онемевших пальцев, и на секунду потеряла с Иваном зрительный контакт.
Однако повторного удара почему-то не последовало.
— Как вы меня достали! — неожиданно заорал Иван. — И вся ваша праведная болтовня! Света нет ни во мне, ни в тебе! Ты мне врала, а потом, как последняя сучка, побежала за одним из них! А я, дурак, верил, надеялся на что-то! Но я нашёл утешение! Я решил нашу проблему! Могу решить и твою, только пожелай!
Я отчаянно замотала головой, не в силах выдавить из себя ничего, кроме жалкого поскуливания.
— Тогда хватит причитать! Поднимай свой меч, мы не закончили!
Иван ударил ещё несколько раз, пробив мою жалкую защиту и оставив на латах глубокие вмятины. Лишь по счастливой случайности эти удары пришлись по сплошным поверхностям и не расчленили меня на куски. За одно мгновение я успела испугаться до смерти…
А потом неожиданно испытала безразличие.
Зачем сопротивляться? Друг пытался убить, любимый не хотел знать, родителей у меня не осталось. Хоть отец и не умер, но он стал чужим, и я никогда уже не смогу ему довериться и доверять, как раньше. Долго отражать натиск Ивана не получится — из-за раны моя правая рука практически не функционировала, и я могла лишь слабо защищаться. А парень был слишком предан выбранным идеалам и ни за что уже не отступится от задуманного.
Для меня Битвы закончатся здесь и сейчас.
Осознание этой мысли пришло мгновенно, в сотую долю секунды, и так же быстро я её приняла. Душа, измученная переживаниями, измотанная проблемами и уставшая от угрызений совести, вздохнула с облегчением, предвкушая скорое избавление. Я расслабилась, левой рукой неловко отшвырнула меч в сторону и опустилась на одно колено. Затем сняла надоевший шлем и в смиренном жесте склонила перед Иваном голову.
— Прости, — прошептала я, лишь слегка приподняв глаза. — Прости за всё, что я тебе сделала… Но так не должно быть… Я не хочу, чтобы так было.
Иван на мгновение замер, наблюдая за моими действиями. А потом размахнулся, чтобы, подобно палачу, перерубить подставленную шею.
— Ты сама это выбрала, — произнёс он глухим от напряжения голосом.
И опустил свой меч…
Умирать было страшно.
Но я ничего не почувствовала.
Его клинок словно не коснулся моего тела, и лишь громко лязгнул металл, резанув по барабанным перепонкам неприятным звуком. Я поняла, что всё ещё ощущала рану на руке, слышала запах крови в горячем воздухе и видела покрытую багровыми пятнами землю под ногами. Сознание не исчезло, боль не прекратилась, страх не пропал. Я слегка покачнулась, и вестибулярный аппарат моментально отреагировал, заставив восстановить равновесие.
Я была жива.
Ничего не понимая, я подняла лицо и обнаружила, что меч Ивана наткнулся на неожиданное препятствие — оружие Давида. Страж навис, подобно огромной скале, и перехватил предназначавшийся мне смертельный удар. В прорези шлема блеснули его чёрные глаза, и на мгновение мне показалось, что в них тлело нечто большее, чем желание помочь попавшему в беду соратнику…
— Пойдём, ты ранена! — услышала я нежный голос.
Эмили появилась так же неожиданно, как и Давид, подхватила меня под мышки и попыталась оттащить от сцепившихся Воинов. Я подчинилась и неуверенно поднялась на ноги, опершись здоровой рукой о её хрупкое плечо. Миниатюрная женщина потянула в сторону, а я всё пыталась обернуться, не в силах оторвать взгляда от завязавшейся схватки между двумя дорогими мне мужчинами.
— Лиза, пойдём! — настойчиво и раздражённо повторила она. — Не бойся за него, Битва скоро закончится!
— Не за него! — выдохнула я. — За них обоих…
— Ну, за них! Нужно уйти отсюда!
— Нет! — не выдержала я и вырвалась из её рук.
И замерла в нерешительности, не зная, что дальше делать и к кому бросаться.
Иван и Давид бились яростно и жестоко, словно дикие звери. Казалось, вот-вот они побросают мечи на землю и вцепятся зубами в глотки. Воин Тьмы и Воин Света — они составляли единое целое, Инь и Ян, половины которого пытались уничтожить друг друга в вечном движении и вечной борьбе, но никак не могли друг друга одолеть. Я тоже разрывалась между ними на части: одного я любила, другим дорожила, однако в этой схватке я являлась лишней. Помешать одному означало погубить его, помочь — погубить другого, а остановить обоих и не напороться на лезвия мечей, молниеносно взлетавших в воздух, не представлялось возможным. И потому я осталась стоять на месте, наблюдая за смертельным танцем практически равных соперников.
И всё же Давид оказался сильнее. Каким-то совершенно неожиданным и непонятным даже мне — стороннему наблюдателю — образом ему удалось извернуться и выбить оружие из рук Ивана. Страж приставил клинок к горлу парня, зафиксировав лезвие в нескольких миллиметрах от гортани, и с секунду они ненавидящим взглядом смотрели друг другу в глаза. Физически Битва остановилась, но я видела, что в их умах шла напряжённая борьба: ярость боролась с инстинктом самосохранения, а желание уничтожить — с возможностью отступить.
А затем Давид сделал движение, явно намереваясь добить побеждённого…
— Не надо! — я ринулась вперёд и вцепилась в его руку. — Не убивай его!
— Отойди! — рявкнул Страж и попытался меня стряхнуть.
Но я буквально повисла на нём.
— Давид! Прошу!..
Он раздражённо фыркнул и грубо толкнул, из-за чего я потеряла равновесие и едва устояла на ногах. Иван же, воспользовавшись моментом, извернулся из его захвата и скрылся в толпе, недобро блеснув напоследок голубыми огнями. Радость, ликование и облегчение захлестнули душу. Я не удержалась и бросилась Давиду на шею, глухо ударившись доспехами о его броню и совершенно позабыв, что ещё недавно не хотела его больше видеть.
— Спасибо! Спасибо! — зашептала я, уронив голову на его плечо и зажмурившись, чтобы сдержать вновь подступившие слёзы.
Я испытывала целую бурю эмоций оттого, что мне удалось спасти Ивана и что этот суровый и непонятный мужчина всё-таки вступился за меня.
Страж попытался освободиться, но я ему не позволила, стиснув объятья ещё крепче и ощутив, как взметнулась и рассеялась в нём вспышка злости. Он тяжело вздохнул. Казалось, даже слегка приобнял меня за плечи, но лишь на секунду. А потом вновь отшвырнул в сторону, как надоевшего котёнка. Над головой мелькнуло беспокойное небо, и вот я уже приземлилась на чьё-то тело и соскользнула вниз, по запястья погрузившись руками в чужую кровь. Радость тут же сменилась недоумением. Однако, подняв лицо, я увидела, что Давид схватился с новым противником и в процессе сражения всё дальше уводил его от места, на котором мы только что стояли.
Мгновение счастья — и вечность
