— Пойду к женщинам, успокою их. Сайла, ты не сходишь со мной?
— Конечно. — Взгляд Сайлы все еще был устремлен на дверь, от которой отошел Гэн.
Поднявшись, она сдвинулась с места, лишь когда Нила потянула ее за руку. Подойдя к девушке, Сайла остановилась. Не прозвучало ни единого слова, и все же Гэн понял, что диалог уже состоялся. Почти незаметно на щеках Нилы выступил румянец. Жрица Роз по-прежнему стояла молча. Нила посмотрела на его непреклонное лицо, и выражение ее глаз менялось, словно в калейдоскопе, с такой быстротой, что Гэн не в силах был его уловить. Она хотела поговорить, а он не мог придумать, что сказать, и был в буквальном смысле почти лишен дара речи при мысли, что произнесет не те слова. В конце концов юноша пробормотал:
— Если мы не вернемся… — но Нила прильнула к нему до того, как он осознал, что происходит. Тело ее дрожало. Участившееся дыхание стало напоминать собой чуть слышное всхлипывание. Не говоря ни слова, Гэн крепко прижал ее к себе. Мало-помалу девушка успокоилась, и, когда отступила, ему пришлось улыбнуться ее нравоучительному тону. С уверенностью в голосе Нила произнесла:
— Ты вернешься. Нам с тобой еще многое предстоит обсудить. Планы, цели. Правда, мои не столь велики, как твои, но очень важны для меня. Думаю, и для тебя тоже.
Но для Гэна все это прозвучало вызывавшим ужасное разочарование заявлением, — слова, в которых чувствовалась лишь амбиция. Он знал все заранее, но болезненно ощутил, как сильно ждал слов Нилы о нем, о них обоих. Гэну хотелось, чтобы эта женщина любила его.
Внезапно его поразил чей-то облик, и время словно повернуло вспять.
На коленях у Нилы сидел белокурый малыш, лицом миниатюрная копия матери. Они смотрели на него напряженным взглядом, полным непостижимой боли.
Образ исчез.
Гэн жадно глотнул воздух. Ему не терпелось поделиться с Нилой своей болью, своими мыслями, чувствами — всем, о чем так хотелось рассказать с той минуты, когда впервые он обнял ее.
Когда она поняла, что потеряла Класа.
Обезумев, юноша молча прокричал: «Она никогда не сможет любить тебя так, как его!..»
Опустив руки, Гэн отступил назад и произнес:
— Я догадываюсь о твоих планах. Обещаю, что, когда мы вернемся в свое племя, имя твоей семьи будут уважать не меньше, чем прежде. Как ты говоришь, сделаем это мы вместе.
Она побледнела. Юноша был уверен, что в этот момент Нила думает об огромной сложности задаче, стоявшей на их пути. Подавшись вперед, она чмокнула его в щеку и, не успел он повернуться, как вдруг поцеловала снова, прямо в губы. Это получилось как-то грубо, и непостижимость происходящего ошеломила Гэна. Прижав руку к губам, заливаясь краской, Нила смотрела, как он приходит в себя. Слезы, которые она умело сдерживала до той минуты, брызнув из глаз, потекли по щекам сверкающими ручейками. Внезапно сорвавшись с места, девушка выбежала из дома.
Когда Гэн добрался до лагеря, там уже все напоминало людской муравейник: отовсюду доносились тихие проклятия, где-то чем-то гремели, раздавались громкие приказы. Стояла кромешная тьма, ни единого отблеска луны на небе, но он мог утверждать, что дела обстоят хорошо. Выбор места вдали от замка оказался более мудрым решением, чем они предполагали. Гэн подумал также, что, к счастью, у них нет больших проблем. Его терзало разочарование после встречи с Нилой.
Несколько вопросов привели юношу туда, где Клас уже ждал его, оседлав коней. Собаки приветствовали хозяина, радостно подпрыгивая. Тейт и Эмсо оказались вместе. Они доложили, что головная рота через пару минут готова выступить. Клас вместе с кавалерией и легкими повозками, груженными провиантом, должен был замыкать шествие.
Гэн проверял состояние дел в других подразделениях, направляясь в хвост колонны, возглавляемой Класом, когда замигал фонарь в окне одного из домов, где проживали женатые пары. Он безучастно подумал, что это могла быть Нила, а может, Сайла, и вдруг вспомнил о послании Билстена.
Он пришпорил коня, направив его вперед, сквозь толпу кавалеристов. Разыскав Класа, юноша напомнил ему о разговоре с торговцем, и друзья вдвоем попытались точно припомнить его слова. В конечном счете Клас передал командование кавалерийским подразделением офицеру и поехал искать Сайлу, а Гэн опять вернулся в голову колонны.
