Все, в том числе и Гровс, принялись дружно кивать головами. Любому инженеру известно, как трудно сделать опытный экземпляр.
– Нам не хватает совсем немного плутония на вторую бомбу, – сказал Ферми. – Но после того как она будет создана, все запасы будут исчерпаны. Однако производство плутония постепенно увеличивается. Учитывая, что вскоре будет запущен третий реактор, мы сможем делать несколько бомб в год.
– Именно такие слова я и хотел услышать, – ответил Гровс.
Он и сам знал все это по отчетам, но совсем другое дело – услышать подтверждение выкладкам на бумаге от человека, который отвечает за работу реакторов.
– Теперь, когда у нас есть бомбы, – заявил Сцилард, – возникает следующий вопрос: как доставить их к месту назначения? – Он махнул короткой рукой в сторону Толстой Леди. – Нашему созданию придется сесть на диету, если она решит путешествовать на самолете, а ящеры успеют сбить любой наш бомбардировщик задолго до того, как он достигнет цели.
Ученый был прав по обоим пунктам. Толстая Леди весила около десяти тонн – бомбардировщик не мог нести такой груз. К тому же любой летательный аппарат, способный подняться в воздух, сразу же привлекал пристальное внимание ящеров. Гровс не представлял себе, как можно существенно уменьшить размеры и массу бомбы, но не сомневался: бомбы вовсе не обязательно доставлять по воздуху – что бы ни думало по этому поводу люфтваффе.
– Я обещаю вам, доктор Сцилард: когда придет время, мы решим и эту проблему, – сказал он и не стал больше развивать тему.
Он не хотел, чтобы план доставки бомбы к месту назначения стал всеобщим достоянием. В отличие от войны с японцами и немцами система безопасности сейчас оставляла желать лучшего; впрочем, ему было трудно представить себе мерзавца, способного выдать тайну американского атомного оружия ящерам. Но Гровс был инженером и понимал, что его воображение имеет пределы. То, что казалось невозможным ему, другим могло показаться самым обычным делом.
– А как мы вообще вытащим ее отсюда? – спросил техник.
Он работал на реакторе и не участвовал в извлечении плутония и производстве бомбы. Гровс ткнул пальцем в деревянную тележку, на которой стояла Толстая Леди. У нее были колеса. Техник смутился.
На самом деле ему не следовало смущаться. Перемещение при соблюдении полной секретности груза весом в десять тонн – достаточно серьезная задача, в особенности если груз начинен сложной аппаратурой. Однако Гровс нашел ответы на большинство вопросов. К концу недели необходимо решить оставшиеся. Впрочем, перевозить очень тяжелые предметы человечество научилось еще во времена фараонов.
– Наша бомба готова, – сказал кто-то. – А когда сделают бомбу немцы? И когда смогут взорвать вторую бомбу русские? Как насчет японцев?
– Если других вопросов нет, класс свободен, – серьезно объявил Гровс. Послышался смех, на который он и рассчитывал. – Немцы отстают от нас совсем незначительно. И если бы не… несчастный случай, они бы нас опередили.
Информация, которой поделился Гровс, попала к нему не из первых рук. Большую часть он получил от Молотова, когда тот побывал в Нью-Йорке. Гровс не знал, каким образом она стала известна Молотову. В прошлом русские не раз ошибались относительно немцев, о чем им приходилось горько сожалеть.
Гровс подробно рассказал о том, что произошло с немецким реактором, когда ученые попытались достичь критической массы. И хотя немцы недостаточно заботились о безопасности, проблема состояла еще и в том, что управление реактором не всегда зависело от объективных факторов.
– А русские? – осведомился Энрико Ферми. – Они первыми взорвали бомбу, но с тех пор от них давно не было никаких известий.
– Они утверждают, что у них будет бомба к весне, – ответил Гровс. – Я бы не стал на них особенно рассчитывать. Они получили большую фору, когда вместе с.немцами украли плутоний у ящеров. Благодаря этому они сумели быстро сделать первую бомбу. А потом… – Он покачал головой. – У России нет необходимой технологической и научной базы, чтобы самостоятельно довести дело до конца. Во всяком случае пока.
– И сколько им потребуется времени? – спросили сразу трое.
– Ну, я не знаю – может быть, в пятьдесят пятом году, – совершенно невозмутимо ответил Гровс.
Все снова рассмеялись. Конечно, он понимал, что русские решат проблему гораздо быстрее, но относительно следующего вторника он мог не беспокоиться.
