Эклермонда колебалась.
— Во всяком случае, я думаю, — продолжал король, — нам лучше подождать, пока он кончит свою песню, так как по его жестам ясно, что он излагает свою страсть в стихах. А пока, прошу вас, прекрасная кузина, наденьте снова маску.
Пока принцесса исполняла желание короля, Генрих поднялся вместе со своей дамой, и, вмешавшись в толпу танцующих, исчез из вида.
— Проведите со мной еще несколько минут вот в той амбразуре, — сказал король, — оттуда можно видеть всю залу. Как только танец окончится, я велю позвать к нам Бурбона.
Эклермонда последовала за королем в указанное им место. По дороге Генрих попробовал взять ее за руку.
— Государь, — сказала она, стараясь высвободить руку, — я соглашусь остаться с вами только при условии, что вы не возобновите ваши преследования, которые делали меня несчастной в последнее время.
— Вы налагаете на нас тяжелое условие, кузина, но я попытаюсь ему покориться.
Принцесса оглянулась, ища глазами Кричтона, но в толпе не было видно ни его, ни Маргариты Валуа.
"Он меня покинул, — подумала она. — Эта царственная сирена снова обрела над ним власть".
Генрих угадал ее мысли.
— Наша сестра не наложила на своего любовника условия, подобного вашему, — сказал он. — Их ссора, очевидно, закончилась, и он занял свое прежнее место в ее сердце.
— Государь!
— Они исчезли. Не хотите ли опять нанести визит в комнаты королевы Наваррской?
— Позвольте мне идти к королеве-матери, государь. Я вижу ее величество в соседней зале разговаривающей с герцогом Неверским.
— С герцогом! — повторил с гневом Генрих. — Нет, моя милая, мы не можем расстаться с вами. Мы должны сказать вам два слова относительно этого прекрасного шотландца. Отойдем еще немного, прекрасная кузина, мы не хотим, чтобы нас услышали. Что вы скажете, когда мы сообщим вам, что жизнь Кричтона зависит от вас.
— Его жизнь, государь?
— Одна ваша рука может отклонить меч, висящий над его головой.
— Государь! Вы меня ужасаете!
— Вовсе нет, моя крошка, я хочу, наоборот, вас успокоить, — страстно продолжал Генрих. — В вашей власти спасти его.
— Я понимаю ваше величество, — холодно отвечала Эклермонда.
— Не совсем, — сказал король. — Вы можете угадать мои намерения, но вы не можете предвидеть, какое предложение я сейчас вам сделаю. Сначала я должен рассказать вам историю моей первой любви. Рене де Рие, моя первая любовница, прежде, чем я ее увидел, отдала свое сердце Филиппу Альтовити.
— Избавьте меня от этого рассказа, государь.
— Теперь она его жена. Вы любите шевалье Кричтона. На таких же условиях вы будете его женой.
— Я дочь Людовика Бурбона, государь!
— Шевалье Кричтон будет пэром Франции.
— Если бы король Франции просил моей руки, я отказала бы ему, — сказала гордо Эклермонда. — Пусть он ищет себе любовниц между дамами его двора, которые ни в чем не могут отказать ему, потому что он король.
— Вы решили участь вашего любовника, прекрасная кузина, — сказал Генрих. — Де Гальд, — прибавил он, делая знак своему камердинеру, — скажите герцогу Неверскому, что мы желаем его видеть.
— Государь, — твердо сказала Эклермонда, бледная, как смерть, — не доводите дело до крайностей. Я женщина, и моя угроза не может иметь большого влияния на ваше величество. Но если вы без всякого повода, из одной только ревности казните честного и храброго дворянина, я употреблю все средства, какие только доступны женщине, чтобы отомстить вам. Подумайте об этом. Это не пустая угроза!
— Боже мой! — вскричал Генрих. — Если бы я сколько-нибудь сомневался еще в вашем происхождении, ваша гордость рассеяла бы мои сомнения. Огонь старых Бурбонов не погас. Я принимаю ваш вызов. Кричтон умрет, или вы будете моей. Выбирайте.
— Я отвечаю, как ответил бы сам шевалье Кричтон, — сказала Эклермонда. — Лучше смерть, чем бесчестье.
Генрих хотел возразить что-то, но его слова были заглушены взрывом хохота, раздавшегося из группы дам, сидевших позади. Их смех вызвал Брантом, только что прочитавший свою исповедь любви.
Вернемся, однако, к Кричтону. Войдя в большую залу, шотландец оставил Маргариту и, взяв маску, поспешно направился к королеве-матери.
Екатерина в эту минуту была поглощена разговором с герцогом Неверским, так что Кричтон мог подойти незаметно. Став позади колонны, он не пропустил ни одного слова из их разговора, хотя они по большей части говорили вполголоса.
— И вы говорите, что герцог Анжуйский, напуганный разглашением его письма, тотчас же оставил Лувр? — спросил герцог Неверский.
— Получив вашу записку, — отвечала Екатерина, — я послала к нему надежного человека. Боясь быть разоблаченным, он сразу же бежал.
— Проклятие! — прошептал герцог. — Его голова должна была быть ценой моего наместничества. Генрих не осмелится ни на что против матери.
— Что это вы задумались, герцог? — спросила подозрительная Екатерина.
— Я жалею, что наш заговор разрушился.
— Он не совсем еще разрушился, — заметила королева.
— В самом деле?
— Я сама исполню то, на что не осмелился Анжу.
— Вы?
— Потерпев неудачу в попытке подкупить этого неподкупного шотландца, я наняла руку, такую же верную, но менее совестливую. Приготовьте ваших людей, Генрих умрет в эту ночь.
— И вы можете, ваше величество, рассчитывать вполне на этого человека?
— Вполне. Это испанский бродяга, привыкший действовать кинжалом. Ему не понадобится повторять удар.
— Хорошо, — сказал герцог, — а сигнал?
— Будет убийство короля. Слушайте, Невер, я устрою так, что Генрих и Кричтон войдут вместе в овальную комнату. Убийца уже спрятан там и тотчас же бросится на короля. На его крики сбегутся ваши помощники и убьют шотландца. Смерть короля будет приписана ему.
— Это будет сделано.
— А! Вот и де Гальд. Нам надо разойтись.
Узнав о планах своих врагов, Кричтон поспешил возвратиться к Маргарите Валуа, ожидавшей его с нетерпением.
— В овальную комнату, королева, скорей! Скорей! — вскричал он.
— Почему? — спросила Маргарита.
— Жизни Генриха угрожает убийца. Я должен увидеть его и предупредить.
— Генрих уже там, — сказала Маргарита. — Он только что вошел туда с Эклермондой.
— Боже мой! — вскричал Кричтон. — Может быть, уже поздно спасать его.
Тут мы должны вернуться на минуту к принцессе Конде. Отвергнув презрительно предложение короля и желая избавиться от дальнейших преследований, Эклермонда, пока он внимательно слушал стихи Брантома, углубилась в амбразуру и, открыв окно, вышла на балкон. Страшное зрелище представилось ее глазам: среди яркого пламени, освещавшего шумную и грозную толпу людей, висел какой-то черный длинный предмет. Принцесса в ужасе отвернулась. В ту же минуту послышались дикие крики радости. Останки Флорана Кретьена упали в пожирающую огненную стихию.
