– Так и было задумано… – Я быстро отхлебнул и опять прислушался.
Проповедник уверенно сыпал цитатами из Библии, даже заставлял некоторых генералов растолковывать их, словом, виртуозно работал с аудиторией. Все постепенно сводилось к тому, что если кригсраад откажется поддержать наступление на филистимлян – то станет сборищем еретиков и богоотступников.
– Знайте, Господь не оставит вас в этом благом деле! – уже просто грохотал священник. – И, видя ваше неверие, он явил знамение…
– Гм… – Я хмыкнул. – Кажется, близится мой выход.
– Что? – не понял Пауль. – Какое знамение?
– Не спеши…
– Все вы знаете нашего брата Михаэля Игла, пожертвовавшего собой ради победы Республик… – Коос ван дер Грааф сделал трагическую паузу.
– Да, его доблесть и героическая жертва несомненны, – явно подыграл проповеднику Бота. – Но при чем здесь он?
– Не спеши, сын мой! – торжественно провозгласил ван дер Грааф. – Терпение и еще раз терпение.
– Герр Игл, – из двери показалась лохматая голова одного из помощников священника, – прошу вас.
«Вперед, Мишаня… – скомандовал я сам себе, снял шляпу, перекрестился и переступил порог. – Пора явить знамение воочию…»
– Господь явил свою волю нам, сохранив жизнь этому достойному мужу, – прозвучали эхом слова проповедника, комментируя мой выход. – Но пусть он сам все скажет.
Я медленно обвел взглядом честно́е собрание. М-да… Буры есть буры. Явление живого мертвеца если и потрясло их в какой-то степени, то внешне это никак не отразилось. Хотя нет, глазенки-то полны изумления.
В комнате повисла мертвая тишина, нарушаемая только писком возящихся в углу мышей и бурчанием в чьем-то животе.
– Фельдкорнет Михаэль Игл, – коротко представился я и четко кивнул, щелкнув каблуками.
Первым справился с собой председательствующий на кригсрааде, убеленный сединами фельдкорнет от дистрикта Якобсдаль, Питер Якобсон.
– Несомненно, мы рады, что этот достойный человек остался жив, – отчеканил он. – Но какое отношение он имеет к обсуждаемому нами вопросу?
– Господь даровал сему чаду жизнь, – резко ответил Коос ван дер Грааф, – чтобы он вразумил вас. Говори, Михаэль.
– Да, пусть говорит! – выкрикнул Бота.
– Пусть скажет! – поддержали его Смэтс и Фронеманн.
Возражающих на кригсрааде не нашлось. А вот Жубер вел себя довольно странно: он потерянно водил взглядом по сторонам, будто не мог понять, где находится; казалось, старик что-то хочет сказать, но ни одного слова так и не промолвил.
Я на него не обратил особого внимания, потому что был полностью поглощен предстоящей речью.
– Уважаемое собрание, – собравшись с духом, тихо и проникновенно начал я. – То, что случилось в Дурбане…
Но фразу так и не закончил.
– Господь!.. Он… Он… – неожиданно вскочив с места и воздев руку к потолку, громко прохрипел Жубер. – Он все видит… знает…
Старик замолчал, обвел кригсраад невидящим взглядом и вдруг повалился навзничь. Все недоуменно на него уставились, даже не делая попыток помочь.
– Твою же мать!.. – Я первым пришел в себя. – Доктора сюда! Позовите кто-нибудь врача!
Через несколько минут прибежал фон Ранненкампф с санитаром. Он властно разогнал всех по углам, склонился над телом старика и, почти сразу же встав, покачал головой:
– Медицина здесь бессильна. Он мертв. Сильнейший удар…
Наступила мертвая тишина. И первым ее нарушил Коос ван дер Грааф.
– Еще кто-нибудь станет сомневаться в воле Господа?.. – зловеще проскрипел проповедник.
Далее последовало несколько знаковых событий. Стремительно последовало. С небольшим перевесом в голосах генерал-коммандантом был выбран Луис Бота, затем, уже с подавляющим преимуществом, выборные поддержали план наступления, а я мало того что впервые в истории стал первым иностранцем, выбранным делегатом в кригсраад, так еще стал и коммандантом. То бишь командиром отдельного коммандо, коим стал мой батальон. Короче – где-то уровень полковника. Растем, едрена вошь!
