— Они не получили никаких особых распоряжений — только обычные инструкции общего характера… Извини, но это было неизбежно. Если хоть одна частность, касающаяся твоего ареста, покажется не совсем правдоподобной, нам конец.
— Ты не против, если я сяду?
Хоури помогла ему опуститься на стул.
— Жаль, что приходится заставлять других людей испытывать боль.
Овод вспомнил, как полицейские повалили женщину с гнилыми зубами.
— Ты уверена, что с ними все будет в порядке?
— За решетку никого не посадят. По крайней мере, я так планирую.
— Это я и имею в виду. Ана, те люди не должны страдать. Им предстоит быть свидетелями.
Хоури еще раз смочила вату.
— Черт подери, они пострадают куда больше, если наша затея провалится. Никто из них ногой не ступит на борт шаттла, пока не решится последовать за тобой. Лучше чуть-чуть потерпеть сейчас, чтобы не умереть позже.
Как будто в подтверждении своих слов, она чуть сильнее надавила тампоном, и Овод взвыл: больное место как будто проткнули иголкой.
— Весьма трезвый взгляд на мир, — простонал он. — Похоже, что ты провела с теми Ультра больше времени, чем говорила.
— Я не Ультра. Да, я использовала их. Они использовали меня. Но это не значит, что я стала такой же, — Хоури захлопнула аптечку и спрятала ее обратно в стол. — Постарайся это запомнить, ладно?
— Извини. Просто вся эта история выглядит до черта отвратительно. Как будто это не люди, которые живут с нами на одной планете, а стадо овец. Мы решили, что где-то там им будет лучше, и гоним их туда. Не оставляя им никакого права на выбор.
— У них нет времени делать выбор, вот в чем проблема. Мне бы тоже хотелось сделать все демократично. Знаешь, что мне больше всего на свете нравится? Чувствовать, что у меня совесть чиста. Но на этот раз у меня ничего не выйдет. Представь себе, что люди узнают, как оно все выглядит на самом деле. Единственная возможность не погибнуть вместе с этой гребаной планетой — сесть на межзвездный корабль. Который сросся с телом своего капитана, зараженного Комбинированной Эпидемией, и в результате превратился черт знает во что. Добавлю, что этот капитан — убийца, который окончательно выжил из ума. Ох… Само собой, народ сломя голову помчится к твоим шаттлам. А раскатывать перед ними ковровую дорожку будет лично Триумвир Илиа Вольева, персона нон грата номер один на Ресургеме. Как ты думаешь, сколько человек скажет «спасибо, не надо»?
— По крайней мере, они сами сделают выбор, — сказал Овод.
— Ага. Шикарное утешение — и для нас, и для них. Когда они будут, к чертям собачьим, превращаться в пепел, а мы — на это любоваться. Извини, Овод, но я лучше сделаю свой выбор сейчас, а этические вопросы буду решать позже, когда мы спасем несколько жизней.
— Если даже дело выгорит, всех нам не спасти.
— Знаю. Могли бы, но не получится. Это неизбежно. Двести тысяч человек разбросаны по всей планете. Если мы начнем прямо сейчас, то сможем вывезти всех в течение шести месяцев. За год — почти наверняка. Но даже года может не хватить. Думаю, операцию можно будет считать успешной, если мы спасем хотя бы сто тысяч. Скорее всего, будет меньше. Не знаю… — Хоури с силой провела ладонями по лицу — и внезапно как будто постарела и обессилела. — Я стараюсь не думать, насколько скверно все может закончиться.
Черный телефон на ее столе зазвонил. Косясь на свою серебристую «сигару», Хоури позволила ему издать несколько дребезжащих трелей. Огоньки по-прежнему светились зеленым. Жестом приказав Оводу сидеть тихо, она сняла тяжелую трубку.
— Вуалюмье слушает. Надеюсь, это важно. Я допрашиваю подозреваемого по делу Овода.
Голос на другом конце провода что-то ответил. Хоури вздохнула, затем закрыла глаза. В трубке продолжали говорить. Овод не мог разобрать ни слова, но понял, что собеседник Хоури находится на грани истерики. Казалось, он рассказывает о какой-то катастрофе. Голос становился все более надрывным, а затем смолк.
— Мне нужны имена тех, кто в этом замешан, — сказала Хоури, повесила трубку и посмотрела на Овода. — Прости.
— За что?
— Эти уроды убили кого-то, когда разгоняли митинг. Она умерла несколько минут назад. Эта женщина…
Он не дал ей договорить.
— Я знаю, кого ты имеешь в виду.
Хоури ничего не ответила. Молчание наполнило комнату, усиленное и отраженное от рядов папок на стеллажах — жизней, задокументированных и прокомментированных с безжалостной точностью.
— Ты знал, как ее зовут?
— Нет. Она была просто моим последователем. Просто искала способ покинуть Ресургем.
