Поднявшись, Вильгельм из Ипра обвиняющим жестом указал на Анри:
— Это слова изменника, милорд епископ. — В его голосе слышался тяжелый фламандский акцент.
Анри презрительно посмотрел на него свысока, будто его длинный нос учуял какой-то неприятный запах.
— Ты осмелился обвинить меня в измене? Кто ты такой? Ублюдок, фламандский авантюрист, насильник и интриган, негодяй, готовый продать свои услуги любому, кто больше заплатит! — Анри презрительно фыркнул. — Где же еще найти лучшую должность, как не при дворе Стефана? Два негодяя вылеплены из одного теста!
Рука Вильгельма дернулась к кинжалу, висящему на поясе. Оскорбленные близнецы вскочили на ноги. С отвращением взглянув на них, Анри развернулся и гордо покинул зал. Стефан внезапно выпрыгнул из кресла и побежал за ним.
— Оставьте епископа в покое! — бросил он через плечо, когда трое мужчин ринулись следом. — Если вы дотронетесь до него хоть пальцем, будете иметь дело со мной!
Анри был уже за дверью, когда Стефан настиг его.
— Подожди! Дай мне объяснить, — начал Стефан.
— Слишком поздно объяснять, — с горечью ответил Анри. — Кентербери всегда был моей мечтой. Ты отнял ее у меня. И ты надеешься, что я прощу тебя?
Как это было похоже на его брата: одной рукой разрушить, а другой пытаться все восстановить. Даже сотворив зло, Стефан не мог вынести, чтобы против него что-либо имели. Господи Иисусе!
— Я сделал так, как считал лучше. Ты стал… слишком властным, лишал меня голоса.
Анри фыркнул.
— Позволь напомнить тебе седьмую главу Евангелия от Матфея: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?»
Стефан закусил губу.
— Я попрошу папу назначить тебя папским легатом. Ты будешь представителем римской церкви в Англии. Папа Иннокентий с радостью согласится. Архиепископ Кентерберийский будет у тебя в подчинении. — Он осторожно положил руку на плечо Анри.
Епископ резко стряхнул ее.
— И, по-твоему, я этим утешусь? Теобальд станет главой церкви Англии! — Голос его задрожал от обиды и гнева.
— О, Господи, что я наделал! — прошептал Стефан. — Врат, я…
— Я больше тебе не брат, я твой враг! Почему ты так со мной поступил? В чем настоящая причина? — Этот крик вырвался из самого сердца Анри прежде, чем он смог сдержаться, обнаружив всю глубину своих страданий.
Лицо Стефана побелело, из поблескивавших золотыми искорками глаз хлынули слезы. Он открыл рот, но не смог выдавить из себя ни слова. Анри вдруг понял: очевидно, Стефан сам не знает, почему он так поступил, либо не может заставить себя сказать. Он заглянул брату глубоко в глаза и впервые осознал горькую правду: вся причина — затаенная обида и зависть Стефана еще с давних детских лет, презрение матери, изгнание из семьи… Паршивая овца, которую постоянно сравнивали с подающим надежды, блистательным младшим братом, превосходящим его во всем.
Как потерянный, Анри покинул большой зал Вестминстерского дворца. Наконец-то он все понял, но это не смирило его с предательством брата. Теперь Стефану придется полагаться на сомнительные советы фламандского капитана и близнецов. Весьма скоро он получит урок и узнает цену своему вероломству.
5
В самом начале 1139 года у Стефана, полностью отдалившегося от брата, возникли большие затруднения: Роберт Глостерский, осматривавший свои имения в Нормандии, прислал ему дерзкое официальное заявление, в котором называл короля узурпатором и отказывался в дальнейшем почитать его как своего сюзерена. Нарушение Робертом верности королю послужило сигналом к мятежу, и весь юго-запад Англии охватило множество восстаний. Вскоре после этого пришли тревожные слухи, что Роберт объединился с Жоффруа Анжуйским, и они вместе с Мод составили секретный план захвата Англии с помощью тех баронов, которые оставались верными желанию покойного короля Генриха.
Сразу же вслед за этими новостями казначей, племянник Роджера Солсберийского, сообщил Стефану, что казна совсем истощена и нечем заплатить среди прочих фламандским наемникам Вильгельма из Ипра. Донимаемый противоречивыми советами близнецов де Бомон, Вильгельма из Ипра и епископа Солсберийского, Стефан не знал, как поступить.
После многочисленных колебаний он наконец решил отплатить Роберту осадой его крепости в Бристоле. Но не успел он осуществить это, как пришли известия, что шотландский король Давид вновь нарушил мир, перешел границу и вторгся в Йоркшир. Срочно покинув Бристоль, Стефан отправился в Йоркшир, но был отвлечен восстанием мятежников в Шропшире. По правде говоря, он мог бы сейчас двигаться почти в любом направлении — мятежи нужно было подавлять повсюду.
К счастью, к тому времени, когда он достиг Мидленда, король Шотландии был уже разгромлен стойкими йоркширцами и отброшен к границе. Измотанный, Стефан отправился в долгий путь назад в Вестминстер, со страхом думая о вставших перед ним проблемах. Он не представлял, что предпринять против Роберта, как предотвратить мятежи и, что было еще более безотлагательно, как пополнить истощающуюся казну. Это была именно та критическая ситуация, с которыми так хорошо справлялся его брат. И если бы он не действовал так поспешно, Анри до сих пор был бы его союзником, а не врагом. Стефан задумался над возможным вторжением в Англию, и его охватила ледяная дрожь мрачных предчувствий. Пока что это маловероятно, но подобный ход событий нельзя не учитывать. Господи Иисусе, все его теперешние тревоги были бы ничтожны, если бы только Мод и Роберт Глостерский не приплыли к берегам Англии!
* * *
В сентябре этого же года Стефан находился в Оксфордском замке. Шло чрезвычайное собрание совета. После многочисленных дебатов и напряженных размышлений он со своими советниками решился на важный шаг: уменьшить количество серебра при чеканке монет. Сидя в одиночестве в опустевшем большом зале Оксфордского замка и угрюмо уставившись в кубок с подогретым вином, Стефан убеждал себя, что к подобной мере его вынудили пустые денежные сундуки.
В конце концов, его ли это вина, что сокровищница истощилась? Не старался ли он изо всех сил наполнить ее? Стефан вспомнил неприятный случай, который произошел в июле прошлого года, когда Вильгельм из Ипра и Уолерен из Мулэна убедили его, что юстициарий[9] короля епископ Солсберийский принимает участие в секретном заговоре против него вместе с графиней Анжуйской и Робертом Глостерским. Только безнадежность ситуации убедила Стефана захватить значительную часть состояния Роджера и его замки. Почтенный прелат и члены его семьи были брошены в тюрьму, где с ними грубо обошлись, — но это не по его распоряжению. К тому времени он уже освободил Роджера, неизлечимо больного и находящегося при смерти.
