Он «покачал» диапазоны восприятия электромагнитных волн, и мрак побледнел, расцвёл россыпями огоньков и паутинок света. Среди них проявился угрюмоватый багрово–коричневый конус – грязевой вулкан Подсолнух, над ямой–кратером которого возносился красновато–фиолетовый фонтан: вулкан сочился горячей грязевой струёй, расплывающейся над ним на высоте полусотни метров бурым дымчатым зонтиком.
Роман огляделся, нашёл пирамиду, окружённую невысоким валом. Ил почти полностью скрывал под собой и кольцевую стену и саму пирамиду. Как её увидели подводные исследователи Байкала, было непонятно.
Он «проплыл» над пирамидой бесплотным облачком, попытался просочиться в её глубину, но не смог. Что–то мешало, напоминающее по ощущению упругую плёнку, не видимую ни глазом, ни «антенной» тела, но представляющую реальную преграду.
Он ткнулся ещё раз – с тем же успехом. Невидимая плёнка прогибалась, но не давала мысленному «файлу» проникнуть в недра пирамиды.
Роман разозлился, ударил в эту плёнку «ломом» мыслеволи, пробил, но кто–то вдруг посмотрел на него с двух сторон: снизу, из глубин артефакта – удивлённо, сверху – с поверхности озера – угрожающе, и он судорожно спрятался под вуалью «непрогляда», как черепаха в панцире, облившись холодным потом.
Вынырнул в теле, отдышался, продолжая оставаться недоступным для «щупалец» неведомого экстрасенса. Ментальный луч, возникший внезапно, перестал метаться по кораблю и вокруг него, расплылся реденьким облачком, исчез.
Роман вздохнул с облегчением, понимая, что сработала какая–то сторожевая система Поводырей, контролирующая нарушения ментального п л а н а корабля. Его появление засекли, но, к счастью, не смогли отсканировать местоположение. В противном случае он стал бы причиной провала операции, которая готовилась долго. Что сказал бы при этом Олег Харитонович, лучше было не думать.
– Вот зараза! – беззвучно выговорил Роман. – Я же всё равно тебя сделаю!
Он посидел пару минут, отдыхая и обдумывая, как обойти препятствие, не пускающее пакет мыслеволи в недра пирамиды, и при этом обмануть врага. Придумал!
Чёрт, как просто!
Первым делом он превратил своё эфирное тело, выпавшее из тела физического, в эфемерный пузырь, пронизывающий весь корабль. Затем начал расти ещё больше и через несколько мгновений обнял весь Байкал! Ощутил его объём, плотность, массу, температуру, оценил три слоя отражений воды – как разные уровни плотности, зависящие от её температуры и консистенции. Байкал превратился для него в изогнутую рогом чашу необычного телескопа, соединявшего в себе преимущества рефрактора – как системы линз – и рефлектора – как зеркала.
Он подключился к этому «телескопу», нашёл пирамиду на дне и сосредоточил на ней незримый фокус огромного природного аппарата.
В следующий миг часть эфирного тела превратилась в луч, пронзивший каменную твердь монолита и высветивший внутреннее пространство удивительного творения разумных существ, которые если и напоминали людей, то очень слабо.
Это была не пирамида – многогранник высотой в сто и шириной в полсотни метров. Гигантский вытянутый додекаэдр с треугольными гранями. Помещений внутри него было много, и все они переплетались причудливой трёхмерной мозаикой, в которой непосвящённому трудно было разобраться.
Роман увидел–почувствовал три энергетические зоны, внутри которых продолжали циркулировать колечки энергии, а также несколько странных объёмов, которые можно было назвать живыми, если бы не осознание того факта, что додекаэдру и в самом деле исполнилось больше десяти миллионов лет.
Он заглянул в одно помещение, в другое, чувствуя, как тает его эфирный «разведчик», успокоил сердце, разогнавшееся до болезненных спазмов. Вспомнил совет Ылтыына, сына шамана: представь себя в том месте, где ты был или не был, и з а д а й вопрос. Попробовать, что ли?
В глазах (на ментальном уровне) стало темнеть.
Роман напрягся, посылая в н у т р ь глубин Байкала дымно–рассеянный клуб представлений о своём положении, задал вопрос:
«Я знаю, что вы меня чувствуете, скажите: где я? Что это такое?»
Время застыло на два удара сердца… ещё на два… и ещё.
Затем пришёл ответ… и тут же на него кинулась чья–то хищная зубастая тварь! Во всяком случае именно так представилась в воображении атака неизвестного телепата, ждущего незваного гостя как паук – муху.