Сайла была уверена, что навстречу ей скачет именно Клас, еще задолго до того, как он подъехал. Сайла тихонько позвала его, и Клас спешился, обнимая ее. После долгого поцелуя он произнес:
— Это самая веская причина, по которой я должен был найти тебя, но есть и еще одна. У пройдохи Билстена было какое-то сообщение для тебя, но во всей этой суматохе мы о нем забыли. Прости. Во всяком случае, мне кажется, оно из твоей обители — он точно не сказал.
Жрица Роз заставила себя говорить спокойно:
— Рассказывай, Клас.
— «Никогда не забывай, что усыпанная розами тропа ведет к вратам неожиданности».
Она еле перевела дыхание.
— Это что-нибудь значит? — спросил он, наклоняясь ближе, и Сайла инстинктивно солгала:
— Нет. То есть да, конечно, означает что-то, но это не важно. Настоятельница передает мне, что жизнь непредсказуема, но я никогда не должна терять надежду.
— Тогда почему она так не выразилась?! Глупость какая-то. Мне надо ехать. — Клас снова поцеловал ее, и с этой минуты Сайла забыла об увядших розах, прибитых к ее двери, и о собственных целях — она могла думать лишь о нем, едущем в ночную тьму, о том, что, возможно, он никогда уже к ней не вернется. Сайла ухватилась за китель, когда он стал вырываться из ее объятий. Клас разжал женские пальчики с той ласковой силой, которая всегда удивляла ее, и, виновато улыбнувшись, сказал:
— Не волнуйся обо мне. Береги себя.
— Знаешь, есть вещи… — Она запнулась. — Нет, неважно. Ты будешь делать то, что должен. А я буду гордиться тобой.
В последний раз стиснув руку любимой, он оседлал коня и поскакал прочь. Затихающий стук копыт насмешливо вторил учащенному ритму ее колотившегося в груди сердца.
Гэн тоже прислушивался к топоту копыт сотен лошадей, надеясь, что за пределами лагеря не окажется никого, кто донес бы о скрытном уходе войск. На всякий случай он пустил лошадь рысью. Переход утомит воинов, однако теперь важно выиграть время; ничего, они выспятся завтра.
Глава 56
Река Медвежья Лапа неспешно текла по широкой долине. Ее воды приглушенно блестели на фоне серого, освещенного рассветом прибрежного леса. Над рекой парила огромная цапля, и ее отражение легко скользило от одного берега к другому. Заброшенная дорога на северном берегу реки была пуста, если не считать маленького сторожевого оланского отряда. Воины, похоже, никуда не торопились. Одни готовили завтрак, другие скатывали постели.
Ниже по течению на южном берегу реки, напротив наблюдательной позиции Гэна, был разбит лагерь Оланов, и там все было в движении, как в муравейнике. Стоявший рядом с Гэном воин произнес:
— Как раз за той пихтой со сломанной молнией верхушкой они заготавливают бревна для плотов, Мурдат.
Юноша вздрогнул. Даже сейчас, когда все мысли должны быть заняты приближавшейся битвой, это прозвище снова растревожило душу. Наверное, потому, что оно заставляло взглянуть на самого себя в другом свете. Для всех остальных это было его имя. Для Гэна Мондэрка это был союзник, неизвестный человек. Он только сейчас начал открывать самого себя; он еще понятия не имел, кто такой Мурдат.
Воин между тем продолжал:
— Плотов они пока немного настроили, думают, что не придется переправлять сразу всех лошадей. Вон там видны и лодки — их реквизировали повсюду и собрали на берегу у переправы.
— Когда они начнут переправу?
— Сегодня, — уверенно ответил разведчик, а когда Гэн вопросительно посмотрел на него, улыбнулся. — Они пакуют свои кухонные принадлежности, а это значит, что больше не собираются есть на той стороне реки.
— Они могут и не есть некоторое время или ограничиться холодной пищей — последние два дня мы так и поступали, чтобы никто не обнаружил нас по дыму костров. — Опустив глаза, воин переступал с ноги на ногу. Гэн похлопал его по спине. — Но я думаю, что ты прав. Ты все сделал правильно. Передай своему командиру мою благодарность.
Дотронувшись до уха, воин произнес: «Слушаюсь!» — и проворно убежал прочь. Гэн не без удовольствия наблюдал, как тот расплылся в широкой улыбке, полагая, что никто за ним не следит.
Покидая свою наблюдательную позицию, юноша подумал о том, как важно такое воодушевление во время битвы. Ведь его воинам будут противостоять превосходящие их числом, приученные побеждать силы.
Отгоняя прочь не покидавшую его тревогу, Гэн подошел к лужайке, где его ждали Клас и Тейт с собаками. Он постарался придать своему голосу уверенность.
