до деревни, до избы
Зашагали торопливые столбы.
Побежали, полетели провода,
Мы такого не видали никогда.
Раз по пять на день слушал я эту музыку из черной тарелки, висевшей на стене. «Мы такого не видали никогда». Я в это верил тогда. Те, кто тусуется сегодня у стен бывшего Музея Ленина, верят по сей день. И зря. Потому что все это вранье.
Видали свет не только жители Москвы, где лампочки горят с 1880 года, но и жители родного Подмосковья.
«Общество 1886 года» строило электростанцию под Богородском не для того, чтобы освещать болота. Его уполномоченные ходили по деревням и селам, городам, где вскоре нашло применение электричество. Почин сделали крестьяне села Зуева. Вот документ.
«Общество крестьян селения Зуева Московской губернии предоставляет „Обществу электрического освещения 1886 года“ исключительное право доставки электрической энергии в село Зуево.
„Общество электрического освещения 1886 года“ за счет Общества освещает улицы села, устанавливает 60 фонарей с лампами по 200 свечей каждая и ведет все ремонты».
Город Павловский Посад получил свет в 1914 году. От «Электропередачи», как официально называлась первая районная станция на торфе, потянулись в разные стороны высоковольтные линии. В пейзаже Подмосковья появились опоры и электрические столбы, связанные проводами. Тогда-то они загудели-зашумели, побежали между деревнями, не дожидаясь пришествия товарища Ленина, продолжавшего занятия в библиотеках, диспуты с меньшевиками, публикации статей, призывавшими к поражению родины в начавшейся войне. Эти занятия совмещались с отдыхом на курортах Европы.
Налаженное образцовое дело полетело в тартарары после революции. Пришлось срочно бывшему агенту «Искры» Ивану Радченко, пионеру «Электропередачи», стучать в дверь к товарищу по ссылке, занявшему главный кабинет в Смольном.
Тугой кошелек, прибыль, выгода и прочие буржуазные штучки-дрючки больше не срабатывали. Только премьер мог что-то решить, только новоявленный пролетарский вождь мог дать деньги, строительные материалы, продукты, решить проблемы, которые никогда не возникали в царской России, но стали нормой в государстве рабочих и крестьян, ленинской Совдепии.
Москва погружалась во мрак без бакинской нефти и донецкого угля. Рядом со столицей простирались торфяные болота. Поэтому энтузиаст торфа Роберт Классон командировал Ивана Радченко к своему давнему оппоненту с предложением начать строить новую большую станцию под Шатурой. Так с ноября 1917 года все вопросы электрификации решались в кабинете Ильича. На заседании правительства ему вскоре представилась возможность проявить мудрость в обстановке созданного им хаоса. Иван Радченко просил на строительство каждого барака 4000 рублей. Товарищ из Наркомфина готов был дать только половину этой суммы.
«— Есть два предложения, — сказал Ленин. — Первое: товарищу, который раньше строил бараки, дать четыре тысячи рублей. Второе: товарищу, который не строил бараки, дать две тысячи рублей.
Первое предложение было принято огромным большинством голосов».
Так пишет Радченко в мемуарах, входящих во все сборники воспоминаний о вожде.
Да, в ноябре 1917 года затеяло правительство рабочих и крестьян сооружение станции под Шатурой. Мечта об электрификации сельского хозяйства не выходила из головы взявшего в руки власть автора «Аграрного вопроса». После Брестского мира начали строить. «Совет Обороны чуть ли не ежедневно обсуждал вопросы подвоза и заготовки дровяного топлива, снабжения рабочих, мобилизации гражданского населения (трудповинность), борьбы с дезертирством и т. д.», — пишет Радченко, занявшийся Шатурой. Значит, в дело включились чекисты, специализировавшиеся на трудповинности, дезертирстве. На заготовку дров в леса мобилизовали трамвайщиков Москвы, поскольку трамваи стояли.
Куда делись прежние темпы? Только почти два года спустя, в августе 1919-го, начали рыть котлован. Тут уж без партячейки никак дело не шло.
«Душою Шатурского строительства, организующей и поднимающей рабочих, строителей и торфяников на выполнение ленинских заданий, являлась партийная организация… В помощь партийной организации выступали комсомольцы». Это цитата из книги «Сделаем Россию электрической», изданной в 1961 году, когда почти все забыли, что она таковой была до 1917 года.
Летом 1920-го дала ток «Временная Шатурская электростанция», где предстояло отработать технологию сжигания торфа в больших котлах, только после можно было начать строить «Большую Шатуру». Ток временной станции дал повод «всероссийскому старосте» товарищу Калинину, прибывшему на митинг по случаю торжественного ее открытия, заявить:
«Руками рабочих Шатурского строительства мы закладываем фундамент труда коммунистического строя».
Технологи, сидевшие когда-то с вождем в тюрьме, пошли на повышение. Иван Радченко возглавил Главторф. В Москве появились другие ленинские детища: Главтоп, Главуголь, Главнефть, Главэлектро… Глеб Кржижановский думал теперь о нуждах всей страны. Он опубликовал в «Правде» статью об электрификации, не оставленную без внимания другом по ссылке. Ленин ухватился за подзабытую идею и предложил автору статьи написать брошюру «Основные задачи электрификации России» на 50 страниц. Ее быстро по команде Ильича отпечатали, для чего пришлось рабочим проявить трудовой героизм. Типография замерзла, «не имея полена дров», по словам управделами Совнаркома, бывшего издателя партийной литературы. Комячейка и завком взялись за работу «революционной важности». Наборщики-коммунисты в шубах и ватных пальто набирали вручную текст. Застывшую на холоде машину крутили вручную. В цехе мороз достигал 5 градусов. С картой России пришлось особенно туго. Кипяток, которым поливали литографские камни, покрывался коркой льда. Краска замерзала. Бумага ломалась. Почему обычная работа стала делом чести, славы, доблести и геройства, как сказал позднее товарищ Сталин? Почему так спешили? Чтобы отпечатать тысячу экземпляров к началу очередной сессии парламента, ВЦИКа съезда Советов. Каждый депутат, то есть член этого ВЦИКа, получил книжку как документ. Из брошюры предстояло создать государственную программу.
Двести недобитых буржуев, переживших Гражданскую войну энергетиков, получив красноармейский паек, другие блага за девять месяцев выполнили госзаказ, создав план не только электрификации, но и развития всего народного хозяйства. Только так стало возможным управлять экономикой, где не стало частной собственности и рынка. Возник под началом Глеба Кржижановского Госплан, почивший в 1991 году.
В конце 1920 года, выступая в Большом театре перед делегатами съезда Советов, вождь назвал этот план «второй программой партии». Тогда же провозгласил знаменитый лозунг: «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны».
У Ильича нашлось время, чтобы перед съездом побывать в деревне Кашино, где крестьяне провели свет в избы. В тот же день поехал в соседнее село Ярополец Волоколамского уезда, где, как оказалось, свет горел несколько лет. Сельская интеллигенция в Яропольце без призыва Ильича приладила к имевшемуся нефтяному двигателю динамо-машину. Их изготавливал московский завод «Динамо», основанный «Центральным электрическим обществом в Москве» в 1897 году, когда, как мы уже знаем, другое «Общество 1886 года» ввело в строй Раушскую станцию. И в Кашине к бесхозному движку приладили динамо-машину, полученную крестьянами после их долгих хлопот в коридорах власти в Москве, где идея вождя охватила чиновничьи массы, став
