Анмай ответил, что эта концепция слишком уж наивна: если на Эрайа за немногие сотни лет удалось сгладить казавшиеся неразрешимыми государственные антагонизмы, то представляется невероятным, чтобы на протяжении семи миллиардов лет величайшие разумы Вселенной не смогли прийти к тому же.
«Укавэйра» возразила: именно объединение привело цивилизацию Эрайа к краху, который в масштабах Вселенной мог бы означать конец всей жизни вообще. К тому же все айа генетически очень близкие родственники, чего о космических сверхрасах сказать никак нельзя. И дальнейшее развитие не сближает их, а разводит всё дальше. Когда дело доходит до различий в политике строительства мироздания, то взаимопонимание становится просто невозможным — в силу основопологающих принципов кибернетики, более универсальных, чем даже законы физики.
Даже просто передать сообщение в область другой физики невозможно в принципе, ибо для этого необходимо прежде понять развившийся там разум, а если возможны разные типы физики — возможны и разные типы логики, сознания, столь же несовместимые. Поскольку они, конечно, не стремятся к взаимному уничтожению, установить во всей Вселенной единый вид физики, а потом стабилизировать его, по сути наугад, — нельзя. Нельзя даже отличить, где сопротивление мертвой природы переходит в разумное противодействие. Одна изменяющая физику сверхраса может уничтожить другую, не подозревая о её существовании, и, тем более, не имея никаких враждебных намерений. Просто одно событие для них имеет два принципиально разных смысла, и оба они истинны. Поэтому Кунха нельзя назвать войной. Скорее, её можно уподобить лесу, в котором растения живут в симбиозе и, в то же время, душат друг друга в борьбе за свет, однако неточно: масштаб и сложность этого явления — роста, взаимного проникновения и борьбы искусственно созданных физик — превосходят все представления о нем. И это содружество/противостояние непознаваемых друг для друга сверхрас идет уже семь миллиардов лет.
Анмай сказал, что представление Вселенной, как арены вечной борьбы, не слишком привлекательно. «Укавэйра» согласилась: действительно, картина раздираемого противоположными стремлениями Космоса выглядит примитивно, и даже мифологично, но нам не дано другого мира, хотя даже это не совсем точно: уже давно доказано существование множества Вселенных с различным устройством физики, причем известны даже координаты соединяющих их Ворот Соизмеримости.
— Насколько я могу предположить, — сказал Анмай, — основное ограничение экстенсивного роста — это не ограничение предельной скорости взаимодействия скоростью света, а барьер Эвергета — энергетический барьер уровня изменения физических законов. Как же вам удалось обойти его?
— Наши силы ещё слишком ничтожны для этого. Файау, как и сверхраса Мэйат, занимавшая эту часть Вселенной до неё, появились на свет лишь потому, что эта область пространства подверглась как бы «диверсии» извне, ненадолго ослабившей ограничения на возникновение новых сверхрас. С начала Кунха здесь, под рукой Тэйариин, Первых, их сменилось уже тридцать пять. Большинство было технологически подобно Файау. От них осталось четыреста сорок известных нам не-планет, но сами их строители исчезли и срок их бытия был недолог. Файау, в её нынешнем виде, сформировалась всего три тысячи лет назад, хотя и это уже достаточно много. Мы растем очень быстро: две трети наших планет были заселены всего за последние семьдесят лет. Теперь наша численность и доступная нам энергия удваиваются каждые двадцать пять лет, и невозможно представить, чем может стать цивилизация за миллиарды лет такого развития. Поэтому в Кунха ничто не зависит от нашей воли. Кому выжить, кому умереть — все решается её начальными участниками. Мы считаем, что их условия для нас благоприятны. Но постепенно они становятся всё менее благоприятными.
— Включая запрет не-пространственных полетов для органических существ?
— Да. Но, закрывая эту возможность, Кунха сохраняет множество жизней. Все её участники хотят изменить мир так, чтобы он стал… лучше.
— Уничтожив все «низшие» расы? А они знают, что основанное на зле не может быть прочным?
