— Да, отвѣтилъ мистеръ Броффъ какъ нельзя суше.
— Миссъ Вериндеръ, вѣроятно, сообщала вамъ о моемъ желаніи, чтобы присутствіе ея здѣсь (а также, а миссъ Мерридью, разумѣется) было сохранено втайнѣ отъ мистера Блека, пока мой опытъ не кончится?
— Знаю, что надо держать языкъ на привязи, сэръ! нетерпѣливо проговорилъ мистеръ Броффъ. — Не имѣя обыкновенія разбалтывать людскія глупости, я тѣмъ охотнѣе зажму ротъ въ этомъ случаѣ. Довольны ли вы?
Я поклонился, и предоставилъ Бетереджу проводить его въ назначенную ему комнату.
Послѣ этого надо было представиться двумъ дамамъ. Я спустился по лѣстницѣ,- сознаюсь, не безъ нервнаго волненія, — направляясь въ гостиную миссъ Вериндеръ.
Въ корридорѣ перваго этажа меня встрѣтила жена садовника (которой было поручено прислуживать дамамъ). Добрая женщина относится ко мнѣ съ чрезвычайною вѣжливостью, явно происходящею отъ подавленнаго ужаса. Она таращитъ глаза, дрожитъ и присѣдаетъ, какъ только я заговорю съ ней. На вопросъ мой о миссъ Вериндеръ, она вытаращила глаза, задрожала и, безъ сомнѣнія, присѣла бы, еслибы сама миссъ Вериндеръ не прервала этой церемоніи, внезапно отворивъ дверь гостиной.
— Это мистеръ Дженнингсъ? спросила она.
Не успѣлъ я отвѣтить, какъ она уже торопливо вышла ко мнѣ въ корридоръ. Мы встрѣтились при свѣтѣ стѣнной дампы. Съ перваго взгляда на меня, миссъ Вериндеръ остановилась въ нерѣшительности; но тотчасъ пришла въ себя, вспыхнула на мигъ и затѣмъ съ очаровательною смѣлостью протянула мнѣ руку.
— Я не могу обращаться съ вами какъ съ незнакомымъ мистеръ Дженнингсъ, сказала она:- о, еслибы вы знали, какъ осчастливили меня ваши письма!
Она поглядѣла на мое невзрачное, морщинистое лицо съ выраженіемъ благодарности, до того новой для меня со стороны моихъ ближнихъ, что я не нашелся какъ ей отвѣтить. Я вовсе не былъ приготовленъ къ ея любезности и красотѣ. Горе многихъ лѣтъ, благодаря Бога, не ожесточало моего сердца. Я былъ неловокъ и застѣнчивъ при ней, какъ мальчишка.
— Гдѣ онъ теперь? спросила она, уступая преобладающему въ ней интересу, — интересу относительно мистера Блека:- Что онъ дѣлаетъ? Говорилъ онъ обо мнѣ? Въ хорошемъ расположеніи духа? Какъ ему показался домъ послѣ всего случившагося прошлаго года? Когда вы хотите давать ему опіумъ? Можно мнѣ посмотрѣть, какъ вы станете наливать? Я такъ интересуюсь; я въ такомъ волненіи — мнѣ надо сказать вамъ тысячу разныхъ разностей, и все это разомъ вертится у меня въ головѣ, такъ что я, и не знаю съ чего начать. Васъ удивляетъ, что я такъ интересуюсь этимъ?
— Нѣтъ, сказалъ я:- я осмѣливаюсь думать, что вполнѣ понимаю васъ.
Она была выше жалкаго притворства въ смущеніи. Она отвѣтила мнѣ какъ бы отцу или брату.
