смог до них добраться. Такой, как Темный Властелин – владыка сумрачных земель.
Вот только я не учла, что сейчас менталист, лишь малым уступавший в даре императору, стоял рядом со мной. И, судя по тому, как изменилось выражение его лица, он умудрился прочесть мои мысли. Несмотря на щиты. Или это я так громко думала?
– Кей, я буду рядом. Всегда. Темная империя. Светлая… Для меня теперь нет разницы…
– Теперь?
– Да, теперь, когда я понял, что люблю самую невозможную темную на свете, – подтвердил Кьяр. – Кей, порой ты бесишь так, что я готов взорваться… Но ты мой огонь… – Он плутовски усмехнулся и прибавил: – Причем он настолько яркий, что мне кажется, он того и гляди подпалит все вокруг. И всех. Да вокруг тебя даже опытные маги будут бегать с прожженными дырами, и от них будет пахнуть паленым.
М-да… Как-то не так я представляла себе признание в любви… А потому, не сдержавшись, хмыкнула. Но светлого это не смутило:
– Иногда ты обжигаешь прямолинейными и честными фразами так, что у слушателей горят уши, лицо и чешутся руки, чтобы тебя придушить. Но зато с тобой никогда не будет скучно. Ты легко балансируешь на самом краю крыши, жонглируешь разрывными заклинаниями…
На этих словах я и вовсе скривилась: ну мог этот светлый не припоминать, что я разнесла крышу на занятии Норин Ллойд, слегка подправив стандартное плетение?
– …и этим доводишь меня до нервного срыва. Но даже не надейся, что это заставит меня отказаться от тебя.
– Если ты рассчитываешь, что откроюсь тебе и скажу об ответных чувствах, то знай: темные не признаются в любви.
– Мне достаточно, что ты признала это в мыслях.
При этих словах я чуть не взорвалась: грыхтов телепат!
– А теперь слушай. – Ткнула в его грудь указательным пальцем. Я была сейчас столь решительно настроена на диалог, что меня даже абсолютная глухота Кьяра не остановила бы. Да что там глухота, даже отсутствие самого светлого, реши он удрать в этот момент или провалиться в Бездну. – Ты невозможен, упрям, честолюбив, хитер, ревнив…
Я тоже припомнила светлому кое-что. Например, как он допытывался, сидя на подоконнике в комнате общежития, какие у меня отношения со Сьером. И с Вэрдом. Снежку это явно не понравилось, и он нахмурился. Но меня уже было не остановить:
– Ты не боишься ни льда, ни огня, ни даже темных! – последнее я произнесла с особым возмущением: ну правда, как нас можно не бояться-то?! Наглость! – У тебя сильная воля и стальной характер. Да ты даже в императорский дворец без контрамарки зайдешь. Ты не покупаешь удачу, а привык добиваться ее трудом, потом и кровью. Ты умеешь сочувствовать так, что после твоего утешения начинаешь прикидывать: а где ближайший сук и когда будут скидки на мыло и пеньковые веревки?.. – перечисляя это, я поймала себя на мысли, что не поняла, когда с возмущения перешла на список тех качеств, которыми описываю идеального темного.
Но Кьяр был светлым. И тем не менее для меня – идеальным. Но сказать это вслух?! Ни за что! Поэтому в противоречие собственным мыслям я произнесла:
– И да! Ты тоже меня бесишь. И вообще, ты…
Договорить я не успела. Его губы накрыли мои, а сильные надежные руки захватили в кольцо, обняв. Поцелуй. Упоительный, сладкий, головокружительный. А потом его ладонь скользнула по ложбинке спины, пройдясь от талии выше, к затылку. И в следующий миг пальцы светлого погрузились в мою рыжую копну.
– Кья-я-яр, – глухо выдохнула я, когда светлый оторвался от моих губ.
Рвано дыша, Снежок уткнулся носом в мои волосы и глубоко, даже как-то жадно, вдохнул.
– Ты пахнешь ежевикой и перечной мятой… – с наслаждением протянул светлый и потерся своей щекой о мою. – И этот аромат преследует меня.
Его глаза, уже не зеленые, а изумрудно-черные, манили, затягивали, словно бездонный омут, будто сама Бездна. И я тонула в них. В голове не осталось ни одной мысли и…
– Вот вы где! А я их жду-жду… – сварливо возмутилась Эйта, сидя посреди тропинки. И напомнила: – Учтите, письмо само собой не украдется. И вообще, вы вроде бы планировали идти на занятие, – тоном бдительной родительницы отчитала нас пушистая.
– Мне сейчас показалось или это был особый материнский тон? – не удержалась я от ехидного замечания. Вот уж никогда бы не подумала, что рыжая будет не пытаться меня убить, а заботиться…
Хотя главного рыжая добилась: мы с Кьяром отстранились друг от друга и заспешили по тропинке к главному корпусу академии. А пушистая скакала спереди, словно указывая путь. Но и говорить Эйта успевала:
– Это я по привычке, – оглянувшись, фыркнула она и в сердцах, словно делясь наболевшим, добавила: – Вот будут у тебя дети – узнаешь. А уж когда они вырастут и то одного пристроить в академию надо, то другую замуж выдать, потому как тебе обещают внуков в кратчайшие сроки и слышать не хотят, что ты бабушкой морально быть не готова… В общем, поймешь со временем. Если доживешь до этого, конечно… – оптимистично закончила пушистая.
За этим разговором я не заметила, как мы выбрались из зарослей. Эйта вновь вскочила на плечо светлому, и наше трио устремилось на последнее на сегодня занятие.
Оное проходило в отремонтированном зале. Норин Ллойд, преподававшая боевые чары, бдительным взглядом проводила меня, пока я шла к месту напротив свободной мишени.
– Сегодня мы с вами освоим огненный аркан Тонрок, – разнесся голос Лойд по помещению. – Предупреждаю: плетение ступенчатое. И чем выше уровень мага, тем более высокую ступень он может использовать.
Она показала структуру плетения. В принципе, та была несложной. Вот только когда я попыталась ее повторить, что-то пошло не так. Под что-то я понимала всё!
Когда до этого я использовала силу Кьяра, я зачерпывала ее совсем немного. И она спокойно проходила по моим каналам. Но тут… использование аркана подразумевало задействование всего потенциала… И последний у меня был гораздо выше, чем пропускная способность моих искусственно суженных энергетических каналов.
Вот только ограничители были рассчитаны на ментальный, а не на огненный дар. И когда я попробовала задействовать его на полную, почувствовала, как слетают зажимы…
Я успела остановиться в последний момент.
Аркан, сорвавшийся с пальцев, получился несильным. Но точным и правильным… И я удостоилась еще одного пристального взгляда преподавательницы.