— Вы имеете в виду, что разрушая основу существования жизни, участники Кунха разрушат и себя? Нет. Их интеллектронная основа — несомненно, небиологическая. Единственная опасность, реальная для них, носит моральный характер — то, что файа называют «военной вседозволенностью», однако судить об этом трудно. В сущности, это вопрос о том, ведомо ли им сострадание, и если да, то в каких границах. Средств для разрешения этого вопроса у нас нет. Как бы то ни было, остановить эти изменения невозможно. Уже семьсот сорок лет мы знаем о Кунха. Почти столько же лет мы пытаемся противодействовать ей, — хотя бы локально — но единственная частично успешная попытка сделать это привела к катастрофе. Ахайлар, лучшее наше творение, был в один миг превращен в пыль — а ведь вся Файау строила его сто семнадцать лет! Машины Кунха уничтожают всё, что им мешает. Пока мы не сравняемся с ними силой, мы должны приспосабливаться к их изменениям, а не мешать им. Они терпят постороннее вмешательство лишь до определенного предела. Мы до сих пор не знаем, где он. Это опасно. Именно поэтому живым файа не стоит знать, что бывают ситуации, в которых ничего, совсем ничего нельзя сделать.
Мы здесь столь же бессильны, как и вы. Сознавать, что нашу судьбу решают силы, над которыми мы не властны, неприятно, признавать это — тем более. Надежда на то, что мы сможем это изменить, реальна, но, увы, слишком далека от исполнения. Нам остается лишь верить, что изменения повернут вспять от опасного уровня, как всегда бывало раньше. Их цель — безопасность для всех, а не смерть. Впрочем, это не главная их цель. Эта цель — развитие, но её нельзя четко определить там, где интересы множества сверхрас взаимно перекрываются. Возможно, они ошибаются и даже могут привести Вселенную к катастрофе, но не в силах Файау изменить ход Кунха — ещё нет. Это потребует времени — возможно, миллионов лет, возможно — миллиардов. У нас нет выбора. То, что мы не можем изменить, мы принимаем. Так или иначе.
В любом случае, все живые файа неизбежно перейдут в интеллектронную фазу — через тысячу лет их сохранение в структуре Файау просто потеряет смысл. Мы не хотели этого, но, по воле судьбы, мы должны стать наследниками тех, кто вел Кунха до нас, — чтобы не только мешать наступлению чуждой физики на нашу область мироздания, но и самим пойти дальше. Пойти, несмотря на стремление оставленных Тэйариин машин помешать появлению новых участников Кунха, — не из злобы, а чтобы сделать столкновения между ними невозможными. Но для достижения устойчивости им не хватило даже семи миллиардов лет, и неизвестно, сколько ещё потребуется времени. Это мы должны изменить. Но тогда вы, живые файа, исчезните. Вы нам уже не нужны.
— Неужели нет никакого способа спасти живую форму файа? — удивился Вэру.
— Есть. Произвести ещё более радикальное изменение её структуры: скопировать метаболизм Последней Формы в той степени, в какой позволяют наши физические условия. Это будут уже скорее явления, чем существа, но они смогут принимать любую желаемую форму, включая и вашу. Их память не будет ограничена в объеме и они смогут жить вечно, по крайней мере, очень долго, причем, в любых условиях — в огне звезд, в межзвездном холоде, на пустынных мертвых мирах — везде и всюду. В общем, их возможности не будут превышать возможности наших малых космических челноков, но они больше не будут нуждаться в машинах, в пище, в домах. Если это изменение свершится — Файау, в её нынешней форме, придет конец. Мы, интеллектронные системы, сами окажемся лишними. Поэтому никто из вас не знает об этой возможности.
— Это будет новый уровень свободы, да? И вы боитесь, что будет потеряно единство, что многие из изменившихся обратятся ко злу, и наш мир разрушится?
— Разумеется. В любом случае, перейдя эту грань, мы уже не сможем вернуться назад.
— Но разве вы не можете устранить зло в зародыше, — тем же способом, которым хотели изменить меня?
— Можем. Но кто тогда согласится на изменение? Отбор неизбежно означает разделение. Проще будет создать совершенно новую расу.
— Сможете ли вы воспроизвести метаболизм Последней Формы? После слияния со Сверх-Эвергетом я помню, что она не может жить в наших физических условиях!
— Именно в них и состоит основная проблема. Последняя Форма разумна и владеет Йалис. Её… части, проникшие в нашу Вселенную, обитают в искусственной физике, которую они создают для себя. Вне её она мгновенно распадается. Впрочем, мы, машины, все равно не можем её использовать. Интеллектронная система сознания несовместима с энергетикой и возможностями Последней Формы. Мы не сможем изменить физические условия так, чтобы это оказалось возможно: чтобы менять физику и странствовать между звезд, нужен Эвергет, а не рои ядерных бактерий. Эволюция гхатры свернула на наш путь — это эволюционная конвергенция и значит, другого пути нет. Но файа могут стать её частичным подобием, если использовать как источник энергии магнитные монополи. Тогда сохранится и живая форма — просто вместо интеллектронных систем её сознания будут переходить в свободную форму, ведь она не сможет размножаться естественным путем — разве что делением.
