Сколько раз я пыталась представить себе Финляндию…
— Я смотрела на карте. Это сплошь голубые пятна — озера, — сказала я.
— А Бернадотт не соглашается на мое предложение! Бернадотт не хочет союза с нами! Маршал Франции не хочет участвовать в этой кампании!
Я посмотрела на часы. Новый год наступит через пятнадцать минут.
— Сир, скоро полночь!
Он меня не слушал. Он стоял перед зеркалом и рассматривал свое изображение.
— Двести тысяч французов, сто пятьдесят тысяч немцев, восемьдесят тысяч итальянцев, шестьдесят тысяч поляков, более ста десяти тысяч волонтеров других национальностей, — бормотал он. — Огромная армия Наполеона I! Самая большая армия во все времена! Я начинаю новую кампанию.
— Без десяти двенадцать, — повторила я.
Он быстро обернулся. Его лицо исказилось гневом.
— И такую армию презирает Бернадотт!
Я покачала головой.
— Сир, Жан-Батист отвечает за процветание Швеции. Все его действия направлены на улучшение жизни в этой стране.
— Все его действия направлены против меня, мадам. Если вы не хотите покинуть Францию добровольно, придется вас задержать, как заложницу.
Я не двигалась.
— Уже поздно, — сказал он и позвонил. Менневаль тотчас явился.
— Вот. Отправьте немедленно, специальным курьером. — И мне: — Знаете, что это? Приказ, мадам. Маршалу Даву. Даву и его войска пересекут границу и займут шведскую Померанию. Ну, что вы теперь скажете?
— Что вы хотите прикрыть левый фланг вашей армии, сир.
Он усмехнулся.
— Кто шепнул вам эту фразу? Вы говорили на днях с кем-нибудь из моих офицеров?
— Мне это сказал Жан-Батист. И уже довольно давно.
Наполеон заморгал.
— Не воображает ли он защитить Померанию? Я бы посмотрел, как он сразится с Даву…
Он бы посмотрел!.. Я вспомнила поля сражений и раздутые трупы лошадей. Он бы посмотрел!
— Думаете ли вы об этом, мадам? Я могу сделать вас заложницей, чтобы заставить шведское правительство заключить союз.
Я улыбнулась.
— Моя судьба не изменит ничего в решениях шведского правительства. Но мой арест скажет шведам, что я готова пострадать за свою новую родину. Вы действительно желаете сделать из меня мученицу, сир?
Император кусал губы. Иногда устами младенца глаголет истина, Наполеон, конечно, не захочет превратить м-м Бернадотт в национальную героиню Швеции. Он пожал плечами.
— Мы никому не навязываем свою дружбу.
Было без трех минут двенадцать.
— Я ожидаю, что вы постараетесь склонить вашего супруга к принятию нашей дружбы…
Его рука лежала на ручке двери.
— Разве это не в ваших интересах, мадам?
Его глаза горели гневом. Я смотрела на него с удивлением. В этот момент зазвонили колокола.
— Начинается значительный год в истории Франции, — прошептал Наполеон. Он вышел в большой кабинет. Там ожидали адъютанты и камергеры. — Нужно поторопиться, Ее величество нас ожидает, — сказал Наполеон и почти бегом двинулся из комнаты.
Я торопливо шла рядом с Менневалем.
— Вы отправили приказ? — спросила я. Он кивнул.
— Император хочет лишить нейтралитета одну из стран. Это его первый приказ в новом году, — сказала я.
— Нет. Это последний приказ прошлого года, — ответил Менневаль.
Возвратившись в гостиную императрицы, я впервые имела возможность увидеть маленького Римского короля. Император держал его на руках, а малыш заливался криком. На его кружевной рубашечке сверкал орден Почетного Легиона.
Увидев меня, Наполеон приблизился, нежно прижимая к себе ребенка и уговаривая его: «Перестань плакать, малыш! Короли не плачут!» Я взяла ребенка на руки. Он был худенький и очень легкий. Я гладила шелковые волосики и тихонько прижимала его к себе.
«Оскар!» — подумала я. Сейчас Оскар пьет шампанское в гостиной королевы. Он говорит «скооль!». М-ль Коскюль поет. Жан-Батист узнает лишь через несколько дней, что Даву вошел в Померанию… Я поцеловала легкие шелковые волосики Римского короля…
— Ваше высочество увидит, что наследный принц примкнет к России. И наследный принц будет прав, — услышала я. Кто прошептал мне на ухо эти слова? Талейран. Он подошел ко мне, прихрамывая.
Я устала и хотел уехать, но ко мне приблизился император под руку с императрицей.
— Вот моя заложница, моя очаровательная заложница! — любезно промолвил император. В толпе приглашенных послышался вежливый смешок.
— Но вы не в курсе дела, месье и медам, — продолжал Наполеон. — Боюсь, что для Ее высочества это совсем не забавно. Маршал Даву, к несчастью, занял часть северной страны, которая теперь является родиной Ее высочества.
Все молчали. Улыбки сползли с напрягшихся лиц. Никто не понимал, шутит император или нет.
— Предполагаю, что царь может сделать более выгодное предложение шведскому наследному принцу. Я даже слышал, что он предлагает ему руку одной из великих княжон. Представляете, как это может обернуться для нашего бывшего маршала?
— Брачный союз с членом старинной царской фамилии всегда соблазнителен для человека из простонародья, — меланхолично заметила я.
Кругом оживленно зашептались.
— Конечно, — сказал император, смеясь. — Но это событие может в корне переменить ваше положение, мадам. Поэтому, как старый друг, я советую вам написать Бернадотту и рекомендовать ему заключить союз с Францией. Я думаю, что это также и в ваших интересах, мадам…
— Мое положение очень прочно, сир, — я, кланяясь, — хотя бы, как королевы-матери…
Он удивленно посмотрел на меня. Потом, повысив голос:
— Мадам, до тех пор, пока между Швецией и Францией не будет подписано соглашение о союзе, я не хочу видеть вас при дворе, — и он удалился с Мари-Луизой.
Дома меня ожидала Мари. Я отпустила Иветт и остальных праздновать Новый год. Мари сняла с меня бриллиантовые серьги и отстегнула золотые аграфы с плеч.
— С Новым годом, Мари! Император вооружил самую большую армию, которая когда-либо у него была, а я должна написать Жану-Батисту, чтобы он заключил союз с Францией… Объясни-ка мне, как случилось, что я становлюсь действующим лицом в игре людей, которые делают историю?
— А вот смотри… Если бы ты тогда не заснула в приемной депутата, то м-сье Жозеф не должен был бы будить тебя. А если бы ты не вбила себе в голову, что Жюли и этот Жозеф…
— Да. И еще, если бы мне не было так любопытно познакомиться с его братом, маленьким генералом… Какой плачевный вид был у него в его потертом сюртуке!
Я оперлась локтями на туалет и закрыла глаза. Да, только из любопытства, детского любопытства я попала в то положение, в котором нахожусь сейчас. Но дорога, по которой я начала идти с Наполеоном, привела меня к Жану-Батисту. А с ним я была так счастлива!
