сглажены, преграды убраны, и теперь склон кратера выглядел холстом для величественной картины.
В чистом утреннем свете пещеры, расположенные вблизи от каньонов и ложбин, были темными и округлыми и очень походили на тяжелые пухлые плоды на ветвях древа. В сравнении с другими пещерами, отстоящими далеко от древа, входам в эти специально была придана такая форма, чтобы они больше походили на плоды. На фоне золотистого горного склона темные тени – ветви древа – были видны особенно четко. Под пустым небом это изображение было и печальным, и внушающим благоговейный трепет. Люинь и Анка были зачарованы.
Солнце поднималось всё выше. Дюйм за дюймом, прорисованное тенями древо исчезало, его было всё труднее различить. Люинь и Анка молчали и не отрывали глаз от немыслимого зрелища. В последнюю минуту, когда картина вот-вот должна была исчезнуть окончательно, Люинь указала в сторону склона кратера и прокричала:
– Смотри! Там инициалы!
Внизу, ближе к днищу кратера, на склоне были начертаны две гигантские буквы – «G» и «S».
– Мой дед, – пробормотала Люинь.
– Думаешь, он…
– Да, наверняка это он!
– А это имеет смысл. Он же был пилотом, так что мог вытесать всё это, находясь внутри своего корабля.
– А яблоко помнишь? – спросила Люинь.
Анка кивнул:
– Думаешь, это мемориал?
– Возможно. – Сердце Люинь забилось чаще. – Но мне только что пришла в голову еще одна мысль.
– Скажи.
– Ночью мы с тобой говорили про Марс и Землю, – сказала Люинь. – Быть может, два этих мира подобны двум яблокам. Ни та ни другая планета не является стадией эволюции по отношению друг к другу, но обе – плоды одного древа. Они висят на разных ветвях, но произошли от одного корня.
– Планеты – это яблоки, – пробормотал Анка.
Они стояли на уступе и смотрели на склон кратера до тех пор, пока солнце не поднялось высоко и не залило всю гористую чашу светом. Но картина на склоне запечатлелась в сознании Люинь и Анки.
Люинь вспомнила о многом. Всплыли какие-то фразы, что таились в ее сердце. Она не могла понять, почему ее память внезапно пробудилась в эти последние несколько дней. Казалось, когда-то эти строчки запечатлелись в ее сознании, легли в него, как зерна, как только она их прочла, а потом дожидались этого дня, чтобы прорасти и расцвести. Этим утром они были похожи на слезы из печальных глаз, текущие так искренне и безудержно. Люинь снова начала цитировать:
Liйs а nos frиres par un. [26]
Она говорила о братстве альпинистов, о том, как они смотрят на одну и ту же вершину, будучи связанными одной веревкой, о вечной любви тех, кто стремится к одной цели.
Анка пристально посмотрел на нее:
– Это из той же книги, которую ты цитировала ночью?
Люинь покачала головой:
– Нет, из другой. Это Сент-Экзюпери, «Ветер, песок и звезды».
– «Ветер, песок и звезды»?
– Да. «Ветер, песок и звезды».
Теперь, когда стало совсем светло, Анка и Люинь заново присоединили два аккумулятора к крыльям и разложили их перед входом в пещеру, чтобы хорошенько зарядить на новый день.
Анка включил радиосвязь. Вскоре Рунге спросил, как у них дела. Люинь посмотрела с уступа вниз и увидела, что старый буровой катер появляется из туннеля, где находился ночью. Покачиваясь из стороны в сторону, корабль направился в сторону ночного убежища Люинь и Анки. Он двигался не слишком ровно и довольно беспечно, нацелившись на место прямо под уступом возле пещеры.
В наушниках послышался голос Миры:
– Простите, что вам пришлось коротать ночь в голоде и холоде. Честно говоря, я даже боялся говорить вам, что у нас случилась еще одна пирушка. Был тыквенный пирог, и еще у нас были припасены несколько бутылок охлажденного «Джио». Полночи мы резались в картишки и слушали музыку. Кингсли, ну-ка, подскажи мне – а чем еще мы занимались?
– Ладно, ты не очень-то хвастайся, – усмехнулся Анка. – Удача, знаешь ли, штука зыбкая.
Рунге попросил Анку детально отчитаться о состоянии оборудования и экипировки. Когда корабль замер в воздухе под уступом, Анка и Люинь увидели небольшой люк шлюзовой камеры ближе к задней части обшивки, похожей на панцирь черепахи. Рунге выглянул из люка и помахал Люинь и Анке маленьким флажком, чтобы привлечь их внимание к двум длинным шестам, торчавшим на корме корабля.
– Видишь сеть, которую мы там разместили?
– Да, – ответил Анка.
– Слететь к ней сможете с собственным запасом энергии?
– Это будет трудновато.
– А спрыгнуть прямо в сеть сумеете?
Анка на глаз прикинул расстояние и размеры сети.
– Мне кажется, что сеть слишком мала и что до нее слишком далеко.
– Другие предложения есть?
– Есть. Через минуту я сброшу вниз аккумулятор. Смотри внимательно.
– Нет проблем.
– Осторожнее, – проговорил Анка смешливо. – Может быть, тебе стоило бы посадить Сорина за пульт управления.
– Опять ты мне не доверяешь, – со смехом отозвался Рунге.
Анка принялся за работу. Люинь наблюдала за ним, не зная, чем помочь. Со вчерашнего вечера она не слишком серьезно размышляла о спуске от пещеры, а теперь осознала, что это не так просто, как она думала. Вчера они взлетали с помощью пропеллеров, движимых сжатым воздухом. Теперь его запас почти иссяк. Не могли они и спрыгнуть, раскинув крылья. Пещера располагалась не так уж высоко, а уступ не был достаточно длинным для разбега.
Люинь наблюдала за работой Анки. Он разобрал одну пару крыльев, затем осторожно отсоединил мембрану от внутренней проводки крыла. После этого Анка сплел из проводков – тонких, но очень прочных, – длинный тросик, и сложил его в бухту возле своих ног. И наконец, он привязал аккумулятор к одному концу тросика и бросил вниз – как матрос бросает на пристань причальный канат. Сеть на корме шахтерского корабля, сплетенная из толстых тросов и предназначенная для измельченной руды, поймала груз и убралась внутрь.
Тогда Анка обернул часть тросика вокруг пояса и привязал к ремню. Затем он подошел к Люинь и привязал конец тросика к ее ремню. Поскольку они уже разобрали одну пару крыльев, чтобы согреться ночью, а вторую пару Анка использовал для изготовления тросика, осталось только две пары из четырех. Анка закрепил по два крыла у себя за спиной и на спине Люинь.
– Следи за мной, – сказал он. – Тебе нужно просто спрыгнуть следом за мной и всё делать так, как делаю я.
Он помахал рукой Рунге. Тот махнул рукой в знак того, что всё понял. Из кормы бурового катера выставился прочный шест, к которому был крепко привязан конец тросика.
Катер медленно тронулся с места.
– Помнишь, ты говорила про двоих людей, связанных
