Весной 422 г. срок перемирия истек. Афины потеряли желание вести мирные переговоры. Благодаря жесткому надзору Клеона общая сумма дани, налогов на капитал, пошлин и так далее в текущем году достигла почти 2 тысяч талантов. У Афин оставалась возможность вести крупномасштабные действия. Клеон убедил народ назначить его командующим армией в 300 всадников, 1200 гоплитов и большого числа войск, присланных подчиненными государствами. Быстро доставив армию морем, он штурмом с двух сторон захватил Торону, чуть-чуть опередив Брасида, шедшего на помощь. Затем Клеон отплыл в Эйон, взял штурмом Стагир и Галепс и приказал Пердикке и фракийскому князю Поллу прислать ему войска для нападения на Амфиполь. Пока он в Эйоне ожидал их прибытия, его люди начали роптать, сравнивая опыт и энергию Брасида с неопытностью и медлительностью Клеона. Однако доселе Клеон действовал с такой скоростью, с какой только позволяло наличие флота, и не имел оснований чувствовать превосходство Брасида в этом отношении. Тем не менее недовольство в армии и личная бравада подвигли Клеона на безрассудную разведку боем под стенами Амфиполя. Брасид же следил за армией Клеона с холмов западнее Стримона. Заметив передвижение афинской армии, он разгадал намерения Клеона и вошел со своими силами в город. Численно его войско равнялось вражескому, но гоплитов первой линии у него было меньше.
Когда Клеон подошел к городу с юга, все было спокойно, на стенах не было видно защитников, ворота закрыты. Афинская колонна остановилась и повернула налево, вытягиваясь вдоль восточной стены, а сам Клеон отправился вперед, чтобы осмотреться получше. Брасид собрал свои силы за восточной стеной; главный корпус под командованием спартанца Клеарида стоял за северными воротами, а 150 отборных гоплитов под личным командованием Брасида – за южными воротами. Афиняне могли заглянуть за стены города. Они заметили, что Брасид приносит жертвы – обычная процедура перед началом битвы, а в щель под воротами можно было рассмотреть копыта лошадей и ноги множества людей. Об этом сообщили Клеону, и он, увидев все своими глазами, немедленно приказал отступать, надеясь уйти, прежде чем враг сделает вылазку. Сперва он построил левый фланг своего войска в колонну и повел ее на юг в сторону Эйона. Затем, опасаясь, что общее отступление окажется слишком медленным, построил всю армию в колонну и направился на юг, подставив своих людей под удар с правого бока, не защищенного щитами. Когда афиняне поспешно проходили мимо ворот, Брасид, указав на качающиеся над воротами наконечники копий и плюмажи, объявил своим отборным войскам, что враг не выдержит удара, открыл ворота и устремился во главе своих людей в середину афинской колонны. Одновременно Клеарид вышел из других ворот и ударил в конец колонны. Большинство афинян бросились бежать, включая и Клеона, который вскоре погиб. Лучшие войска, находившиеся в арьергарде колонны, отступили на холм и храбро сражались, пока атаки конницы и пелтастов не положили конец их сопротивлению. Погибло около 600 афинян. Из армии Брасида было убито лишь семеро, но в их числе и сам Брасид. Его похоронили в городе с военными почестями, провозгласив истинным основателем Амфиполя. Впоследствии в его память ежегодно устраивались жертвоприношения и игры.
После поражения под Амфиполем в конце лета 422 г. афиняне прекратили активные операции и начали мирные переговоры. Почти четверть афинских гоплитов полегла под Делионом и в Халкидике. Афинские финансовые резервы были практически исчерпаны. Покоренные государства видели в успехах Спарты под Амфиполем призыв к восстанию. Спарта тоже стремилась к миру – еще сильнее, чем Афины. Спартанские власти рассматривали кампанию в Халкидике не как освободительный поход, а как средство посеять в Афинах тревогу. Они хотели вернуть своих людей до того, как Спарта столкнется с новыми опасностями, так как подозревали, что союзники разочарованы и были встревожены отказом Аргоса продлить тридцатилетнее перемирие со Спартой, которое истекало в 421 г., если ему не передадут территорию Кинурии. Спартанцы надеялись добиться мира и при возможности согласия с Афинами, пока не раскололся Спартанский союз и не вступил в войну Аргос. Двух военных вождей – Клеона и Брасида – унесла смерть. Сменившие их Никий и Плистоанакс, по мнению сограждан, стремились к миру.
