Она смотрела на меня своим единственным глазом, словно в прицел. Было ощущение, что она делает себе пометку: обязательно узнать, как у меня это получилось и чем в этот раз я дополнила стандартную схему заклинания.
Зато я оттянула на себя все ее внимание, и на Бьеркрина магесса даже не смотрела. И хорошо. Потому как у светлого аркан вышел хоть и мощным… Но вот что-то мне подсказывало, что не должно быть у этого плетения пламени черного цвета… Алый, синий, белый… Но не оттенок сотого уровня Бездны.
Хорошо хоть, Кьяр ударил им столь быстро, что уловить оттенок чар удалось, похоже, только мне. И то только потому, что я знала, куда смотреть. Ну еще его заметил и Снежок, который сейчас смотрел на размозженную мишень слегка ошарашенным взглядом. А для остальных – доля мига – по всему залу разметало подпаленную щепу.
Ллойд отвернулась от меня, лишь когда слышала грохот за спиной. То, что осталось от мишени, стоявшей перед Снежком, покачнулось и в оглушительной тишине рухнуло на пол.
– Адепт Бьеркрин! – крикнула она и направилась к Снежку.
А я смогла выдохнуть. Вот только обрадовалась я рано. Потому как почувствовала, как начинают гореть каналы. Хотя я и успела вовремя перекрыть поток, но совсем без последствий, похоже, не обошлось.
Боль была несильной, но все равно выматывала. Или это сказалась усталость из-за того, что я толком не отдыхала больше суток? Так или иначе лучшим средством сейчас был бы сон. Хотя бы пару ударов колокола, пока Кьяр с Эйтой добывают остатки письма, которое получил Олав.
Поэтому сразу после занятия я поспешила попрощаться со светлым, который попытался узнать, что со мной произошло. Я, подняв и максимально уплотнив ментальные щиты, заверила, что все нормально.
Вот только добраться до общежития в одиночку Снежок мне не дал, поручив Самире вновь сопровождать меня до дверей комнаты. На этот раз безо всяких отклонений от маршрута в виде посещения кустов акации рядом с карцером.
Комната была пуста. На кровати лишь спал мой морок, который я оставила вчера. Он едва слышно посапывал и даже при моем приближении, широко зевнув, отвернулся к стене. Я придирчиво посмотрела на свое творение: обманки мне всегда хорошо удавались, но был у таких плетений один недостаток – они разрушались при тактильном контакте. И, судя по тому, что заклинание не развеялось, к иллюзии не прикасались.
Я сняла с себя жилет, стянула сапоги, достала вновь спавшего фениксенка, уложив его на дно холщовой сумки, разделась, уничтожила морок и улеглась на кровать сама. Как говорится, попробуй найти пять отличий. И почти тут же провалилась в сон. А вот проснулась оттого, что меня трясли за плечо.
Едва разлепила глаза, как увидела склонившуюся над собой Линдси. Пышка выглядела обеспокоенной.
– Эй, ты не заболела? Весь день спишь.
Я, узнав, который сейчас удар колокола, поняла, что до «целый день» мне еще дрыхнуть и дрыхнуть: я продремала от силы одну лекцию. Хотела завалиться обратно, буркнув, чтобы от меня отстали, и прикрыть голову подушкой. Но поняла: если так сделаю, могу опять проспать все на свете.
Потому я усилием воли привела себя в вертикальное положение и широко зевнула. А потом прислушалась к своим ощущениям и поняла, что чувствовала себя намного лучше. Каналы хоть и ощущались, но не болели. Они просто… были. И, кажется, чуть шире.
– Да нет. Все в порядке, – заверила я Линдси, пытаясь совершить невозможное – взглянуть на мир нормальным, а не заспанным взглядом.
– Ты это… скажи, если что нужно. Я принесу. Из лечебницы или столовой. Сама одна лучше лишний раз не ходи, – речь пышки была слегка путаной от волнения. Но она все же собралась с духом и добавила: – Я верю, что ты не причастна к исчезновению адепта.
– М-да? – с сомнением произнесла я и помотала головой, пытаясь прогнать остатки сна. – Вдруг это я? Ну, прикопала Олава где-нибудь под ракитовым кустом?
– А это ты? – подозрительно просила Линдси.
– Увы, нет, – фыркнула я.
– Ну вот мы и выяснили, что это не ты, – невозмутимо заключила пышка и на мое удивление ее логикой пояснила: – Ты, темная, хоть и зараза, но порядочная…
Причем произнесла она последнюю фразу таким особым тоном, что обижаться на него не было никакой возможности.
– Знаешь, похоже, мы по-разному понимаем значение слова «порядочная», – хмыкнула я.
– Так мы и не должны его одинаково понимать, – довольно усмехнулась Линдси. – Ты же темная, а я светлая…
«Ведьма», – мысленно добавила я. Потому как я только что выяснила, что соседка у меня та еще ехидна. Из нее со временем может выйти та еще интриганка: так жонглировать словами и владеть интонациями – это талант.
– Чай будешь? – меж тем предложила пышка.
– Конечно! – оживилась я.
Спустя совсем немного времени Линдси протянула мне пузатую кружку, пахнущую летом и цветущей липой.
– Это особый сбор. По бабушкиному рецепту. Ба говорит, что он умиротворяет и придает сил ничуть не хуже, чем ромашковый настой, который пьешь из черепа своего врага…
Я даже закашлялась. Услышать такое от светлой…
– Хорошая у тебя бабуля, – заметила я. – И сравнения у нее интересные.
– А то! – Линдси воздела палец к потолку и гордо изрекла: – Настоящий боевой маг! – И, чуть сникнув, добавила: – Не то что я, травница…
– Знаешь, по-моему, неважно, какая у тебя специализация, важно, какой ты в ней специалист. И я верю, что ты будешь отличной травницей, которая спасет не одну тысячу жизней. Или даже изобретет эликсир против опасной хвори.
– Масла тебе на язык, пусть так и будет, – присказкой отозвалась Линдси, доставая коробку с пироженками, и изрекла: – Чай без сдобы – заварка на ветер!
С этой истиной трудно было не согласиться. Вот так, незаметно, за разговором с Линдси, и пролетело время. Солнце начало клониться к закату. А вместе с ним пришло время идти на встречу с Кьяром. Надеюсь, ему с Эйтой удалось добыть пепел от письма.
Когда колокол пробил ровно шесть раз, я начала собираться, сказав, что мне нужно в библиотеку – писать доклад с Самирой. Подхватила сумку с фениксенком и собиралась уже уйти, когда Лин вызвалась проводить меня до книжной обители.
– Чтобы ты не ходила по коридорам одна, – пояснила она.
– Спасибо, не стоит.
