в мою сторону, считая, что лишь моя вина в рождении Софи.
– Неважно! – рявкнул король, пряча руки в широкие рукава мантии. – Пол ребёнка не так важен! Она родила, это должно было послужить нужным толчком! А что в итоге?! Разве тебе не известно, что в женщинах из рода Вербер пробуждается целительский дар?!
– Но на Кристине мелкие ссадины быстро стали заживать, да.
– Ссадины?! – в голосе короля прозвучала такая ярость, что я буквально физически ощутила её накатывающие волны. – Ты ещё и поколачивал жену?! Она должна была жить, радуясь светлым моментам, а не выживать! Ты так до сих пор и не понял, к чему это привело?!
После слов Его Величества в моей голове стали стремительно складываться воедино разрозненные фрагменты как из воспоминаний настоящей Кристины, так и моих после того, как я оказалась в её теле. Молодая женщина действительно едва не умерла после тяжёлых родов, но желание жить, чтобы увидеть собственное дитя, заставляло её балансировать на грани жизни и смерти. И благодаря этой тоненькой ниточке смогла выкарабкаться. Вот только вся радость мигом померкла, когда Ойген заявился к жене и обвинил в никчёмности из-за рождения дочери, а не сына. А потом почти три года подряд масла в огонь подливал не только он, но и его мать вместе с сёстрами. Огонёк, загоревшийся в Кристине, начал не только тлеть, но и окрашиваться в чёрный цвет. Так может, не просто так я оказалась на её месте? Ведь сперва мной двигало желание жить, а потом, увидев Софи, загорелась мыслью не только самой выбраться из этого серпентария, но и спасти её, дать то, чего девочка была лишена всю свою маленькую жизнь...
Там, у подножья лестницы, у меня были все шансы умереть, но внутренний протест на голос Доротеи, послуживший сильным раздражителем, заставил держаться из последних сил, хотя тело и память Кристины ещё возобладали надо мной. И ускоренная регенерация запустилась вскоре после этого... А дар начал проявляться после общения с Софи... От моего искреннего желания помочь стал развиваться всё больше, а вот тёмная сторона проявила себя, когда сильно разозлили. Получается, в болезни Доротеи тоже есть моя вина, так же как и сейчас с королём. Нельзя меня заставлять исцелять против воли или выводить на сильные негативные эмоции, иначе проявляется отрицательная сторона дара. Моё появление переломило ситуацию, уравновесило пробуждающийся дар. Ведь Кристина не видела никакого просвета в своей жизни, жила в постоянном страхе и тревоге, не любила свою дочь и пыталась угодить всем, получая в ответ лишь насмешки и укоры. А я даже в самые мрачные периоды с упорством ледокола шла вперёд, стремясь сделать счастливыми себя и Софи.
– В роду Верберов у женщин в большинстве случаев проявлялся светлый целительский дар, направленный на созидание, а не разрушение, хотя и такие случаи были, но крайне редко. И раз в несколько поколений рождалась именно та, в которой он проявлялся особенно сильно! Если ты до сих пор этого не понял, щенок, то именно Кристина должна была превзойти своих предшественниц! А что в итоге?! Она не только не способна исцелять, но и может лишить здоровья, убить! Даже не умеет управлять собой, ведь стоило мне всего чуть-чуть надавить на неё, как произошло вот ЭТО! – перед носом Ойгена снова появилась высохшая рука.
– Но Вы... Вы приказали, чтобы моя жена родила наследника! Я старался как мог! – пытался оправдаться мой бывший муж. – Даже женился на более подходящей девушке...
– Именно ЭТА жена должна была тебе родить без разницы КАКОГО наследника! – окончательно сорвался король, а затем сильно закашлялся.
– Но почему Вы меня не предупредили, Ваше Величество, тогда бы я пылинки с Кристины сдувал... – не оставлял попыток свалить всю вину с себя Ойген.
– Да чтобы ты ничего не испортил, идиот! Но верно говорят в народе, что услужливый дурак опаснее врага!
Неожиданно король замолчал, а потом расхохотался, словно безумный. Опытный шахматист переиграл самого себя. И он это понял. Видимо, так боялся, как моим даром начнёт пользоваться Ойген, что решил утаить от него истинную причину организованного брака с наследницей Верберов. Потому Вангеру и не дали возможности претендовать на опеку. Не в пьянстве и распутстве Эгона было дело, а в том самом старом законе и дарованной некогда предкам привилегии. Ведь заставить подчиниться Вангеров своей воле, даже привезти меня во дворец, если бы те не захотели, было невозможно. Горько усмехнувшись, я покрутила на пальце помолвочное кольцо Вильгельма. Если бы мы знали наверняка, что за всем этим стоит король, не стали тянуть со свадьбой, и тогда ничего этого не произошло. Я жила бы с ним, вместе с Софи и Эль...
– Мало того что ты лишил меня безоблачного будущего, сил и здоровья, так ещё и подставил своими необдуманными поступками!
– А если убить Кристину? Может, тогда её способности перейдут к нашей общей дочери? – внёс «дельное» предложение Ойген.
– Ты совсем рехнулся?! Не перейдут! Или в твоей голове ни капли разума не осталось?! – снова раздухарился король, раздражённо запахивая полы мантии. – Или до конца не понимаешь, что когда речь идёт о королевском суде, то собирают всех! Малейшее подозрение, и я окажусь без поддержки! Я не готов лишиться власти на закате своей жизни! Или ты до сих пор не знаешь, что помимо прошения Кристины о разводе, в суд поступило несколько ходатайств в его поддержку! И там готовы предъявить некоторые бумаги, содержимое которых узнать не удалось, как я ни пытался. Их даже выкрасть не смогли!
Неужели Вильгельм начал свою игру и решил предъявить долговые расписки? Но это же чистое безумие, ведь наверняка нельзя быть уверенными, что они поддельные!
– Ваше Величество, барон Ойген не смог добыть сиприн, но я знаю, как их можно выловить даже в это время года, – я осторожно обошла мужчин и встала так, чтобы меня было видно. – Вы ведь сами знаете, какими свойствами обладает эта рыба...
– Да что с неё толку сейчас?! Она перестала работать так, как нужно! Даже купание в её слизи не помогает! – король нервно дёрнул подбородком. – Такое ощущение, что рыба, наоборот, стала вытягивать из меня все силы, как это сделала ты! Но это уже не самая большая проблема на сегодняшний день... Завтра станет ясно, что делать с вами двоими: либо всё останется как есть, либо я