Роман не стал ни драться, ни защищаться, ни бежать. Просто отключил сознание, переходя в состояние «немысли». И всплыл из небытия уже в своём теле, с сожалением воспринимая его как тесную каморку или, скорее, как смирительную рубашку. Прислушался к своим ощущениям.
Ментал вокруг содрогался и кипел, но все его сотрясения не затрагивали объём каюты. Тот, кто почуял появление экстрасенса на корабле, искал его сейчас далеко отсюда.
Благодарю, подумал Роман, вспоминая советы учителя ФАГа. Знание способов защиты от телепатических атак пригодилось. Его не обнаружили, не смогли определить координаты местонахождения, можно было расслабиться.
Однако он тут же напрягся снова. Надо было немедленно сообщить Малахову, ч т о именно находилось на дне озера, ради чего к Байкалу сбежались Поводыри и их приспешники.
Канал «неслуха» установился практически мгновенно:
«Слушаю, Роман Евлампиевич. Что у тебя?»
«Я знаю, что лежит под слоем ила на дне Байкала!»
«Так–так».
«Колыбель!»
«Поясни».
«Лемурийцы, или кто они там были на самом деле, оставили несколько таких хранилищ, в расчёте на расконсервацию в будущем. По сути, это банк информации, точнее, многопрофильный банк с зародышами фауны и флоры того времени».
«То же самое делают сейчас американцы в Гренландии».
«Плюс генофонд самих устроителей хранилища».
«Почему ты назвал его Колыбелью?»
«Это его предназначение. Я так воспринял ответ».
«Какой ответ?» – не понял координатор.
«Потом объясню».
«Хорошо, больше ничего не предпринимай, а тем более не выходи в хроники Акаши, в поле гнозиса. Поводыри тебя сразу засекут».
Роман хотел признаться, что его пытались засечь, но Олег Харитонович уже вышел из канала «неслуха».
Без стука в каюту нырнул Афанасий.
– Ну, как ты тут? Что нашёл новенького?
– Колыбель.
– Какую колыбель?! – оторопел полковник.
– Лемурийскую. Древние земляне создали хранилища генофонда своей цивилизации, подводники наткнулись на одно из них.
– Почему колыбель?
– Потом поговорим, не до этого сейчас. Мне отдохнуть надо.
– Хорошо, не буду. – Афанасий поднял ладони перед собой, хотя любопытство в его глазах не погасло. – Отдыхай, я пойду посмотрю, что делается наверху.
Он вышел, и тут же сработал канал связи с Алтыном:
«Рома, делегация прибыла, двадцать два человека. Фурсенюк тоже, с ним трое, два мордоворота и девица. Его босса не видно, но ты же знаешь, какие они сильные гипнотики, умеют внушать то, чего нет».
«Что мне делать?»
«Сиди пока, не высовывайся. После того, как гости поднимутся на борт, начнётся спуск первого «Мира“. Я сообщу, когда твой выход».
Роман вскочил, сделал круг по каюте, снова сел. Главным достоинством в жизни, по его мнению, всегда было терпение. А он с рождения был очень терпеливым ребёнком.
7
Присутствие на катере Владыки, принявшего вид одного из чиновников департамента образования Бурятии, стесняло. Однако приходилось терпеть. Кочевник понимал, что от успеха его миссии зависит не только судьба найденной лемурийской Колыбели (вот бы заполучить её в личное пользование!), но и его собственная судьба, поэтому вёл себя подобающим образом, чтобы Главный земной Поводырь видел: он старается!
Уже на борту корабля–базы, с которого спускали злополучные батипланы, Кочевник о с м о т р е л– с я в ментальном плане и ещё раз убедился в том, что «Триэн» устроила здесь засаду. Но это обстоятельство его почти не волновало. Поводырь был уверен, что он справится с любым человеческим коллективом, подчинит его своей воле и заставит делать то, что нужно. Тем не менее он не преминул предупредить Главного и услышал в ответ презрительно–высокомерное (через мыслесвязь):
«Пусть потешатся, я преподам им сегодня хороший урок».
«Не сомневаюсь, Владыка. Моя задача – отвлечь?»
«Ваша задача – держать под контролем спецслужбы. Вы нашли русского экзора?»
«Он на корабле».
«Прекрасно, выведите меня на него похитрее».
«Слушаюсь, Владыка».
Делегация общественных деятелей и чиновников Бурятии начала высаживаться на борт «Метрополии».
Кочевник взобрался по трапу на палубу вместе с другими, выбрал одного из встречавших в штатском, стоящего чуть в стороне, усилием воли з а– т е м н и л его сознание и сказал ему задушевно:
