Александровский, указав, что 4 наших крейсера, плюс крейсера почти декоративные — «Светлана», «Изумруд», «Жемчуг» — противостояли 16японским, не считая авизо, упорно говорит о двойном японском превосходстве, хотя, очевидно, превосходство было, по крайней мере, тройное.
По показанию старшего офицера «Олега» капитана 2-го ранга Сергея Андреевича Посохова, команды на крейсерах держали себя выше всяких похвал. Часовые у флагов под страшным огнем не оставляли своих постов, а комендор «Олега» Зуйкин, имея оторванными обе ноги, перед самой кончиной, ободряя товарищей, кричал:
«Наша взяла! Да здравствует адмирал Рожественский!»
«Между тем неприятельский снаряд попал в боевую рубку «Авроры», свалил фок-мачту, вызвал пожар и осколком в голову убил командира крейсера капитана 1 ранга Евгения Романовича Егорьева»…
Судовой врач «Авроры» Владимир Семенович Кравченко говорит, что когда командира принесли в перевязочный пункт с лицом, накрытым тужуркой, он, «сняв тужурку, открыл лицо Евгения Романовича. На нем играла обычная слегка насмешливая улыбка».
Командовать крейсером стал тяжелораненый старший офицер Аркадий Константинович Небольсин, а старшим офицером на время боя был назначен старший минер «Авроры» лейтенант Георгий Карлович Старк — будущий контр-адмирал, герой Моонзунда.
«Крейсер “Аврора” с поломанной передней мачтой, со свисающими реями, с охваченным пожаром мостиком не прекращал боя, и таким он сохранился в памяти С.В. Лукомского, когда он определял расстояния до неприятельских кораблей по дальномеру с мостика крейсера “Владимир Мономах”.
И в крейсер “Владимир Мономах” попало несколько снарядов, которыми была перебита и ранена прислуга двух орудий. Были попадания и в другие наши крейсера».
На счастье…
«Но, на счастье, японские (бронепалубные. — Б.Г.) крейсера еще не имели снарядов, начиненных новым взрывчатым веществом, которыми стреляли из тяжелых орудий японские броненосцы и броненосные крейсера.
Бой крейсеров происходил приблизительно в равных условиях. Оба противника применяли одинаковые технические средства.
Поэтому повреждения на русских крейсерах, несмотря на более чем двойное превосходство японцев в силах, не были очень серьезными. Попадания японских снарядов произвели некоторые разрушения на верхней палубе, но механизмов крейсеров не затронули. Все крейсера, за исключением “Светланы”, сохранили свой ход».
Прошу обратить внимание, что когда наличествовало всего лишь двух-трех-четырехкратное превосходство противника в кораблях, названное Александровским двойным, и небольшое — то есть не более, чем в 15–30 раз — огневое превосходство со стороны японцев (это еще если считать, что на всех наших крейсерах были снаряды не хуже, чем на «Мономахе»!), то дела наши были отнюдь не безнадежны!
Возвращаемся к рапорту Адмирала.
Положение эскадр в 3 часа 35 минут
«В 3 часа 35 минут общее расположение сражающихся было таково:
— головной броненосец русской эскадры на курсе зюйд-ост 45°, с ходом в 10 узлов;
— на полрумба впереди его траверза и в расстоянии около 3-х миль — головной корабль японской броненосной эскадры, на курсе зюйд-ост, с ходом в 16 узлов;
— на 6 румбов от курса нашего головного броненосца, с правого борта, в расстоянии 31/3 мили, наш флагманский крейсер на курсе норд, с ходом в 9 узлов;
— на 1/4 румба влево от курса “Бородино”, на расстоянии около 21/2 мили, — головной колонны японских крейсеров с ходом в 16 узлов, уклоняющийся с курса норд к востоку. И на зюйд, в расстоянии около 9 миль, пеленговалась голова отрядов вице-адмирала Катаока и контр-адмирала Того».
Адмирал Дэва выходит из боя
«Хотя хвост[253] нашей броненосной эскадры был далеко отставшим, но расхождение на небольшом расстоянии и с одними только головными судами ее должно было быть тяжело для легких японских крейсеров, в особенности потому, что, попав в промежуток между нашими и своими броненосцами, они не могли чувствительно отдалиться от русских броненосцев ранее 3 часов 45 минут, то есть ранее, чем их головной крейсер подошел к хвосту колонны своих броненосных судов.
По японскому донесению, командующий легкими крейсерами вице-адмирал Дева был вынужден тотчас же сдать командование вице-адмиралу Уриу и уйти на своем поврежденном флагманском крейсере “Касаги” под конвоем крейсера “Читозе” в ближайшую бухту, а вице-адмиралу Уриу пришлось перенести свой флаг с крейсера “Нанива”, который также был отправлен в порт для заделки подводной пробоины после описанного сближения с нашими броненосцами»[254].
Контр-адмирал Георгий Карлович Старк Потеря контакта
«Дым, державшийся на всем том пути, на котором происходил бой крейсерских отрядов Дева и Уриу с нашим крейсерским отрядом и с головою нашей броненосной эскадры, относило легким ветром к осту, то есть в сторону японской эскадры.
К этой завесе присоединился еще угольный и пороховой дым крейсерских отрядов вице-адмирала Катаока и контр-адмирала Того, шедших с юга также в промежуток между нашей и японской броненосными эскадрами и начиная с 3 часов 50 минут перестреливавшихся на контркурсах с нашими головными броненосцами.
Поэтому когда около 4 часов 20 минут наши головные броненосцы повернули на вест, а затем легли в норд-вестовую четверть, то японская броненосная эскадра этого поворота не заметила и продолжала идти к югу.
Крейсера же отрядов Катаока и Того на своем дальнейшем пути к северу перестреливались на встречных курсах с оттянувшими броненосцами нашего 3-го отряда и теми, которые, выйдя из строя вследствие повреждений, временно оказались даже позади 3-го отряда.
В этой перестрелке, которая могла иметь место между 4-мя и 4 часами 20 минутами, терпели и наши крейсера от перелетов и от стрельбы в промежутки между нашими броненосцами, так как в 4 часа наш крейсерский отряд, повернувший обратно на юг, то есть на путь своей броненосной эскадры, был прикрыт 3-м отрядом оной.
Тотчас по окончании перестрелки крейсера отрядов Катаока и Того, продолжая идти на норд, норд-вест и вест, сошлись с крейсерами отряда Уриу, а голова наших растянувшихся броненосцев, находившаяся в это время милях в десяти южнее, начала поворот в норд-вестовую четверть».
Хорошо стрелять по изолированному и неподвижному!
«В 4 часа 30 минут неприятельские крейсера, склоняясь к зюйд-весту, открыли огонь по изолированному, находившемуся без движения “Суворову”, а после 4 часов 45 минут, обходя слабо отвечавшего им противника и приводя постепенно к весту и вест-норд-весту, пересекли путь наших несколько оправившихся главных сил, изменивших в 4 часа 45 минут курс на NO 23°. Расстояние, в котором головной крейсер пересек путь нашей эскадры, было около 3-х миль.
Затем, поспешно отдаляясь к весту и норд-весту, неприятельские крейсера ослабили огонь по “Суворову” и в 5 часов 15 минут легли один на курс NO 23°, другие на юг, открыв огонь по эскадре.
По-видимому, в самом начале завязавшегося здесь боя был сильно поврежден транспорт-мастерская “Камчатка”, который и остался без движения в полумиле от “Суворова”, тогда как прочие нагни суда продолжали идти по курсу NO 23°, а отделившийся от японских крейсеров отряд контр-адмирала Того вернулся обстреливать с большого расстояния “Суворова”, “Камчатку” и миноносец “Буйный”, на который в это время передавали с “Суворова” меня (в забытьи от потери крови) и нескольких чинов штаба эскадры с целью перевезти на один из неподбитых кораблей.
Между тем главные силы неприятеля, разошедшиеся с 4-х часов дня миль на шесть с головою нашей броненосной эскадры и за дымом потерявшие ее из виду, продолжали идти на юг и тем постепенно увеличивать расстояние, пока около 4 часов 35 минут оно не достигло 12 миль вследствие того, что с 4 часов 25 минут наш головной броненосец шел уже к норд-весту.
Тогда броненосная эскадра японцев разделилась: крейсера вице-адмирала Камимура пошли продолжать поиски наших крейсеров на зюйд-вест, а эскадренные броненосцы с “Ниссином” и “Касугой” повернули на норд.
Камимура, взяв неверное направление, не принимал затем участия в артиллерийском бою до седьмого часа вечера».
