачи короны Витолту
Когда Чарнковский из-за неспособного здоровья оной стражи стеречь не мог, сразу же вся шляхта Великой Польши без какого-либо приказа и ведомости королевской собралась строем, как на войну, с вождями своими, Сендывоем Остророгом, воеводой и старостой, и Доброгостом Шамотульским, каштеляном познаньским и Ярандом[55] Брудзевским, воеводой владиславским. У Турьей Горы на всех дорогах, лесах, реках, вооруженными будучи, посты расставили. А уже послы цезарские: немецкие, венгерские, чешские и папские, с большой помпой и с коронами Витолту и княгине, его Ульяне, шли. Минули Франкфурт над Одрой, и услышали, что поляками все дороги были закрыты. Потому, не рискнув подвергнуть себя опасности и прождав напрасно, пока войско польское дороги не откроет два месяца, ни с чем к императору вернулись. С большой жалостью Витолт об этом узнал, но перед гостями, утешая их, сожаление свое скрывал и вплоть до конца месяца сентября щедро их угощал. И были такие гости на коронацию приглашены, как Кромер fоl. 294, lib. 19 [251v], и Длугош пишут: два мастера, Павел Русдорф прусский и Сифрид лифляндский со своими комендантами и рыцарями, князьями и баронами рейхскими, а также московские, тверские, одоевские князья и цари заволжских и перекопских татар с мурзами и с уланами. Летописцы литовские без довода, что иначе это было, свидетельствуют, якобы послы Витолта тригода должны были жить в Италии, ибо корону нести не смели из– за больших воен, в то время в итальянской земле возникших. А потом якобы у них поляки корону во Львове должны были отнять, не желая ее Литве. Но в польских хрониках и прусских иначе и доказательней свидетельствуют, ибо и Меховиус, fоl. 288, lib. 4, так об этом вопрекилетописцам пишет: ПЛП «Читано (разумеется, в перехваченном письме) о переезде посланцев короля Зыгмунта с коронами через Саксонию, (не через Львов)[56], в направлении Пруссии». Длугош и Кромер ПЛП «Уже до Франкфурта над Одрой послы доехали (разумеется, с коронами), когда узнали, что поляки стерегут все дороги. Не отважившись на действия, грозящие опасностью, и после двух месяцев напрасного ожидания вернулись к императору».
Это же пишут Ваповский, Гербортус, Бельский, ПЛП «и другие». Но для поляков Литва короны и королевского титула не имеет. Они это лучше знают, и доказательней пишут о том, что сами натворили.
О вызове Ягелла в Литву Витолтом и о смерти последнего
В то время Витолт или от отчаяния, или по другой какой-либо причине попал в немощь, которую антракс лекари [252] зовут, однако никаких хлопот о короне не прекращал. А поскольку видел, что к этому изз-а неохоты поляков прийти ему трудно было и завершить это не мог явными действиями, так хитрость умыслил.Просил короля к себе на охоту в Литву, зарекшись уже оные все прошлые склоки забыть и старание о короне бросить.
Мило королю было в милую отчизну ехать, но это Витолтово приглашение части господ коронных подозрительным показалось, потому несколько сенаторов при нем послали и Збигнева, епископа краковского. Их всех с королем, кроме епископа, ибо этот был наибольший его противник, Витолт благодарно и мирно проводил, от самых границ литовских до Вильна проводил. И вскоре в Вильне были, с большой просьбой Витолт королю надоедал, дабы ему корону к украшению и славе обоюдной отчизны на королевство литовское не запрещал, и когда ему король отвечал, что это без позволения господ коронных учинить не мог, старался сперва, как бы с собой Збигнева, епископа, примирить, к которому от имени своего послал, большими его дарами и обещаниями бомбя, дабы он сам славе честности его не был противен, грозя другим тоже, что если бы сопротивление свое не прекратил, и ногами, и руками (как говорят) изо всех сил о чем стараться присягнул, дабы был с епископства сброшен. На зто ему отвечал Збигнев, что его считает достойнейшим князем Kороны, только что этого без нарушения дружбы, мира, союза и договоров обоюдных Великого княжества Литовского Корона учинить не может. Тоже дабы на то смотрел, что ему наэт о император и крестоносцы, главные оба государства неприятели, [252v] советуют, лишь бы его озлобить, но эти два народа, которые в согласие святой победить не могут, разорвали и поссорили, так как тоже это всегда император имел в виду в пословице, что хочу вбросить кость между двух псов, которых потом легче мог бы разорвать и победить. Так это Витулту Збигнев широкими словами растолковал. И немощь его настолько сильная взяла, что с отчаяния более долгой жизни оно старание о короне литовской забыл, и до смерти, как христианскому господину надлежит, с большими молитвами и раскаянием готовился. Король, сразу же это увидев, Збигнева, епископа, и господ коронных в Польшу отправил, ибо понимал, что при них Свидригайла, брата, на княжество Литовское (как замыслил) не мог поставить.
В славных триумфах римские, прошедшие гетманы
Греческие, троянские, персидские, оные благородные господа.
Умер славный Витолт в Троках на восьмидесятом году.
Которое имя, расширил мужеством по всем свете.
Не с чужими, а с Русью боролся, со Жмудью, Литвой
Всегда триумфами прославлен был, имел мужественную битву.
Татарских царей свергал, других ставил,
Что ему каждый царь с ордой свои показывал службу.
Ибо когда султан Зелиден