После ряда переговоров были определены условия так называемого Никиева мира. Афины, с одной стороны, и Спарта и ее союзники – с другой, поклялись в течение пятидесяти лет, причем ежегодно подтверждая клятву, не совершать никаких враждебных действий друг против друга и против союзников Афин, а все спорные вопросы передавать в арбитраж. Стороны гарантировали свободный доступ к национальным святилищам и независимость храма Аполлона в Дельфах и Дельфийского государства. Пленники подлежали освобождению. Обе стороны должны были вернуть те территории, которые захватили во время войны. Наконец, Афины и Спарта имели право по взаимному согласию вносить в условия мира любые изменения. Относительно мест, подлежащих возвращению, разгорелась бурная дискуссия, и окончательный их список оказался таким: Афины отказывались от притязаний на Платею, но сохраняли за собой Нисею; Спарта согласилась вывести свои гарнизоны из городов в Халкидике и Боттиее на условии, что Афины и их союзники будут уважать их независимость и нейтралитет, пока те будут платить дань, установленную Аристидом. Это соглашение не касалось трех городов, а именно Скионы, Тороны и Сермилиона, с которыми Афины могли поступить как им заблагорассудится. Возврату также подлежали со стороны Афин Пилос, Кифера, Метана, Плетеон и Аталанта, а со стороны Спартанского союза Амфиполь и Панакт – приграничный город, незадолго до этого захваченный Фивами. Такие условия были представлены Спартой на совещании ее союзников. Большинство проголосовало за то, чтобы их принять. Спарта и ее союзники по отдельности принесли клятвы и заключили мир. Однако Беотийская лига, Мегара, Коринф и Элида отказались подчиняться большинству и не стали мириться с Афинами. Этот шаг был равносилен выходу из Спартанского союза.
Встревоженная этим дезертирством, Спарта предложила Афинам заключить союз. Вскоре после этого Спарта и Афины дали на пятьдесят лет клятву, подлежавшую ежегодному возобновлению, совместно противостоять любому вторжению на территорию какой-либо из обеих держав и не заключать сепаратного мира; кроме того, Афины обязались помогать Спарте в случае восстания илотов. Этот союз как бы уточнил суть заключительного положения договора о Никиевом мире, по которому Афины и Спарта оставляли за собой право по взаимному согласию менять его условия. Теперь стало очевидно, что две великие державы собирались поддерживать друг друга во время опасного процесса восстановления порядка в своих сферах влияния.
На этом десятилетняя война практически завершилась. Но перспективы на прочный мир не были многообещающими. Союз между Афинами и Спартой был заключен не из благородных, а из корыстных побуждений. Каждая из держав нашла прореху в броне соперника, но была слишком истощена, чтобы нанести последний удар. Сохранялась большая вероятность того, что, едва они оправятся и призовут к ответу непокорных союзников, война возобновится. В любом случае Беотийская лига, Мегара, Коринф, Элида и Аргос, пробудившийся от своего нейтралитета, представляли угрозу всеобщему миру в тот момент, когда Афины и Спарта были особенно уязвимы.
4. Западные греки в 466–421 гг. и афинское вмешательство
После изгнания тиранов в греческих полисах началась эпоха возрождения. Наемники и бывшие наемники, изгнанные нередко с большим кровопролитием, нашли убежище главным образом в Мессане. Жители городов, переселенные тиранами, вернулись в родные места и перераспределили землю. Чтобы предотвратить появление новых тиранов, в Сиракузах взяли на вооружение афинскую процедуру остракизма под названием «петализм»: имена писали на листьях оливы и жертву изгоняли на пять лет. В большинстве полисов установился демократический режим. Но за семьями первопоселенцев сохранялись привилегии, и при распределении земли они пользовались преимуществами.
Росту благосостояния сицилийских полисов угрожали с моря флот Этрурии, а с суши энергичное коренное население – сикелы. Около 453 г. Сиракузы нанесли этрускам жестокое поражение. Имея флот из 60 трирем, они заняли Эфалию (Эльбу), покорили Кирн (Корсику) и совершили ряд набегов на побережье Этрурии, которые принесли богатую добычу. Вождь сикелов Дукетий объединил свой народ, переняв у греков многие государственные институты. Между 459-м и 451 гг. он основал ряд сикелских городов, из которых сильнее всего укреплена была Палика; некоторые из них в подражание грекам стали чеканить монету. Как «царь сикелов» Дукетий создал их союз, брал дань со всех сикелских городов, кроме Гиблы, и организовал сикелскую армию. Сперва он сотрудничал с Сиракузами. Но в 451 г., когда он начал наступление на греческие земли, захватив Этну и напав на Мотий, Сиракузы и Акрагант объединились для борьбы с ним. Сперва они потерпели поражение, и Мотий перешел к Дукетию. Но в 450 г. армия Сиракуз разбила сикелов, причем обе стороны понесли тяжелые потери, после чего армия Акраганта взяла Мотий. Дукетий ночью бежал в Сиракузы, где воспользовался правом убежища у государственных алтарей. Сиракузяне, уважая святилище, отправили его в Коринф, который взял Дукетия на содержание. В его отсутствие союз сикелов распался.
