— Мне хотелось посетить их столицу — Пожал плечами Визирис.
— Это не причина так рисковать. Ведь там все вокруг — потенциальные враги. — Было благоразумным не оспаривать его решения при посторонних ушах. Но сейчас предостеречь юношу стоило.
— Именно поэтому ты пойдешь со мной, Михаил.
— …В качестве кого?
— В качестве дипломата империи. Я так понял, у тебя талант от бога. А с твоими темными мы будем в полной безопасности.
Ее не спрашивали. Просто ставили в известность.
Да, император явно предавал слову «дружба» какое-то свое, особое значение.
28 глава
Этот разговор окончательно выбил ее из колеи.
Откуда такое радушие? Разве оно заслужено? А даже если и так, то, что будет с ней, когда люди отреагируют на эту императорскую прихоть — приблизить к себе безродного. Воля богини, Теос — одно дело. С этим они смирились, пусть и скрепя сердце. Но император — человек. Причем многие в Совете обосновано думают, что Визирис — все еще просто мальчишка…
Если одним из поводов к войне было намерение его убить, хотя парень еще не успел никому основательно насолить, то что будет теперь? Когда он приблизит к себе человека, изначально не имеющего ни титула, ни громкой фамилии, ни денег, ни гениального ума. Ведь тем самым он откровенно оскорбляет тех, у кого имеется хоть один из вышеперечисленных пунктов.
Мише нужно было проветриться, привести в порядок беспокойные мысли… Жаль, но пустыня, уже покинутая солнцем, была плохим местом для прогулок. Особенно, если учесть эти чернеющие на горизонте конусы, собранные из человеческих останков.
— Госпожа, подожди, пожалуйста. — Раздался за ее спиной голос Ворона, заставляя остановиться.
— Что такое, Энгер? — Спросила Михаэль, оборачиваясь к подошедшему мужчине. — Что-то с парнем?
— С парнем? Нет. С ним полный порядок. Я вколол ему успокоительное и обезболивающее, так что он теперь очнется только к завтрашнему утру. Обработал его раны… там ничего серьезного, пара переломов, вырванные ногти… Дэймос не успел преступить к главной части. — Кажется, он правильно растолковал ее взгляд. — Так что, все в полном порядке, госпожа. На данный момент я сделал все что мог, пленник спит.
— Хорошо. — Пробормотала Миша, после чего вновь пошла вперед. — Ты что-то хотел?
— Да. — Начал осторожно Ворон, идя рядом. — Я хотел бы просить тебя об услуге.
— Для тебя, Энгер, все что угодно. Когда я говорила, что мы все в долгу перед тобой, это не было пустыми словами.
— Что ж, тогда, пусть госпожа почтит своим визитом Дэймоса. Оторопело уставившись на него, Михаэль замерла на месте.
— Энгер, что ты только что сказал?
— Он попросил меня, я не могу отказывать. — Спокойно ответил темный.
— Я не хочу его видеть. — Бросила Миша, продолжая свой бесцельный путь. — Может быть, завтра…
— Госпожа, если ты правда у меня в долгу, то ты сделаешь это сейчас.
— Ты манипулятор. — Она ткнула ему пальцем в грудь. — И речь шла именно о твоей просьбе.
— Но это и есть моя просьба. Я тебя очень прошу.
— Нет. Энгер, ты… зачем ты это делаешь?
— Он мой друг. — Просто ответил Ворон. — И когда-то я был в его подчинении.
— Он тобой пользуется.
— Я задолжал ему свою жизнь, госпожа. Кроме прочего.
— Энгер… — Миша покачала головой.
— Госпожа.
Встретив настойчивый взгляд сына Тени, девушка сдалась:
— Больше никогда не проси у меня подобного. И не позволяй другим собой помыкать.
— Это и мое желание, госпожа. Я не привык оставаться в долгу.
— Я тоже. — Бросила через плечо Миша, направляясь к палаточному городу.
— Спасибо. Это многое значит для меня. — Крикнул ей вслед Энгер, а Миша только головой покачала.
Шантажист. Впрочем, Дракон тоже хорош, этот мастер игры всегда добивается своего.
Приближаясь к лагерю, с каждым шагом Михаэль понимала, что идет туда не ради Энгера. Не из-за его просьбы. Но принять это, ей сил не хватало…
Она запомнила место, рядом с которым пытали сына императора. Еще бы, ее ведь это так впечатлило… Кровавая картина чужих страданий всплыла перед глазами, когда Миша откинув полог, прошла в заполненный сумраком, который рассеивался светом одной единственной свечи, шатер. Пустой.
Внимательно осмотревшись, девушка прошла вперед, позволяя себе глубокий вдох. Прошел всего один день, а она, кажется, уже успела забыть… Темнота чужой комнаты, наполненной таким же запахом: терпкий, острый, сладковато-пряный аромат чувственной тайн. Гладкость простыней, мягкость подушек, жар чужих прикосновений, голос…
— Знаешь, что меня заводит больше твоей показушной злости? Это когда ты, разыгрывая из себя само недовольство, находишься на моей территории, пытаясь противостоять самой себе.
Еле сдержав себя от испуганного вскрика, Миша, вздрагивая, молниеносно обернулась. Она уже успела подготовить слова полные холодного безразличия по дороге сюда, и теперь была готова озвучить их, потому, надев на свое лицо маску фальшивого равнодушия, она открыла рот. Однако слова не успели прозвучать в этой напряженной мимолетной тишине. Стоило Мише обернуться, как мужские пальцы, обхватив ее подбородок, резко притянули ее лицо к Дракону, который накрыл ее губы своими.
Это длилось не дольше секунды, после которой Михаэль очнулась, начиная вырываться.
Послышался резкий звук пощечины.
— Т-ты…
— Начинаешь входить во вкус, госпожа? — Усмехнулся Дэймос, слизывая каплю крови с прокушенной губы. — Что ж, боль и кровь мне еще в постели не мешали.
— Ты что себе, мать твою, позволяешь! — Собралась с силами Миша.
— Помогаю тебе, разве это не очевидно?
— Какая помощь?! Ты вообще о чем? Лучше скажи, зачем ты просил Энгера?! Зачем я тут?
— Вот-вот. Меня это тоже интересует. Ты здесь, но все равно пытаешься убедить себя в том, что испытываешь ко мне ненависть.
— Пытаюсь? Да ты сам этого добиваешься!
— Ты права только на половину. — Улыбнулся порочно мужчина, отчего Миша резко увела взгляд в сторону. — Я добиваюсь, но не совсем ненависти…
— Как ты… как ты можешь быть таким! — Вскричала девушка, отходя в угол. — Тебе бы не помешало немного подумать об убитых тобой сегодня. А еще о замученных насмерть.
— Я орудие в твоих руках. Если кому и думать об этом, то точно не мне.
Миша покачнулась, поднимая свой шокированный взгляд на Дэймоса.
— Я… то есть ты хочешь сказать, что в том… что теперь головы этих бедняг сложены пирамидкой, моя вина? Что все эти люди, замученные тобой уже после того, как они добровольно сдались, — мой грех? Это, черт возьми, не я делала! Я бы никогда не сделала подобного! Это гадко… чудовищно!
