– Это еще что такое?! – раздался над головой громовой окрик.
Василиса запищала – Август просто поднял ее за ошейник и аккуратно отсадил подальше. Я побарахталась и вылезла сама. Василиса скулила и рвалась в яму.
А в яме явственно сверкали большие куски белого камня. Полированного.
– Она технику чует, – решил Август. – Пытается уничтожить. Или… Просто чует.
– Кто нашел вход в дом Чужих на Дивайне? – закончила я за него.
– Вот именно. Надо будет ее потом наградить. Попрошу у Майкла мяса. Вася, ты хорошая собака, умная собака, молодец… А теперь – сидеть! И молчать.
Я уставилась на дерево. Побег расколол постамент Матери Чудес. Было это лет семьдесят назад. Дерево выглядело лет на пятьсот, но это по моим меркам. Если же это что-то быстрорастущее, вроде земной осины, то оно за семьдесят лет могло не только вырасти, но и упасть от старости. А уж какой слой перегноя способно создать под собой лиственное дерево за семьдесят лет – я знаю не понаслышке.
Прибежали все. Тоже уставились на дерево. Василису, чтоб не мешала, привязали подальше, она жаловалась на весь лес. Дождь усилился. Дик, обнаружив у себя неожиданно сухие сигареты, курил и обреченно разглядывал окрестности.
– Здесь надо рубить все, – изрек он. – И корчевать.
– А пока будем корчевать, эти корни вывернут наружу все, что осталось от постамента, – возразил Патрик. – Мы и так не слишком сильны в технике Чужих, а уж после подобного разгрома не разберемся и за двадцать лет.
Послали в храм за Федором, который остался сторожить Мать Чудес. Федор явился со статуей на руках. Пристроил ее на ровном месте и полез в яму.
– Здесь труба, – сообщил он. – Целая. Похоже на окаменевшую смолу, материал довольно вязкий. Каменная плита играла роль заглушки, крышки, защищающей от попадания внутрь мусора. Дерево сдвинуло только заглушку. Надо рубить, выбирать корни и снимать полметра почвы. Желательно еще почистить трубу.
Старики завздыхали – все-таки священное дерево. Нет-нет, они понимали, что истинный трон Матери Чудес важнее. Но и с деревом надо бы поделикатней. Условились, что мы свалим дерево, а они похоронят его на чистом костре, со всем уважением.
Подогнали два челнока. Разобрали инструменты, свалили дерево. Пока Федор вырезал крупные корни, стоя по пояс в яме, кто-то распиливал дерево, кто-то орудовал индейскими лопатами – нашлись в храме. Через час нашим глазам открылся верх колонны, зато в земле были уже все, кроме Дика Монро. Даже у Твина появился грязный мазок на морщинистой щеке.
Вспыхнул погребальный костер для священного дерева. От него потянуло теплом.
Федор бережно усадил статую прямо на колонну. Постоял минуту.
– Да, – торжественно сообщил он. – Это ее место. Идет пополнение запасов энергии.
Патрик с тоской поглядел на небо.
– Но ее нельзя так оставить. На этом пустыре, в кустах… А что делать с праздником?!
– Я тебе скажу, что делать, – отозвался Дик Монро. – Завозить сюда твою гвардию для охраны и армию рабов. Пусть разбирают большой храм, камнем из него мостят дорогу, рубят лес и строят хотя бы временный храм. Пусть расчищают пространство на километр вокруг. Везут гальку и песок, саженцы благородных деревьев, разбивают парк, устраивают тут парадиз. Строят для паломников бараки, с прицелом на масштабный гостиничный комплекс. Здесь понадобятся как ночлежки для бедных, но, разумеется, подальше, так и фешенебельные корпуса – для богатых.
– Дик, этот храм открыт одни сутки в десять лет, – напомнил Патрик.
– А вот это – глупо и безнравственно, – заявил Дик. – Это не твоя богиня. И не твоих жрецов. Какого черта они запрещают народу любоваться своим кумиром?! А может, народ что-то важное для себя понимает, пока медитирует на этакую красоту?! Послушай меня. Придумайте, чем объяснить изменение традиций. Да хоть тем, что у богини завелся братик, или тем, что после чудесного спасения из плена жизнь обязана стать иной. Что-то я там слышал, будто грядет рассвет над Саттангом… Ну, кого я учу, ты же социолог. Составляешь расписание посещений. Открытый доступ и технические работы, объяснишь их чем угодно, хоть тем, что богине надо побыть одной и подумать о судьбах Саттанга. Никакой официальной платы, но везде, вдоль всех дорог – урны для пожертвований. И не вздумай тратить эти деньги на оплату храмовых работ! Это ты, парень, честно оплатишь из казны. А на собранные с народа деньги ты откроешь школы. И пусть все знают, что эти деньги идут именно на школы. Так ты, заплатив только за храм, решишь проблему всеобщей грамотности.
Патрик вопросительно поглядел на Твина. Старик величественно кивнул:
– Да. Один день – слишком мало, чтобы в храм вошел весь народ. Надо открыть. Чтобы каждый мог убедиться – ты вернул истинную Мать Чудес, а не чужацкую подделку.
– Попутно здесь не помешали бы специалисты, которые могут разобраться в технике Чужих… – продолжал Дик.
– И где я тебе их возьму?! – почти завопил Патрик. – Ну, покажи мне хоть одного человека, который разбирается в телепатии и чертовых биотехнологиях! Или, может, ты мне скажешь, в каком Шанхае я куплю чертовы запчасти для чертова приводного маяка Чужих?! Ты думаешь, я только о храме забочусь, да?! А я думаю, как сделать, чтоб эта мать-ее-конструкция еще и заработала!
– Не беспокойся, – меланхолично сказал Август, веточкой счищая с себя грязь. – Я же оставляю здесь специалиста, который разберется в проблеме, – он показал на Федора.
– Но работать-то он будет на тебя!
Август пожал плечами и не ответил.
– Мы не успеем сломать старый храм и выстроить новый до праздника, – сказал Твин. – Нет, не успеем.
– Это смотря как успевать будете, – заметил Дик Монро. – Теоретически, если для вас праздник так важен, я могу быстро перебросить строительную технику. У меня два транспорта относительно недалеко, технику можно взять на той же Твари или Тору, да и операторов там же завербовать. Вопрос вашего желания и разумной оплаты.
– Про какой мост ты говорил утром? – спросил Твин.
– Через море.
– Через море? Мост?
– Ну да. Что, интересно?
– Твин! – воскликнул Патрик возмущенно. – Ты же за традиции! Ты за то, чтоб индейцы жили как тыщу лет назад! Никаких машин, никаких школ, больниц и космодромов! А теперь тебя на старости лет на прогресс потянуло?! Храм открыть хочешь, школы завести… Может, ты еще и молоденькую жену пожелаешь?!
Твин горделиво выпрямился:
– Я видел мою Родину с неба. Она велика, но пустынна. Я не хочу, чтобы молодые мужчины и женщины покидали ее в поисках того, чего здесь нет. Он, – Твин показал на Дика, – говорит дело. Он правильно смотрит на мир. Он не скулит, когда надо построить храм. Он уважает наши обычаи. Если он знает, как построить мост через море и дорогу от твоего дворца до храма, пусть строит. Я хочу, чтобы мой народ получил широкую дорогу до самого сердца Саттанга. Чтобы мой народ не плутал в дебрях по пути к Матери Чудес.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