— Вы какъ рукой сняли съ меня невыразимое горе; вы мнѣ жизнь возвратили. Буду ли я такъ неблагодарна, чтобы скрывать что-нибудь отъ васъ? Я люблю его, просто проговорила она:- я любила его съ начала и до конца, даже въ то время, когда была такъ несправедлива къ нему въ помыслахъ, такъ безпощадно жестоки на словахъ. Найдется ли мнѣ извиненіе? Надѣюсь, найдется и, кажется, одно только и есть. Завтра, когда онъ узнаетъ что я здѣсь, какъ вы думаете….?
Она снова замолчала и жадно глядѣла на меня.
— Завтра, сказалъ я:- мнѣ кажется, вамъ стоить только сказать ему то, что вы мнѣ сейчасъ сказали.
Лицо ея просіяло; она подвинулась ко мнѣ; рука ея нервно перебирала цвѣтокъ, сорванный мной въ саду и заложенный въ петличку сюртука.
— Вы часто видали его въ послѣднее время, сказала она, — скажите по сущей правдѣ, точно ли вы въ этомъ увѣрены?
— По сущей правдѣ, отвѣчалъ я:- я совершенно увѣренъ въ томъ, что произойдетъ завтра. Желалъ бы я такой увѣренности въ томъ, что произойдеть нынче.
На этихъ словахъ разговоръ нашъ былъ прерванъ появленіемъ Бетереджа съ чайнымъ приборомъ на подносѣ. Мы пошли за нимъ въ гостиную. Маленькая старушка, очень мило одѣтая, сидѣвшая въ уголкѣ и углубившаяся въ вышиванье какого-то пестраго узора, уронила работу на колѣна, слабо вскрикнувъ при первомъ взглядѣ на мою цыганскую наружность и пѣгіе волосы.
— Миссъ Мерридью, — сказала миссъ Вериндеръ:- вотъ мистеръ Дженнингсъ.
— Прошу мистера Дженнпигса извинить меня, сказала старушка, говоря со мной, а глядя на миссъ Вериндеръ:- поѣздки по желѣзной дорогѣ всегда разстраиваютъ мои нервы. Я стараюсь успокоиться, занимаясь всегдашнею работой. Но, можетъ-быть, мое вышиванье неумѣстно при такомъ необыкновенномъ случаѣ. Если оно несогласно съ медицинскими воззрѣніями мистера Дженнингса, я, разумѣется, съ удовольствіемъ отложу его.
Я поспѣшилъ разрѣшать присутствіе вышиванья, точь-въ-точь какъ разрѣшилъ отсутствіе впрахъ разлетѣвшагося ястреба и Купидонова крыла. Миссъ Мерридью попробовала, изъ благодарности, взглянуть на мои волосы. Нѣтъ! Этому не суждено было свершиться. Миссъ Мерридью опять перевела взглядъ на миссъ Вериндеръ.
— Если мистеръ Дженнигсъ позволитъ мнѣ, продолжила старушка: — я попрошу у него одной милости. Мистеръ Дженингсъ собирается производить сегодня научный опытъ. Когда я была въ школѣ маленькою дѣвочкой, то постоянно присутствовала при научныхъ опытахъ. Они всѣ безъ изъятія оканчивались взрывомъ. Если мистеръ Дженнингсъ будетъ такъ добръ, я желала бы, чтобы меня предупредили на этотъ разъ, когда произойдетъ взрывъ. Я намѣрена, если можно, до тѣхъ поръ не ложиться въ постель, пока не переживу его.
Я попробовалъ было увѣрить миссъ Мерридью, что на этотъ разъ въ мою программу вовсе не входитъ взрыва.
— Нѣтъ, оказала старушка:- я весьма благодарна мистеру Дженнингсу, я знаю, что онъ для моей же пользы меня обманываетъ. Но, по-моему, лучше вести дѣло на чистоту. Я совершенно мирюсь со взрывомъ, только хочу, если можно, до тѣхъ поръ не ложиться въ постель, пока не переживу его.
При этихъ словахъ дверь отворилась, и миссъ Мерридью опять слабо вскрикнула. Что это — явленіе взрыва? Нѣтъ: пока только явленіе Бетереджа.
