вынужден буду одобрить развод. Ты хоть о больной дочери нормально заботился?
– В доме Майер Софи даже не кормили должным образом и причинили немало страданий. Так что родственников по этой линии боится до сих пор, несмотря на свой малый возраст, – решила я вставить шпильку в адрес бывшего мужа. – А сама я решилась подать на развод после того, как Доротея Эления Майер столкнула меня с лестницы по приказу своего сына.
Лицо короля пошло крупными красными пятнами, а испещрённые сосудами щёки налились кровью: – Ты и здесь умудрился мне подгадить, мерзавец! Всё, к чему прикасался сам и твоя семья превратилось в... в... Даже если твоя жена сказала правду насчёт правил наследования дара, то по твоей милости через десяток лет появится ещё одна, в чьих жилах течёт кровь рода Вербер, у которой проявится тёмная сторона дара! Ничего, посидишь эту ночку под замком, чтобы снова ничего не учудить. Стража! В темницу барона Майера!
Я и глазом моргнуть не успела, как сопротивляющегося Ойгена уволокли прочь, а следом, бросив на меня ненавидящий взгляд, ушёл король, воспользовавшись тем же путём, каким пришёл. Опустившись в кресло, я закрыла лицо руками, зарываясь пальцами в волосы. Чего же теперь ожидать завтра? До суда мне сохранили жизнь, но что будет после и чем всё обернётся?
Глава 87. Заседание
Утром я собиралась на заседание, как на эшафот. Как проходит заседание королевского суда в общих чертах знала, но будет ли оно открытым или закрытым в моём случае – нет. При любом исходе публичность обеспечена, ведь о результатах всё равно сообщают всем судьям рангом ниже, а также представителей аристократических родов. Магда принесла целый поднос еды, который я про себя окрестила последним завтраком смертника. Король точно не простит мне своего увечья и найдёт способ поквитаться. Ладно, хотя бы в отношении Софи можно немного расслабиться. Если у целительского дара женщин из рода Вербер есть такая «полярность» в проявлении, то интерес к моей дочери должен угаснуть и, значит, ранее замужество ей не грозит. Если король до сих пор не нашёл «Вальтеров», то есть шанс, что это нескоро произойдёт. Сомневаюсь, что тётушка решится сунуться в свой трактир в ближайшее время, да и Горст – мастер уходить от слежки и погони.
Вопреки всем попыткам Магды облачить меня в один из нарядов, которыми был буквально забит гардероб, я выбрала платье, в котором приехала. Как раз его принесли после чистки, пока завтракала. После встречи с королём мне откровенно было противно прикасаться ко всему, что находилось в покоях, а тем более надевать на себя. Даже падая в кровать от усталости, некоторое время вертелась на простыни, борясь с отвращением. Всё чудилось, как меня снова касаются ледяные суховатые пальцы. По моим ощущениям королю не так долго осталось, но кто знает, насколько ему ещё удастся продлить свою агонию, иначе такую жизнь назвать не могу, с помощью целителей, которые у него остались? Если сиприны уже неспособны повлиять на его состояние, значит, все внутренние жизненные ресурсы исчерпаны. Впрочем, это и по внешнему виду было заметно.
Ближе к полудню за мной пришли, и на этот раз уже не Ойген, а я передвигалась в сопровождении конвоя. Сам зал для заседаний находился в административной части дворца, предназначенный как раз для решения рабочих вопросов. Это то немногое, что мне удалось выяснить у Магды, шепнувшей также, про зал заседаний, в который имеется короткий путь из подземелий. Заключив Ойгена в темницу, король действительно таким образом подстраховал себя, изолировав моего бывшего мужа от внешнего мира. Кто знает, какие связи у этого негодяя, если он действительно метил обосноваться во дворце?
Особых эмоций по поводу заседания я не испытывала, словно во мне всё умерло ещё вчера. Пожалуй, только две вещи меня немного волновали, напоминая, что ещё во мне сохранились какие-то признаки жизни. Первая – не полез ли Вильгельм во всё это. Конечно, ещё с детства каждая девочка, читавшая сказки, мечтала о принце на белом коне. Том самом, который в нужный момент ворвётся в жизнь, спасёт от опасности, женится, а затем наступит долгожданное «и жили они долго и счастливо». Вот только настоящая жизнь, даже в мире, где существует магия, далека от сказки. Дабы пойти против короля, одной привилегии рода Вангеров мало, здесь нужны железобетонные основания, причём такие, чтобы не подкопаться было со всех сторон и не оказаться при этом обвинённым в государственной измене.
Вторая – это брошенная королём фраза насчёт некого плана, и то, что Его Величество был знаком с матерью Кристины. Имел ли он или отец Ойгена какое-то отношение к смерти родителей девушки? Марго упоминала, что мать Кристины погибла, будучи беременной, но в подробности не вдавалась, а я в тот день была не в том состоянии, чтобы расспрашивать. Всё думала, потом поинтересуюсь, да как-то из головы вылетело. Но если отец Ойгена приложил к этому руку, то бывший муж ни за какие коврижки не расскажет, боясь за свою репутацию. А если в этом деле замешан король, то тем более. Покровительства монарха Ойген однозначно лишился, поэтому подставлять свою шею под топор точно не станет, даже если поклянусь молчать.
В зале заседания оказалось около трёх десятков человек, среди которых я заметила Вильгельма, причём сидел он в первом ряду. На моё появление он никак не отреагировал, но так было даже лучше, ведь ситуация сложилась неоднозначная: будучи юридически замужем, любое проявление расположения может быть расценено, а затем приравнено к измене. И к сожалению, послужить дополнительным основанием для моего развода с Ойгеном не могло. Меня вполне могли лишить права голоса, как лицо неблагонадёжное, а Вильгельму присудить штраф за нанесённое оскорбление барону Майеру. Хорошо хоть дуэли в Бронхедже давно не в фаворе. Меня проводили к предназначенному для истца креслу и оставили в компании двух конвоиров. Какой жирный намёк, показывающий, на чью сторону не стоит становиться. При рассмотрении гражданских дел стража присутствовала лишь в тех случаях, когда кто-то из участников процесса мог представлять собой опасность для окружающих. А ещё таким образом «клеймили» изменниц, распутных женщин, не состоящих в браке, и жён, целенаправленно уклоняющихся от священного долга продолжения рода мужа без веских на то причин.
При желании всё вышеперечисленное можно вменить и мне, так как последняя встреча с Вильгельмом произошла после аннулирования нашего с Ойгеном развода, и неважно, что об этом стало известно намного позднее. Дата на
