которому была не нужна. Но предательские эмоции захлёстывали сознание, а душа отчаянно кричала, что любила Стража много тысячелетий подряд. Я знала, что и на земле, и в этом странном мире особенно существовали вещи более важные, чем какая-то там «Любовь». Разумом я всё понимала, однако не могла удержаться от подобного поведения даже сейчас, когда вокруг сотнями гибли люди.
Почему?..
Почему замирало сердце, когда очередной Воин падал к моим ногам, а из-под его шлема выбивались светлые волосы? Почему на глаза наворачивались слёзы, стоило мне лишь вспомнить вчерашний разговор с Давидом? Они текли по щекам, обжигали кожу, застилали взор и размывали страшные картины. И я не могла остановить этот поток, как бы ни старалась. Просто одного мимолётного взгляда оказалось достаточно для понимания — я буду любить Стража вечно. Что бы ни произошло и в какие бы обстоятельства не поставила нас Судьба, ничто не заставит меня забыть о нём.
Никогда…
— Лиза!
Я вздрогнула всем телом, не сразу сообразив, чей голос нарушил мою отчаянную задумчивость. Его обладатель находился за спиной, но я боялась обернуться. Я даже не пошевелилась, однако мир словно развернулся на сто восемьдесят градусов, не дождавшись, когда я решусь сделать это сама. В пристальном и колком взгляде Ивана, по сути, не было ни жестокости, ни злобы, ни агрессии, но он обжигал таким холодом, что я съёжилась в крошечный, трясущийся комок. Душу моментально охватил страх, погубив на корню какую-либо решимость. Мне захотелось убежать, куда-нибудь спрятаться, лишь бы избежать этой встречи.
Только было уже поздно.
Иван вышел из облака пыли, и тёмные, дымные клубы потянулись за его плечами, подобно летящей мантии. Он двигался спокойно и неторопливо, не обращая внимания ни на кого вокруг. На него почему-то никто и не нападал, почтительно расступаясь в стороны, словно освобождая дорогу высокопоставленному лицу. Изнывая от наивной надежды, я всматривалась в подсвеченные синим пламенем родные глаза и пыталась разглядеть в них хоть каплю оставшейся человечности. Но не видела ничего, кроме непроницаемой стены ледяного огня.
Парень остановился в нескольких шагах от меня и чуть приподнял меч, небрежно ткнув в воздух остриём.
— Привет тебе из Ада, сестрёнка, — тихо произнёс Иван.
— Ваня, не надо… Я не буду с тобой драться, — пролепетала я, сделав неловкий шаг назад и наступив на чьё-то лежавшее под ногами тело.
— Тебе придётся. Таковы Правила, — без нотки сожаления отчеканил он. — Решай сама: или ты поднимешь меч, или я просто убью тебя.
— Нет, прошу…
— Есть ещё вариант, — слегка пожал он расслабленными плечами. — Переходи к нам.
— Что?!
Я опешила от столь явной вербовки, но быстро пришла в себя. Действительно, сейчас я находилась не в том положении, чтобы меня соблазнять или что-то мне обещать. Тьма откровенно ставила перед фактом, даже шантажировала, ведь выбора практически не осталось…
— Подумай. Ты можешь избежать схватки, можешь сохранить и жизнь, и нашу дружбу. Ты ведь этого хотела?
— Да… Но не так.
— А как? — усмехнулся Иван. — Ах, как я мог забыть — у тебя же любовь! Извини, но Страж в наши планы не входит. И ещё… — голос Ивана зазвучал жёстче, он словно давил на сознание, прогибая, угнетая волю и заставляя согласиться на все условия: — Ты ему не нужна! Ты для него — никто! Он хочет избавиться от тебя, как от назойливой мухи! А там мы по-прежнему сможем быть вместе. До определённых границ, конечно. Я не против двоежёнства, но Веронике это вряд ли понравится.
— Ты ненормальный!.. — выдохнула я, проглотив обидные слова и жестокую правду.
— Это расценивать как «Нет» или как «Да»?
— Нет! Я не пойду к Тьме!
— Вот ты и выбрала, — и он решительно поднял своё оружие.
— Ваня, опомнись! — отчаянно крикнула я, отступая назад от надвигавшегося на меня парня. — Мы же дружили! Мы же любили друг друга! Ты не можешь меня убить!
— Это было давно! — бросил Иван и рубанул с плеча.
Я успела отпрянуть от просвистевшего в воздухе лезвия, но потеряла равновесие и едва устояла на ногах. В следующее мгновение Иван сделал выпад, не оставив мне времени опомниться и возможности увернуться. Звякнул металл, и правую кисть пронзила острая боль, вызванная вывернувшейся рукоятью. Я вскрикнула, но удержала меч, не позволив своему оружию отлететь в сторону. Следующие два удара прошлись вскользь по поверхности щита и каждый из них всё сильнее прижимал меня к земле. Зажатая между Иваном и спинами сражавшихся людей, я оказалась в слишком неудобном положении, чтобы защищаться или бежать. И всё же мне чудом удалось вырваться — я буквально проскользнула под рукой парня, переместившись за его спину.
Этот манёвр дал мне короткую передышку. Пока Иван озирался по сторонам, пытаясь меня найти, я смогла перевести дыхание и сориентироваться в ситуации. Но она оказалась безвыходной. Мне больше некуда было отступать — вокруг дрались плотные ряды Воинов, занимая почти всё свободное пространство. Сил держать меч не осталось — правое запястье горело огнём, словно за него когтистой лапой схватился Фалег. Пришлось отбросить щит в сторону и второй рукой перехватить рукоять, чтобы себе помочь.
— Так! — радостно завопил Иван, наконец, обнаружив меня и приняв мои действия за боевой настрой. — Давай, сражайся!
— Ваня, не надо…
— Давай!
Пламя в светлых глазах разгорелось сильнее, переродившись во всепожирающий пожар. Азарт схватки настолько захватил его сознание, что, казалось, Иван уже не понимал, кого он с таким рвением пытался убить. Всё, что я знала, что когда-то любила в нём, стремительно исчезало, выжигаемое слепой агрессией. Иван превращался в совершенно другого человека: злого, безудержного и отчаянно желавшего разрубить меня на куски. Ещё несколько дней назад он хотел начать всё заново, а теперь смотрел так, словно нас ничего и никогда не связывало. Словно годы, проведённые вместе, стёрлись не только из его памяти, но и из временного континуума. Я больше не являлась для него другом и даже просто человеком — я превратилась в мишень, на которую Иван нацелил всю свою ярость.
— Ваня, не делай этого… — простонала я, пытаясь отбить сокрушительные удары, сыпавшиеся, как из рога изобилия. — В тебе же остался Свет! Я же знаю!
— Ничего ты не знаешь!
Иван сделал очередной выпад. Лезвие его меча скользнуло по моей руке, попав в щель между пластинами доспехов и разрезав ремни, ткань рубашки и мышцы. Правый наруч повис на одном крепеже, по коже заструился тёплый ручеёк крови, и лишь после всего этого меня настигла боль от рассечённых нервов.
— Ааааа! — я схватилась за предплечье, пытаясь не выронить оружие из мигом