— Извините, мистеръ Дженнингсъ, оказалъ Бетереджъ съ самою изысканною таинственностью:- мистеръ Франклинъ освѣдомляется о васъ. Вы приказали мнѣ обманывать его насчетъ присутствія моей молодой госпожи въ этомъ домѣ, я, и сказалъ ему, что не знаю. Не угодно ли вамъ замѣтить, что это ложь. Такъ какъ я уже стою одною ногой въ могилѣ, сэръ, то чѣмъ меньше вы потребуете отъ меня лжи, тѣмъ болѣе я вамъ буду признателенъ, когда пробьетъ мой часъ, а совѣсть заговоритъ во мнѣ.
На минуты нельзя было терять на-чисто философскій вопросъ о Бетереджевой совѣсти. Мистеръ Блекъ, отыскивая меня, могъ явиться сюда, если я тотчасъ же не приду въ его комнату. Миссъ Вериндеръ послѣдовала за мной въ корридоръ.
— Они, кажется, въ заговорѣ не давать вамъ покою, сказала она:- что бы это значило?
— Единственно протестъ общества, миссъ Вериндеръ, въ самыхъ маленькихъ размѣрахъ, противъ всякой новизны.
— Что намъ дѣлать съ миссъ Мерридью?
— Скажите ей, что взрывъ послѣдуетъ завтра въ девять часовъ утра.
— Чтобъ она улеглась?
— Да, — чтобъ она улеглась.
Миссъ Вериндеръ вернулась въ гостиную, а я пошелъ наверхъ къ мистеру Блеку.
Къ удивленію моему, я засталъ его одного, тревожно расхаживающаго по комнатѣ и нѣсколько раздраженнаго тѣмъ, что его всѣ оставили.
— Гдѣ же мистеръ Броффъ? спросилъ я.
Онъ указалъ на запертую дверь между двумя комнатами. Мистеръ Броффъ заходилъ къ нему на минутку; попробовалъ было возобновить свой протестъ противъ нашего предпріятія; но ему снова не удалось произвести на малѣйшаго впечатлѣнія на мистера Блека. Послѣ этого законникъ нашелъ себѣ прибѣжище въ черномъ кожаномъ портфелѣ, который только что не ломился отъ набитыхъ въ него дѣловыхъ бумагъ. «Серіозныя житейскія заботы, съ прискорбіемъ соглашался онъ, — весьма не умѣстны въ подобномъ случаѣ; но тѣмъ не менѣе серіозныя житейскія заботы должны идти своимъ чередомъ. Быть можетъ, мистеръ Блекъ любезно проститъ старосвѣтскимъ привычкамъ занятаго человѣка. Время — деньги…. А что касается мистера Дженнингса, то онъ положительно можетъ разчитывать на появленіе мистера Броффа, когда его вызовутъ.» Съ этимъ извиненіемъ адвокатъ вернулся въ свою комнату и упрямо погрузился въ свой черный портфель.
Я подумалъ о миссъ Мерридью съ ея вышиваньемъ и о Бетереджѣ съ его совѣстью. Удивительно тождество солидныхъ сторонъ англійскаго характера, точно такъ же, какъ удивительно тождество солидныхъ выраженій въ англійскихъ лицахъ.
— Когда же вы думаете дать мнѣ опіуму? нетерпѣливо спросилъ мистеръ Блекъ.
— Надо еще немножко подождать, сказалъ я;- я посижу съ вами, пока настанетъ время.
Не было еще и десяти часовъ. А разспросы, которые я въ разное время предлагалъ Бетереджу и мистеру Блеку привели меня къ заключенію, что мистеръ Канди никакъ не могъ дать мистеру Блеку опіумъ ранѣе одиннадцати. Поэтому я рѣшился не испытывать вторичнаго пріема до этого времени.
