Мое сердце пылало.
Держи себя в руках, Кавана.
Не делай глупостей.
Не целуй ее.
Сам знаешь, потом ты не сможешь остановиться.
Сделав над собой усилие, я не подошел к ней, а вместо этого направился к гардеробу.
— Подождешь минутку? — спросил я.
Она кивнула, глядя на свои руки, сцепленные в замок.
Я вздохнул, открыл гардероб и быстро достал оттуда футболку, треники и худи.
Из комода вынул носки, присел на кровать, натянул их и надел кроссовки.
Все это время Шаннон молча стояла у двери. Влажные волосы липли на лоб, закрывая лицо.
Она сейчас выглядела такой одинокой, что мне было физически больно смотреть на нее.
Потому что я знал, что это моя вина.
И сердце требовало все исправить.
Я хотел.
Я просто не знал как, чтобы не сделать хуже нам обоим.
— Держи, — сказал я, подхватывая куртку с изножья кровати. — Надень.
Ее беспокойные глаза скользнули по куртке, и она тут же замотала головой.
— Нет, нет, нет, — охрипшим голосом возразила она. — Я в…
— Ты в порядке, я знаю. — Я подошел к ней ближе. — Но дождь по-прежнему хлещет, и мне совсем не хочется, чтобы ты простудилась. Надевай.
— Ты уверен? — спросила она, осторожно потянувшись к куртке.
Господи, эта девчонка меня убивает…
— Подтверждаю.
Я подал ей куртку и пошел к двери, стараясь не касаться Шаннон, потому что мой бедный член не вынес бы такой пытки.
Я дождался, пока она наденет куртку, и вышел из комнаты, зная, что Шаннон пойдет следом.
Ощущения были фиговые — как будто я делал что-то обратное тому, что следовало бы, но только в этом не было смысла, потому что сейчас-то я думал головой, а не членом.
— Мне нужно взять ключи от маминой машины, — сказал я, когда мы спустились на первый этаж. — Подожди минуту, ладно?
— Хорошо, — ответила Шаннон и сунула руки в карманы моей куртки, в которой практически утонула. — Я подожду здесь?
Она меня спросила?
Судя по всему, да.
Я не был уверен, потому что на меня она не смотрела.
Я не мог понять, в каком она состоянии, потому что она смотрела себе под ноги, и я не мог заглянуть ей в глаза, как в окна ее эмоций.
Отстой, но я понимал, что нужно оставить ее в покое.
Чем ближе к двери, тем хуже я себя чувствовал.
Член безутешен.
В груди полыхает пожар.
В мозгу теснятся сомнения.
Я в полной жопе.
48. Ты в порядке
Шаннон
Никакими словами не описать бурю эмоций внутри меня.
Стараясь не потерять самообладания, я сосредоточилась на медленном и глубоком дыхании, вдох-выдох.
Я не знала, что делать.
Извинения, похоже, не работали.
И потом, я уже извинялась.
Я собралась было сказать, что временно потеряла контроль над чувствами, но, наверное, он и сам это знает.
Полностью раздавленная своим поступком, я смотрела сквозь лобовое стекло на темнеющее небо и игнорировала парня, который сидел за рулем.
— Так мы поговорим об этом? — спросил Джонни после нескольких минут напряженного молчания.
Я покачала головой, щеки пылали от стыда, и я продолжала смотреть в окно, в пустоту.
— Ты вообще намерена разговаривать со мной? — угрюмо задал он новый вопрос.
И опять я покачала головой, слишком стыдясь даже посмотреть на него.
— И что? — спросил он. — Будешь игнорировать меня?
Я беспомощно пожала плечами.
Я знала, чтó будет, если мы заговорим.
Знала, какого разговора он хочет.
Но сейчас, в полном раздрае и с бурлящим от тревоги животом, я очень сомневалась, что выдержу это.
Я не могла вынести его отказ.
Включив поворотник, Джонни съехал на обочину и заглушил мотор.
Только не это.
Боже, только не это.
— Шаннон. — Джонни повернул сиденье, сдвинул подлокотник, разделявший нас, и повернулся ко мне сам. — Мы должны поговорить о том, что случилось в моей комнате.
— Прости, — вырвалось у меня. С бешено колотящимся сердцем я повернулась лицом к Джонни. — Ради бога, прости!
