Нынешней зимой Собакам придется нелегко.
Гэн стал думать о них. О своих людях. Он вспомнил страдания седой женщины. Кого она потеряла — сына? Внука? Сколько женщин племени Собаки ощутят боль подобной утраты этой зимой?
Юноша припомнил свои чувства, когда он увидел изрубленных работорговцами мальчиков из замковой стражи барона. Результаты допроса пленников после сражения подтвердили некоторые его подозрения. Атака, унесшая жизни двух старших сыновей Джалайла, была предпринята после того, как Оланам стало известно, что войска Харбундая слабы и неподготовленны. Более того, за три дня до атаки отряд их кавалерии был направлен к переправе, где произошла стычка с Волками. Целью этой вылазки было обеспечение безопасности возвращения партии невольников и разведка места возможной переправы через реку крупного отряда.
Оланы также знали, что их генерал изо всех сил старался убедить Алтанара: совместная атака войск Оланов и отрядов Людей Гор на Джалайла приведет к краху Харбундая. Генерал настаивал на личном командовании войсками. Пленники были уверены, что он решил атаковать у переправы через Медвежью Лапу после стычки с Харбундаем в восточных владениях барона.
Позже, когда Тейт принесла Гэну украшенный драгоценными камнями кинжал, причина поведения генерала прояснилась. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что перед ним оружие, о котором рассказывал Билстен. Клинок, похоже, являлся лишь первым взносом, а окончательно расплатились ножнами. И то и другое было спрятано теперь под курткой Гэна.
Эти мысли прервало появление барона, окруженного собранной для приветствия победителей знатью. А когда Гэн увидел Нилу, то позабыл обо всем на свете. На девушке были брюки для верховой езды и рубаха черного с красноватым отливом цвета, напоминавшая согретую солнцем ежевику. Осенняя прохлада заставила ее накинуть ярко-желтый плащ. Одежда других была выдержана в таких же ярких тонах, но Гэн, кроме Нилы, никого не замечал. Он не знал, сколько пришлось ей махать Рукой, пока он заставил себя помахать в ответ. Но к этому времени большинство воинов махали кому-то, и его рука затерялась среди сотен других.
Свита выглядела яркой и оживленной. Свежий ветер развевал личное знамя барона — расправивший крылья ворон на белом фоне. По правде говоря, Гэну не нравились знамена Харбундая. Их шили в форме квадрата со стороной примерно в длину руки воина. Благодаря поперечинам сверху и снизу флаг вместе с древком образовывал жесткую конструкцию, которую было непросто нести в ветреную погоду, что подтверждали своим видом пошатывавшиеся знаменосцы. Когда эти флаги разворачивали лицом к противнику, они были хорошо видны спереди и сзади, но их невозможно было рассмотреть с флангов. Они позволяли врагу распознать только силы, стоящие прямо перед ним, и служили надежным ориентиром лишь находившимся позади него воинам. Гэн не раз думал об этом раньше, когда приходилось срочно разыскивать позиции баронских войск. Волки пользовались гораздо меньшими свободно развевающимися знаменами. При необходимости эти длинные узкие полотнища можно было легко скатать и спрятать, но развернутые они, как правило, не подводили.
В ответ на появление барона Гэн приказал поднять флаг с волчьей головой. Он старался не слышать громких криков, которые приветствовали изображение оскалившегося зверя, взметнувшееся над полутысячным отрядом. Но их слышал барон, и разделявшие их пятьдесят ярдов не помешали Гэну заметить, как тот застыл в седле.
Осадив лошадь, Джалайл приказал свите остановиться, позволяя конному отряду обойти их и занять позицию рядом. С приближением Волков ударили боевые барабаны, сливаясь с ритмичными ударами мечей о щиты и резкими звуками медных труб, приветствующих победителей. Гэну прежде не приходилось видеть такой грандиозный прием, и размах встречи произвел на него впечатление. Блестела начищенная сбруя лошадей, на ярком осеннем солнце сияли музыкальные инструменты, костюмы знати слепили своей роскошью. Оглянувшись, Гэн подумал, что даже войско стало выглядеть лучше. Некоторые украдкой счищали пятна со своих курток, сбивали грязь с сапог и щитов.
Юноша делал мысленные пометки на случай торжественных встреч в будущем.
Отведя кавалерию от основных сил, Эмсо выстроил ее так, что Гэн подъезжал к барону между двумя отрядами воинов. Остановившись, он отсалютовал сжатым кулаком, заметив на заднем плане улыбающуюся Нилу, махавшую рукой. Стоявшая рядом Сайла была более сдержанна, но взгляд ее неотрывно следил за Класом.