— Прости… — Хоури потянулась через стол и взяла его за руку. — Прости. На самом деле, прости, Овод. Я не хотела, чтобы все так началось.
Овод коротко рассмеялся. Сейчас он презирал себя до глубины души.
— Все отлично. У нее это получилось, верно? То, чего она хотела. Убраться с планеты. Она стала первой.
Глава 25
Закованная в черный металл, который заменил ей тело, Скейд широким шагом двигалась по кораблю. Теперь это был ее корабль, целиком и полностью. «Ночной тени» уже ничто не угрожало: недавно она незамеченной проскользнула через последний «слой» оборонительного периметра Демархистов. Теперь между кораблем и местом его назначения не осталось ничего, кроме расстояния — нескольких световых лет.
Металлические пальцы Скейд касались переборок. Это было восхитительное ощущение — прикосновение неживого к неживому. Было время, когда присутствие Клавейна на корабле распространялось, подобно зловонию. Потом он переметнулся на сторону противника, но оставался Ремонтуа, друг и союзник Клавейна. И только теперь, когда эти двое исчезли, Скейд могла с полным правом назвать «Ночную Тень» своим кораблем. Она могла назвать его любым другим именем, какое только придет ей в голову, или вообще оставить его безымянным, хотя у Объединившихся такое не принято. Нет, пожалуй, она сохранит старое название. Скейд находила в этом некое извращенное удовольствие. С каким наслаждением она повернет против Клавейна это прекрасное оружие, которое некогда принадлежало ему самому! И наслаждение будет еще сильнее, если оно сохранит имя, которое Клавейн дал ему. Наслаждение последним ударом, унижением, достойная месть за то, что этот предатель с ней сделал.
Однако, несмотря на всю свою ненависть, она не могла отрицать, что приспособилась к своему новому состоянию, хотя всего неделю назад представить не могла, что такое возможно. «Доспехи» действительно заменили ей тело. Скейд восхищенно любовалась своим отражением в зеркальных стенах порталов. Неловкость, которая донимала ее первое время, исчезла. Уединившись в своей каюте, Скейд забавлялась часами, наслаждаясь ловкостью и силой своих новых рук. «Броня» училась предвидеть ее движения, освобождаясь от необходимости ждать сигнала, ползущего вверх и вниз по спине. Скейд исполняла на голографической клавиатуре фуги для одной руки в непредусмотренном композитором темпе, ее бронированные пальцы превращались в сверкающий металлический смерч, смертоносный, как артиллерия. Ее мастерство заставляло токкату Ре мажор, сочиненную неким Бахом, коллапсировать подобно ядру сверхновой. Скейд превращала фуги в поток звуков, больше напоминающий очередь пистолета Гатлинга, и лишь подняв скорость мышления почти до предела, могла наслаждаться музыкой.
Но это было просто развлечение. Скейд сумела проскользнуть через оборонительные линии Демархистов, но последние три дня ее не оставляло ощущение, что проблемы еще не закончились. Что-то следовало за ней, покинув систему Йеллоустоуна и двигаясь по очень похожей траектории.
Настало время поделиться новостями с Фелкой.
На «Ночной Тени» царила тишина. Только механические шаги Скейд разносились по коридору, ведущему в спальный отсек — мерно и тяжело, как удары кузнечного молота. Корабль двигался с ускорением два «g», подчиняющие инерцию машины работали гладко и спокойно, но у Скейд движение не вызывало неудобства.
Она заморозила Фелку вскоре после того, как узнала о своей ошибке. Тщательно проверяя все новости с Йеллоустоуна и его окрестностей, Скейд поняла, что Клавейн снова обманул ее; что Ремонтуа и свин не смогли найти отступника и попали в руки местных бандитов. Ей очень хотелось поддаться соблазну и сделать вывод, что сам Клавейн мертв. Но она уже совершила такую ошибку раньше и не хотела совершать ее второй раз. Именно по этой причине Скейд и оставила Фелку на корабле. Это было средство давления, которое можно будет использовать в ходе переговоров с Клавейном. Скейд знала, кем он считает Фелку.
Он заблуждался, но в данном случае это не имело никакого значения.
Скейд намеревалась вернуться в Материнское Гнездо после завершения миссии, но провал заставил ее пересмотреть планы. «Ночная Тень» вполне способна продолжать полет в межзвездном пространстве. На пути к Дельте Павлина понадобится только минимальное техническое обслуживание. Производитель Работ мог самостоятельно завершить строительство эвакуационного флота и не нуждался в непосредственном наблюдении. Когда корабли будут готовы к полету и оборудованы устройствами, контролирующими инерцию, часть из них последует за Скейд в направлении системы Ресургема. Остальные отправятся в другом направлении, нагруженные спящими Объединившимися. Одна мощная боеголовка закончит существование Материнского Гнезда.