— Я не хочу, чтобы ты просила прощения, — ответил он, прожигая меня синими глазами. — Что там произошло? — Он тряхнул головой и сдавленно зарычал. — Я этого не ожидал, не ожидал тебя. — Его дыхание долетало до меня, когда он говорил, и тело мое содрогалось. — Я об этом не жалею, — добавил он. — И не жалею, что ты это сделала…
— Но… — произнесла я, глядя на свои руки, сложенные на коленях, зная наверняка, что непременно услышу это «но».
— Но через пару месяцев я уеду, — помолчав, сказал он. — С наступлением лета меня здесь не будет, и вернусь я только к началу занятий в школе.
— Знаю, — прошептала я, плотно сцепив пальцы.
Джоуи говорил мне об этом.
Джонни уедет, чтобы стать звездой регби.
— Так устроена моя жизнь, — хмуро продолжал он. — А дальше будет только хуже. Я буду отсутствовать все дольше. Прибавится поездок. Постоянные переезды с места на место — вот что ждет меня в будущем. В совсем недалеком будущем. С моей стороны было бы нечестно умолчать об этом. — Он устало вздохнул и провел рукой по изрядно всклокоченным волосам. — Ты должна знать, что я здесь надолго не задержусь.
— Знаю, — прошептала я, и грудь обожгло болью. — И еще знаю, что не должна была тебя целовать, — давясь каждым словом, добавила я. — Понятно? Я это знаю. Так было нельзя. Понимаю. Я просто… просто…
— Просто… что? — спросил он, словно уговаривая сказать правду.
— Я думала, что нравлюсь тебе, — выдавила я.
— Господи боже! — простонал Джонни, уронив голову в ладони. — Конечно нравишься. — Он дернул себя за волосы и вздохнул. — По-моему, и так ясно, что я без ума от тебя, — добавил он и снова застонал, как от боли. — Но в конце мая мне будет восемнадцать. Восемнадцать, Шаннон.
— Мне шестнадцать, — прошептала я.
— Знаю, Шаннон, очень хорошо знаю, — простонал он срывающимся голосом. — Но я пытаюсь поступать правильно.
Мое сердце затрепетало в неопределенности.
Я не знала, чтo думать и как реагировать.
Он меня отвергал и тут же говорил, что я ему нравлюсь, и с таким противоречием сердце мое не справлялось.
— Правильно для кого?
— Для нас обоих, — выдавил Джонни. — Моя карьера на взлете, и мне нужно думать о ней. А ты заслуживаешь того, для кого будешь на первом месте. — Он снова запустил руки в волосы. Вид у него был напряженный и усталый. — Я этого дать не смогу. — Глядя мне в глаза, он продолжил: — Хочу, всерьез хочу. Но я не в том положении, чтобы дать это. — Он тяжело выдохнул. — Шаннон, я не могу быть с тобой в отношениях, и с моей стороны эгоистично просить тебя о чем-то, когда сам я не могу ответить тем же.
Вот я и услышала отказ, которого ожидала.
— Джонни, я не просила тебя об отношениях, — одеревеневшим языком произнесла я, полностью униженная. — Я никогда и ни о чем тебя не просила. И не надо всех этих разговоров из серии «дело не в тебе, дело во мне», в них нет нужды.
Джонни досадливо зарычал:
— Шаннон, я не пытаюсь сказать, что дело не в тебе, я пытаюсь разобраться вместе с тобой.
— Слушай, Джонни, я очень устала, — прошептала я, отворачиваясь к окну. — Я хочу домой.
— Давай, Шаннон, — возбужденно произнес он. — Нельзя избегать таких тем.
У меня возникло сильное желание избегать его до конца жизни.
И начать избегать его я планировала сразу же, как выйду из этой машины.
— Шаннон, поговори со мной.
Я молчала.
— Шаннон, не упрямься, — умолял меня Джонни. — Не веди себя так.
Я сомневалась, что в сложившихся обстоятельствах могла бы вести себя по-иному.
Я его поцеловала.
Он меня отверг.
Я раскрылась перед ним.
Он отказался от меня.
Сама виновата.
На сто процентов.
Я принимала ответственность за свое безрассудство.
Но это не означало, что я настолько сильна, чтобы спокойно выносить словесные последствия моих действий.
