— Это мои работники, Хлебчик! Слушайте, вы же не первый раз у меня, чему вы удивляетесь, Аллон вас вразуми? — язвительно выпалил градоначальник.
— Да. А в прошлый раз э… этих вроде бы и не было? Вы их не давно завели?
— Аллон с вами, Хлебчик, никого мы кроме вшей и клопов не заводим, этих как вы выразились сказать, мне прислали из Академии, так сказать, для практической службы, ясно?
— А-а-а! Тогда… понятно, — хотя смотрителю Хлебчику абсолютно ничего не было понятно. Но не беда, он все равно в городской тюрьме проездом.
— Выбрали, Хлебчик?
— Да, просмотрел.
— Нет, милейший, вы не просматривать сюда приходите, присматривать будете на рынке селедку, а здесь, у нас товар…
— В том-то и дело, милсдарь Топщик, товар у вас какой-то попорченный, подушенный и перемученный!..
— Перему-учен… — градоначальник насупился, напустил на себя злобный вид. — Уважаемый Хлебчик, герцог платит, но это уже не те деньги, что платились в прошлом году, цена ведь устоялась, а затраты поднялись, а государству без разницы сколько будет, стоить преступник, ему в общем-то плевать, кто будет охранять Гранитку, понятно вам?
— Тогда знаете что милсдарь Топщик! — смотритель вырвался из-под влияния управляющего, и собрался вон, но хваткая ручонка Вижана перехватила его. — Ну, куда вы рванули, Хлебчик? Вы думаете самостоятельно выбраться из тюрьмы? Не ломайте комедию, дружок, вон берите! — Топщик отошел от входной двери камеры Эвелин. — Берите ее и еще троих и убирайтесь с глаз моих долой! Иначе я попрошу господ магов о скидках!
— Ч-что?! — вытаращился Хлебчик, заходя в двери. — Да к-как вы… вы…
— Хлебчик, здесь не палацы герцога Альвинского, здесь — казематы Мейдрина, будете грубить мне, вас никто никогда не найдет в той, например, камере, а ваши крики… будут музыкой для моих ушей! Хватайте шлендру и двух арестантов по соседству и бегите с моих глаз, пока я не передумал, живо!
Смотритель проглотил ругательство, развернулся и вошел в камеру, привыкая к полумраку, темно, словно в преисподней. Хлебчик на ощупь добрался до противоположной стены, ступил на что-то мягкое, придавил подошвой сапога и услышал женский визг.
— Ой, извините!
— Га-га-га! — истерично расхохотался Вижан. Во чудак!
— Вставайте! Вставайте же! — Хлебчик твердо дернул Эвелин за руку, за плечо и потянул к верху, ставя на ноги. Она охала и ахала, а милсдарь градоначальник продолжал хрюкать и повизгивать от удовольствия, смотритель с трудом выпихнул ее из камеры, Эвелин едва удалось сделать пару шагов, она съехала по каменной стене и со стоном хлопнулась на каменный пол, обдирая руки. Господин градоначальник стоял в стороне и лыбился. Вот гад!
— Хорм! Хорм, свинья! Шуруй, давай, сюда! Помоги, господину Хлебчику, дотянуть арестантку до кареты, быстрее! Да быстрее же, сучья морда!
Хлебчик отряхиваясь и подозрительно обнюхивая себя, вышел из каменного мешка.
— Аллон побери, чем это воняет?
— Естественным запахом, Хлебчик, вы как, будто первый раз у меня! Кстати, не торопитесь? Можем выпить стаканчик вина. Что?! Я вас не понял? Не хотите, а зря.
— Мне уже пора в путь.
— Ну и шуруйте. Не забывайте про старину Топщика, хорошо?
— Постараюсь, — вымучено оскалился смотритель…
…Уже на улице, на холоде она кое-как пришла в себя от яркого света и на время ослепла, зажмурилась от боли, но получила очередную порцию тумаков и затрещин. Хорм тащил ее за левую руку, и уже на внутреннем дворике позвал на помощь одного из стражников. Вдвоем они подвели проститутку к серой карете, больше похожей на здоровенный чемодан с грубыми зарешеченными оконцами с обеих сторон. Один из подчиненных Хлебчика отворил прочную дверцу, отошел с провала и подождал, пока Эвелин не закинули в "гроб" на колесах.
Она полетела на чье-то тело, лицом врезалась в чье-то колено, охнула и всхлипнула, получила в ответ тычок и скатилась в угол экипажа.
— Уберись от входа, а то задавят! Слышь, что говорю, отлезь в сторону!
Она покорно повиновалась.
Кряхтение, сморкание и покашливание.
Воняло похлеще, чем от нее.
— Ты кто?
— Эв-велин…
— Эвелин, — пробуя на вкус, повторила пустота. Свет из решетчатого оконца не доставал до залегших в темноте арестантов. Шлюха не могла с точностью определить, кто с ней разговаривал? Хрипловатый тон смазывал интонации.
Приглушенные голоса и свист. Кони дернули поводья, и карета тронулась с места. Они отправились в дорогу.
— Молись Эвелин, ты отправляешься в ад!
* * *
Родж заметил преследование три дня назад, после безумной схватки с ищейками. Его сумбурное бегство занесло в безлюдные кварталы, большая часть которых служила для Торговой Ассоциации под ангары и склады. С одной стороны подмастеру повезло, что он избежал многочисленных патрулей, а с другой — отыскать человека в заброшенных постройках для матерых ищеек — раз плюнуть! Сколько он мог прятаться без еды и питья? Два? Три дня? Организм еще очень слабый, еще не успел окрепнуть после гвардейского гостеприимства, а тут на тебе — свора из одной из Гильдий, устроили на них охоту, Родж до сих пор с содроганием вспоминал схватку с духом-ящером, как рубился с головорезами и пытался сам спастись и спасти бедняжку Эвелин. Судьба девчонки постоянно беспокоила его, и интересно было почему? Ведь, в конце концов, кто она ему такая? Случайный, перехожий человек, оказавший загнанному в угол парню помощь. Между ними не было даже тесной связи, тогда зачем о чем-то переживать? Брать лишний груз на плечи? Но то были лишь жалкие слова. Оправдания…
В душе Родж был совершено другим. Гибель мастера Сарма кардинально его изменила, заставила пересмотреть ценности жизни, беречь то, что имеешь, ведь он столько всего потерял. Неизвестность и утрата душили храмовника мифриловыми звеньями магической цепи. Он и теперь не смог заставить себя поверить в тот ужасающий сон, пришедший к нему по дороге в Мейдрин, ввергнуться в панику и пропасть горечи. А вдруг, он остался единственным воином Хизельмаша на Зоргане? Единственным потомком древних знаний и умений? Такая ответственность и ноша. Одно он сознавал с огромной ответственностью: любым способом избежать контактов с местной властью и бандитами, незамедлительно покинуть столицу и отправляться обратно на юг в Откосые горы. Собственноручно разузнать судьбу храма и опровергнуть пророчества кошмарных снов. Об этом он думал последующие дни скитаний, прячась в закоулках складов, между ангарами и административными помещениями, пока жажда и голод не вытолкнули его снова на улицу и, не забросила на торговые площадки, именно тогда подмастер Родж заприметил за собой "хвост", умелую слежку и тотчас попытался от нее избавиться. Хотя предчувствие говорило ему обратное: что-либо предпринимать и действовать давно поздно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
