кнегинушка-ли да Опраксея:
«Да юмел миня-ли батюшко да споить-скормить, —
Не умел миня батюшко-ли да взамуш оддать
Без бою где, без драки, без кроволить(и)ца!»
Ишше выскоцил король да леховинской фсё:
255. «Ишша Дунай да сын Ивановиц!
Уш ты милости просим да хлеба-соли исть,
Хлеба-соли где исть да пивушка с мёдом пить!»
Говорыл тут Дунай да таково слово:
«На приезде ты тут госья не учостовал, —
260. На отъезде тибе госья да не угостовать!»[228]
Да скакал тут Дунаюшка на добра коня,
Да и выехали богатыри вон из города.
Да и оддал Дунаюшко-ли да княгинушку,
Ишша ту же княгинушку-ли да Ёпраксею,
265. Ишша оддал Добрынюшки-ли да Некитицю:
«Ты вези-ко-се, Добрынюшка, да Владимеру
Ко тому же ко князю да ко Владимеру;
Ишша я-то Дунаюшко приёстанусе!..»
Затрубил тут король да ляховинской фсё,
270. Он вышол король да на высок балхон:
«Уш вы ой еси, панове да буланове (так),
Уш вы сильни мугучи да фсё бога́тыре!
Поймайте Дуная сына-ли да Ивановица, —
Он увёз веть кнегинушку да Ёпраксею!
275. Вы окуйте-ко в оковоцьки-ли да во мяккия;
Уш вы бросьте его да во глубок погреп!»
Да поехали панове-ли да буланове,
Да настыгли Дуная сына-ли Ивановица,
Да схватили Дуная сына-ли да Ивановица,
280. Воковали в оковоцьки да во мяккия,
Повели тут Дунаюшка во глубок погреп,
Привели тут Дунаюшка ко глубоку погребу.
Ишша тут-то у его да правы плечки да пошевелилисе,
Ишша белы-ти руцьки да розмахнулисе,
285. Он розорвал оковоцьки как мяккия;
Он схватит тут тотарына тут за ноги,
Ишша начал тотарыном помахивать:
Да куда где махнёт — веть тут и улица,
Поворотицсе Дунаюшко — переюлками;
290. Он сам-то тотарину приговарыват:
«Да тотаричка-та кос<т>ь гнецце — не ломицце,
Да тотаричка-та жыла теницце — не сорвицсэ!»
Да прибил-прырубил да до единого.
Да поехала Настасья да королевисьня,
295. Да и злая поленица да приюдалая[229].
Да и съехались тут они палоцьками буёвыма, —
Ишша тем боём друг друга-ли да не ранили;
Ишша секлисе они да сабелками вострыма, —
Ишша тем боём друг друга-ли да не ранили;
300. Да кололисе копьицами вострыма, —
Ишша тем боём друг друга-ли да не ранили;
Волоцилисе тягами-ли да жалезныма
Церес те жа тут грывы да лошадиныя,
У их тяги-ти железны да изорвалисе, —
305. Они тем боём друг друга-ли да не ранили.
Да схватилисе плотным боём, рукопашкою, —
Да водилисе они вёшной день с утра до вечера.
Да упала Настасьюшка на сыру землю,
Да изъехал Дунаюшко на белы груди,
310. Да изъехал Дунаюшко тут да здоровалса.
«Уш ты ой еси, Дунай да сын Ивановиц!
Ты не бей-ко, Дунай да сын Ивановиц;
Ишша я-то веть Настасья да королевисьна,
Уш я злая поленица да приюдалая;
315. Согласимсе мы с тобой да фсё любовью здесь!..»
Ишша тут-то Дунаюшко не розговарывал,
Отсадил[230] тут Дунаюшко-ли да Настасьюшку.
Ишша стала тут Настасыошка на резвы ноги.
Говорыл тут Дунаюшко таково слово:
320. «Ты прие́дёш, Настасьюшка, на почесьён пир,
Ты приедёш — ты больше да фсё не хвастай неце́м!»
Да скоцили тут Дунаюшко на добрых коней,
Да поехал Дунаюшко впереде-то ей.
Натегала Настасьюшка-ли да тетивоцьку,
325. Ишша ту жа титивоцьку-ли да шелковою;
Ишша фкладывала Настасьюшка веть стрелоцьку,
Ишша тут же веть стрелоцьку-ли да калёною, —
Да спушшала Дунаюшку да во голову.
Не хватило Дунаюшка-ли да (по) головушки:
330. Пролетела стрела да мимо уха-то.
Говорыл тут Дунаюшко таково слово:
«Уш те полно-де, Настасьюшка, фсё зашучивать,
Не пора ли те, Настасьюшка, фсё отшуцивать?..»
Говорыла тут Настасьюшка таково слово:
335. «Я стреляла по утоцькам пернястым фсё!»
Да приехали Владимеру на почесьён пир.
Посадили их во местицько-ли да во большоё.
Да и фсе-ли на пиру да напивалисе,
Да и фсе-ли на весёлом да наедалисе,
340. Да и фсе-ли на пиру да пьяны-ве́селы.
Ишша тут-то веть Настасьюшка-ли да захвасталась:
«Я стреляла во меточьки да во польския,
Я метне тибя, Дунаюшка, да стреляла фсё;
Уш мы билисе-рубилисе фсё палоцьками,
345. Ишша тут-то я Дунаюшка цють не ссадила фсё!..»
Ишша тут-то Дунаюшку не пондравилось:
«Да поедём, Настасьюшка, во чисто поле́!»
Да скакали тут они да на добрых коней,
Да и съехалась Настасьюшка-ли да с Дунаюшком.
350. Да хватил тут Дунаюшко-ли да Настасьюшку,
Да схватил тут Дунаюшко со добра коня,
Да и бросил Дунаюшко ё сыру землю —
Да убил тут Настасьюшку веть до смерти.
Да ростегивал он латы да фсё кольчюжныя,
355. Да порол он у Настасьюшки ретиво серцо,
Да и вынял у Настасьюшки два ётрока.
Ишша тут-то Дунаюшку за беду пало,
Да и сам он скоцил да на цинжалой нош —
Да скоцил тут Дунаюшко ретивым серцом.
360. Ишша тут-то Дунаюшку-ли да славы поют.
Широкой Трофим Ильич
Трофим Ильич Широ́кой, по прозванию Тро́ха, — крестьянин с. Долгой Щели, а именно средней ее части; 55-ти лет, среднего роста. Он женат, имеет двух взрослых сыновей (одного 15, а другого 20 лет) и дочь 18 лет. Он занимается земледелием и рыболовством; во время моего пребывания в Долгой Щели он строил себе избу, поэтому не ходил с остальными на белуг и согласился мне петь старины, несмотря на то, что для него самого время было очень дорого. Он пропел мне четыре старины (первые три вечером 3 июля, а четвертую утром 4-го июля): 1) «Голубиная книга», 2) «Дунай», 3) «Первая поездка Ильи Муромца» и 4) «Бой Добрыни с Дунаем». Третью старину он выучил от Прокопия Шуваева из д. Нижи (т. е. от Про́ни), а последнюю от Якова Буторина (см. следующего сказителя). Эти старины он знал твердо и пел их уверенно и громко. Кроме