В общем, все сладилось. Хотя Жубера жалко. Я думал, что матушка история уже пощадила его. Ан нет. Однако интересная тенденция получается. Наворотил я здесь порядочно, события реальной истории стали с ног на голову, но… Но, несмотря на это, исторические персонажи этой войны уходят из мира сего так же, как и было в реальной истории. Разве что с некоторой отсрочкой. Ну да ладно. А вот теперь нам предстоит много работы. Очень много. Для начала…
Я не спеша зашел в палатку к угрюмому дойчу.
– Пауль…
– Ну и?.. Отказались? – недовольно скривился он.
– Почему? Твой план наступления безоговорочно принят, – наигранно безразлично пожал я плечами. – Жубер скоропостижно скончался, прямо на кригсрааде, его место занял Бота. Да какого хрена ты таращишься на меня? Я тебе что, лгать буду?
– Да?.. – Немец выглядел немного растерянным. Но быстро справился с собой и заорал на адъютантов: – Чего стоим? Разослать посыльных! Собирайте всех для командно-штабных учений. Живо, живо!
Вот таким он мне больше нравится. Gut, Genosse Paul! Sehr gut![12]
А на штабном совещании я переругался едва ли не со всеми бурскими генералами и коммандантами. Как и с Паулем. Впрочем, и помириться успел тоже. Военные гении, черт бы вас побрал… Но в планы наступления несколько важных поправок все-таки внес.
Уже глубоко вечером, вконец умаявшись, сидел у костерка, дымил сигарой и, прихлебывая кофе с коньяком, просто глазел на бездонное небо, усеянное мириадами сверкающих звезд. Завтра опять много работы, а сейчас – пошло все в задницу. Новоиспеченный коммандант Игл будет обдумывать письмо своей женушке. Значит, так. «Дорогая»… нет… «милая» будет лучше. «Милая Пенни, я»… Или «любимая»?..
– Михаэль…
– Сука!.. – ругнулся я по-русски, выныривая из раздумий. – Какого черта, Луис?
– О чем думаешь? – Бота присел рядом и принялся набивать трубку.
– О сиськах.
– Это дело хорошее, – мечтательно улыбнулся бур. – Я тут хотел спросить, каким ты видишь будущее нашей страны? Ну… после этой войны.
– Будущее… гм… Одна, неделимая, занимающая всю Африку, Южно-Африканская Республика. Одна из самых богатых и сильных стран в мире. Со словом которой будут считаться все. Как-то так. Но для того, чтобы она стала такой, придется пролить еще реки крови. Ибо за этой войной последует другая, а потом еще и еще. Кстати, парень, Дядюшка Пауль не вечен. Ты не задумывался о…
Вот так. Если уж не дали покоя, будем интриговать. На будущее.
Глава 28
Южная Африка. Оранжевая Республика. Бетлехем
04 июля 1900 года. 07:00
– Михаэль…
– Что, камрад Пауль? – Я придирчиво осмотрел свою физиономию в зеркальце и спрятал ножнички в походный несессер.
– У меня нехорошие новости… – мрачно ответил фон Бюлов.
– А именно? – Я подтянул портупею и принялся наводить глянец на сапоги. Ну а как? Маскарад закончился, поэтому возвращаемся к обычному виду Майкла Игла. То бишь франтоватому и донельзя мужественному. А новости… Что там может быть плохого?
– Пропал паровой шлюп «Германия».
– Какой шлюп? – ничего не понял я.
– Судно, на котором…
– Как «пропал»?! – До меня наконец дошло. На этой лоханке отчалили из Дурбана Максимов и Лизхен. Твою же мать!
– Он не пришел в порт в заявленные сроки, – быстро пояснил фон Бюлов. – Поиски уже начались.
– Черт побери! – выругался я. – Бритты; тут и к гадалке не ходи. Сука, как чувствовал, что не простят они такой плюхи…
– Может, просто задерживаются? Погода, и все такое, – предположил дойч. – Задержка всего четыре дня.
– Может. – В бессильной злобе я пнул раскладной стульчик. – Ну, суки… Если это дело островных обезьян… утоплю паскуд в крови!
Настроение с самого утра оказалось испорчено напрочь. Без всяких шансов его вернуть.