Войска наконец прекратили оглушительный грохот. Смолкли и барабаны, чтобы после короткой паузы раскатистой дробью предварить торжественное приветствие трубачей. Когда трубы замолчали, барон кивнул головой, и Гэн двинулся ему навстречу. Лошадь под ним горячилась, словно чувствуя ответственность момента. Собаки, напротив, трусили рядом, демонстрируя полное равнодушие.
Гэн не рассчитывал на теплое приветствие барона, он его и не услышал. Джалайл сдержанно поблагодарил Волков и его лично от своего имени и от имени всех своих подданных. Лишь на несколько мгновений лед в его взгляде растаял, а раздражение сменилось более теплыми чувствами: барон рассказал, что вчера прибыл королевский вестник. Он предупреждал о возможном появлении Оланов в районе переправы через реку Медвежья Лапа. Король сообщал также, что силы Оланов минимальны, но он тем не менее направляет подкрепление под командованием своего племянника для «гарантии стабильности в баронстве». Джалайл продолжал рассказ:
— Мне было приятно отправить вестника назад с сообщением о том, что три дивизии Оланов предприняли попытку перейти границу Харбундая и были разбиты и что я чувствую себя в состоянии защитить свои земли. Мне уже сообщили, что «подкрепление» повернуло обратно.
— Твои люди сражались достойно, — ответил Гэн. — Мы потеряли всего девятнадцать человек убитыми и тридцать три ранеными. Все раненые, кроме семерых, скоро снова будут в строю. Это был удачный день.
— Невероятный, — поправил его барон. — Я хочу услышать все подробности и после отдыха приглашаю тебя в свои покои. Нам надо поговорить. Через два дня будет официальное празднование. Мой народ истосковался по победам!
После заключительного приветствия Джалайл, развернув лошадь, направил ее через живой коридор, который расчистила ему свита. Гэн жестами попросил Нилу прийти к нему в дом, не обращая внимания на многозначительные улыбки наблюдавших эту сцену.
Не ожидавшие торжественной встречи Волки оживленно обсуждали увиденное. Предвкушая грядущие празднества, они взахлеб рассказывали о выигранном сражении. Гэна забавляло, какими подробностями обрастали рассказы при каждом новом повторе. Ко времени прибытия к месту постоя можно было подумать, что Волки разгромили вдвое больше вражеских отрядов, причем затратив на это вдвое меньше времени.
Проследив за отправкой раненых, Гэн отдал последние приказы своим войскам. Как это ни было ему неприятно, юноша объявил, что меры безопасности остаются прежними, включая посты ночных дозорных. Основное отличие ночных дозоров у Волков по сравнению с Людьми Собаки состояло в отсутствии собак. Чтобы воины не чувствовали себя одинокими, они заступали в дозор по трое, так, чтобы один из них всегда бодрствовал. Слова командира вызвали в войсках ропот, но, после того как Волки совершили невозможное, они справятся и с этой повинностью.
Гэна приятно удивил тон этих роптаний. Его отец как-то говорил, что труднее всего справиться с человеком, достойно перенесшим унижение и триумф. Ему бы хотелось, чтобы Кол послушал окружавших его людей. Казалось, они собираются завоевать мир.
Нила проскользнула в маленькую хижину, служившую штабом, передразнивая приветствие Волков. Улыбнувшись, Гэн с деланной серьезностью ответил ей таким же приветствием. Девушка воскликнула:
— Так, значит, только так можно привлечь твое внимание? Мне что, надо колотить мечом о щит, чтобы ты обо мне вспомнил? Тебе здесь больше нечего делать. Возвращайся в замок. Немедленно!
Гэн вскочил на ноги.
— Как прикажешь. Но только если мы пойдем туда пешком. Я хочу побыть с тобой наедине как можно дольше.
Нила улыбнулась и, ничего не ответив, выбежала наружу. Когда удивленный юноша вышел следом за ней, она уже привязывала поводья Подсолнуха к мачте с флагом у шатра.
— Я потом пришлю кого-нибудь за ним, — бросила девушка, продевая руку под его локоть.
По дороге к замку она расспрашивала о ходе сражения. Нила слушала, не перебивая и задавая вопросы лишь после того, как он замолкал или собирался рассказывать о новом этапе битвы. Узнав обо всем, она наконец спросила о его личном участии. Гэн объяснил, что его задача состояла в гарантии выполнения намеченного плана, а не в каких-то конкретных действиях. Рассказал он и о том, как заставил умолкнуть боевой рожок Оланов, утаив при этом, что срубил вражеского командира, в значительной степени решив исход сражения.