– А японцы? – спросил Лео Сцилард, словно опасался, что Гровс о них забудет. – Чего ждать от них? Гровс развел руками.
– Доктор Сцилард, я не имею ни малейшего представления, что вам ответить. Они сумели продвинуться довольно далеко – в противном случае ящеры не стали бы уничтожать Токио. Но мы не знаем, что сталось с их проектом, сколько ведущих ученых погибло, каковы их дальнейшие перспективы. Не стану вам лгать, нашей разведке почти ничего не известно.
Сцилард кивнул.
– Мы понимаем, генерал. К сожалению, люди часто делают вид, что знают гораздо больше, чем в действительности. Приятно видеть, что вы с нами откровенны.
Первый комплимент, который Гровс получил от Сциларда за время их совместной работы. Однако генерал пожалел, что не может дать венгерскому физику более уверенный ответ. Японцы тревожили Гровса. До Пирл-Харбора Соединенные Штаты не принимали Японию всерьез: там живут не белые. Впрочем, не важно, какого цвета японцы – белые, желтые или ярко-синие, – их военные корабли ни в чем не уступают американским, а самолеты даже превосходят американскую авиацию. Да, они маленькие ублюдки с выступающими зубами и раскосыми глазами, но тот, кто думает, что японцы не умеют воевать – или обладают отсталой военной техникой, – столкнется с жестокими разочарованиями[37].
– Что-нибудь еще? – спросил Гровс.
– Да, – сказал техник, который интересовался, как они вытащат бомбу наружу. – Как насчет стрелки, на которой написано «этим концом вверх»?
– Какой стрелки? – удивился Гровс и тут только сообразил, что техник его дразнит. – Умник, – проворчал генерал сквозь всеобщий смех.
Гровс не обижался. Он прекрасно понимал, что направленные против него выпады помогают команде сплотиться и работать с полной отдачей. До тех пор пока они стараются изо всех сил, он не станет на них обижаться.
Он оставил ученых и техников одних, чтобы они могли на свободе посмеяться над ним, и вышел на воздух. Изо рта шел пар. На западе высились побелевшие Скалистые горы. В Денвере уже несколько раз шел снег, но не в последнюю неделю. Гровс рассчитывал, что такая погода продержится еще некоторое время. Ему даже думать не хотелось о том, что придется перевозить Толстую Леди, когда земля покроется льдом и снегом. Впрочем, и эту задачу он решит, если потребуется. На самом деле заставить бомбу двигаться – не так уж сложно, а вот остановить…
Инженерам фараона не приходилось беспокоиться из-за снега.
«Повезло паршивцам», – подумал Гровс.
В его офисе, находившемся в научном центре, было довольно холодно. Однако Гровс относился к этому спокойно. Совсем как медведь, собирающийся залечь в спячку, он нагулял достаточное количество жира и мог не бояться холода. Во всяком случае, так он себе говорил.
Гровс снял с полки атлас и открыл его на карте Соединенных Штатов. Без самолетов им не удастся доставить бомбу в самое сердце территории, занимаемой врагом. Значит, необходимо отправить ее в такое место, которое находится на границе. Учитывая сложившуюся ситуацию в войне между людьми и ящерами, трудности не казались непреодолимыми.
Где они взорвут Толстую Леди после того, как вывезут ее на грузовике из Денвера? Решение будут принимать другие – его обязанности заканчиваются на погрузке бомбы в поезд. Однако он продолжал размышлять о ее судьбе.
Его взгляд постоянно возвращался к одному и тому же месту. Нигде в стране не было такого мощного железнодорожного узла, как в Чикаго. Конечно, ящеры перерезали многие ветки, но до сих пор поезда могли добраться до окраин города с севера или востока. Поскольку в районе Чикаго продолжаются ожесточенные бои, если взорвать там бомбу, погибнет множество ящеров.
Он кивнул. Да, Чикаго – подходящее место. Может быть, самое подходящее. А где взорвать вторую бомбу? Пока не понятно. Оставалось надеяться, что ящеры понесут максимальные потери.
* * *
Остолоп Дэниелс не первый раз видел, как в Чикаго идет снег. Однажды, в 1910 году – или в 1911-м? – во время открытия сезона. Точно он не помнил. Во всяком случае очень давно. Местная команда еще не играла на «Ригли Филдс», матчи тогда проходили на старом стадионе.
Впрочем, когда снег идет в апреле, ты знаешь, что скоро все переменится, и погода станет достаточно жаркой и влажной, даже для человека, родившегося на Миссисипи. Но сейчас создавалось впечатление, что зима пришла всерьез и надолго.
