история этой пряжки уходит корнями в эпоху так называемого Великого переселения народов! Всего две маленькие археологические находки – и вся общепринятая история Ростовского края трещит по швам, как бы ни пытаться ее залатать, реставрировать. Но ведь эти же самые находки подтверждают ту версию заселения нашего края, которую я вам только что изложила! Именно племя росов-первопроходцев, прошедшее всю Европу, могло принести сюда и раковину каури, и пряжку – свидетельницу Великого переселения народов. А что касается племени меря, обитавшего здесь согласно Повести временных лет, то сами археологи удивляются, что мерянский культурный слой оказался таким тонюсеньким – всего тридцать сантиметров почти черной, а значит, не столь уж и «культурной» земли. И это за несколько веков существования здесь племени меря! Но, может, ничего загадочного здесь и нет, если более критично посмотреть на ту же Повесть временных лет. Меня все время удивляла та категоричность, с которой ее первый автор сообщил о названиях и местах расселения мерян, древлян, полян, вятичей и других племен. В какой письменный источник он заглянул, прежде чем привести такие точные сведения?…
Поскольку я не мог ответить на этот вопрос, Анна Николаевна продолжила изложение своей версии истории Ростова:
– С 988-го по 1010 год Ростовским княжеством владел Ярослав Мудрый, посланный сюда своим отцом – князем Владимиром, при котором Русь официально приняла христианство, что само по себе тоже показательно. Именно в ростовский период своего княжения Ярослав Мудрый построил Ярославль – первый русский город на Волге. Юрий Долгорукий, опять-таки будучи ростовским князем, основал города Переславль-Залесский, Юрьев-Польский, Дмитров, а в 1147 году на землях ростовского боярина Степана Кучки, если верить легенде, заложил Москву. Но не следует забывать, что Ростов Великий – первая столица русского княжества в центре будущей России, только потом она была перенесена в Суздаль, затем – во Владимир и, наконец, в Москву. Ростовское княжество – Ростово-Суздальское – Владимиро-Суздальское – Великое Московское княжество – вот история становления и образования России. Повесть временных лет начинает хронику русской государственности с мифического призвания варягов, но наша история гораздо древнее, чем Русь Новгородская и Киевская Русь. Я уверена – начальные ее корни находятся на Ростовской земле, потому с такой целеустремленностью русские князья тянулись к Ростову, в город своих предков, основанный росами-русами и навечно оставившими название своего племени в названии города. Собранные Артыновым ростовские сказания убедительно подтверждают эту версию и одновременно подвергают сомнению достоверность Повести временных лет, в которой история Руси представлена в урезанном виде.
Внимательно выслушав Анну Николаевну, я, однако, никак не откликнулся на ее страстное заявление: трудно было так резко, без подготовки, расстаться с укоренившимся в сознании еще со школьной скамьи убеждением, что Повесть временных лет – чуть ли не библия русской истории, в которой каждое слово – откровение. Но в оценке незаурядной личности Артынова я был целиком согласен с Анной Николаевной и, воспользовавшись моментом, спросил, что она думает о поисках в Ростове тайника с сокровищами, о которых Артынов рассказал в своих «Воспоминаниях».
– В свое время я тоже интересовалась этим делом, но в конце концов пришла к выводу, что оно возникло на слухах и недоразумениях. В Ростове до сих пор говорят о золотых воротах, брошенных в озеро Неро перед взятием города татарами, хотя никаких исторических сведений об этом нет. Думаю, что тайник с сокровищами – того же рода.
Ответ Анны Николаевны разочаровал меня, но не переубедил, поэтому я изложил ей свое понимание событий:
– Согласен, что в сообщении Артынова и в примечании Титова эта история выглядит не совсем убедительно, но давайте отбросим сказочные элементы вроде разрыв-травы и посмотрим, что останется. Первое. Есть человек, который слышал о тайнике или даже видел его, – Коновалов, даже перед высокой комиссией не побоявшийся заявить о существовании этих сокровищ. Он не мог не понимать, что за обман его ждет суровое наказание, значит, твердо верил в то, о чем говорил. Второе. Каким образом Садикову удалось убедить Николая Первого в необходимости поисков клада? Единственное объяснение – у него на руках был план тайника или какое-то другое документальное свидетельство, которое он и представил императору. Вероятно, чтобы проникнуть в тайник, нужно было провести большие земляные работы, получить разрешение властей, потому Садиков и обратился в самую высокую инстанцию. Третье. Вместо планомерных и длительных поисков тайника присланная в Ростов комиссия ограничилась одной видимостью – и обвинила в неудаче Садикова и других лиц, причастных к этой истории.
Осмысливая мое заявление, Лина Николаевна некоторое время помолчала и спросила, угадав то, о чем я ей еще не сообщил:
– Автор пометок на полях книги наверняка как-то прокомментировал случай с поисками сокровищ. Что же он написал?
Эту пометку на полях я перечитывал несколько раз, потому смог процитировать ее дословно:
– «Императору надо было послать в Ростов комиссию подельнее, одним днем, чтобы проникнуть в подземелье, не обойдешься, нужны большие земляные работы. Потому Садиков, даже имея план, и обратился за помощью к властям. А впрочем, все к лучшему, всему свое время и каждому свое».
На этот раз пауза в разговоре затянулась.
– «Всему свое время и каждому свое», – повторила Анна Николаевна последнюю фразу приписки, на которую я тоже обратил внимание. – Интересно, что имелось в виду?
– Такое впечатление, будто автор приписки знал о тайнике больше, чем сказал.
Взяв в руки «Воспоминания» Артынова, Анна Николаевна нашла страницу с рассказом о сокровищах и зачитала сноску Титова о доме Коновалова, «у которого в заведении находится это сокровище»:
– «Дом его стоял на том месте, где стоит, подле земляного вала Ростовского причта; он был каменный, одноэтажный, о 5 окнах».
Анна Николаевна опять вышла в соседнюю комнату, вернувшись, положила на стол какую-то старинную книгу в переплете «под малахит», а рядом развернула сложенный вчетверо лист плотной бумаги, оказавшийся планом Ростова Великого.
– Вот дом Коновалова, – указала она мне на маленький квадратик на плане. – Удивительно, но он сохранился до наших дней.
– А что в нем сейчас?
Почему-то Анна Николаевна ответила не сразу, на какое-то время словно растерявшись:
– Это жилой дом. Конечно, его уже неоднократно перестраивали, но пять окон по фасаду так и остались.
– Похоже, история с кладом начинает вас всерьез интересовать? – вопросительно произнес я.
– Вы правы, тут есть одно любопытное обстоятельство. – Анна Николаевна раскрыла старинную книгу и, найдя нужное место, зачитала: – «Память перенесенных погромов была еще жива; в 1632 году по царскому приказу в Ростове начал сооружаться земляной вал на протяжении почти трех верст, с двумя каменными и третьим деревянным подземными ходами».
